Глаза Анжелики метали молнии, но ни одна из них не задела Алексея. А если и задела, то виду он не показал.

–?Ах так? – вскрикнула мадемуазель де Вильбуа. – Вы мерзавец, сударь!

Каверин только плечами пожал.

–?Как говорит месье Видок, «все люди мерзавцы, каждый в меру своих способностей». Я могу еще что-то сделать для вас? Нет? Тогда прощайте.

Он тщательно прикрыл за собой дверь и спустился к своим помощникам.

–?Дело осложняется, – сказал он им. – За нами хвост.

Жозеф и Филипп переглянулись.

–?Хвост?

–?Ну да, эта полоумная девица де Шеврана. Наверняка она здесь не просто так.

–?Что будем делать? – спросил Жозеф, любым словам предпочитавший действия.

–?Пока ничего. Постарайтесь не выпускать ее из виду, мало ли что она затевает.

За окнами по-прежнему хлестал дождь, молнии чертили во тьме белые зигзаги. Алексей удалился в комнату, отведенную ему для ночлега. Филипп остался возле лошадей в конюшне, Жозеф был где-то в доме.

Офицер размышлял. Что бы Анжелика де Вильбуа ни делала здесь, он не должен был дать ей возможности проследовать за ним в Рим. Алексей не сомневался, что он, как никогда, близок к раскрытию тайны загадочной шкатулки, а если в ней действительно содержится ключ к несметным сокровищам, он не имел права рисковать.

«Да, но как же мне от нее отвязаться? Вот в чем вопрос!»

Алексей достал карту Европы, которую захватил с собой в дорогу, и задумался. После Лиона он намеревался ехать в Рим через Гренобль, Турин и Флоренцию. Можно было также добраться до Марселя и морем плыть до Чивитавеккья, откуда по суше рукой подать до Рима.

Каверин сложил карту и вздохнул. Хорошо бы не только отвязаться от Анжелики, но и, пожалуй, узнать у нее кое-что. Например, кто поведал Максиму о шкатулке и вообще что конкретно им известно.

В дверь кто-то тихонько поскребся. Алексей решился. Он поспешно дунул на свечу, скользнул в угол и крикнул:

–?Войдите!

Дверь приотворилась, и на пороге возник женский силуэт.

–?Месье Каверин, это Анжелика. Я пришла извиниться за свое поведение.

Невидимый офицер лишь улыбнулся.

–?Вы здесь? – несмело спросила мадемуазель де Вильбуа, вглядываясь в темноту.

–?Свеча погасла, – подал Алексей голос из темноты.

–?Я хочу сказать, – продолжала молодая женщина, – вы поступили благородно, вытащив меня из перевернувшейся кареты, и…

–?Нет, – возразил Каверин, – благородство тут ни при чем. Я поступил так потому…

–?Почему?

–?Ну, вы же сами знаете.

–?Я?

–?Да. Поэтому я и хотел убить Максима.

–?Но почему? – капризно повторил женский голос.

За окном зарокотал гром, и мужской голос произнес:

–?Ну, разве вам все надо объяснять?

Снаружи по-прежнему лил дождь.

–?Слышь, – сказал Филипп Жозефу на следующее утро, – где наш фраер-то пропадает?

Жозеф плюнул далеко перед собой, достал из кармана яблоко, обтер его об одежду и стал счищать с него кожуру.

–?В постели, – коротко ответил он.

–?Но сколько же можно в постели валяться? – заворчал Филипп. – Ехать же давно пора!

–?А кто тебе сказал, что он там один? – хладнокровно спросил Жозеф.

Филипп вытаращил на него глаза.

–?И с кем же он там, а?

Жозеф отрезал кусочек яблока, сунул его в рот, пожевал, повременил малость, испытывая терпение приятеля, и наконец изрек:

–?Да я так думаю, он там с красоткой Анжеликой забавляется.

–?Черт возьми! – тоскливо протянул Филипп. – Патрону такие дела точно не понравятся.

–?А при чем тут патрон? – обронил Жозеф равнодушно.

Филипп оторопел.

–?Как это – при чем?

Жозеф шмыгнул носом и снова принялся за яблоко.

–?Такие дела, – важно пояснил он, – обычно промеж двух решаются.

–?Ты что, забыл, кто она такая? – горячо спросил Филипп.

Жозеф с умопомрачительной медлительностью отправил в рот очередной кусок яблока и вытер губы отворотом рукава. Филипп, переминаясь с ноги на ногу, ждал, какую еще глупость ляпнет неповоротливый нормандец, его напарник.

–?Баба – она всегда баба, – изрек наконец Жозеф, с некоторым недоумением оглядывая яблоко, обструганное до самого огрызка.

–?Вот именно, – поддержал его Филипп. – А мужик – всегда мужик. Что, если она его с панталыку собьет? Вот о чем я толкую!

Жозеф широко размахнулся и отшвырнул огрызок далеко за изгородь. Затем невозмутимо заметил:

–?Не собьет. Наш фраер не из таковских.

–?Все равно, надо написать патрону, – сказал Филипп решительно. – Эй, хозяин, где тут у вас чернила и бумага? Я письмо отправить хочу.

Надо вам сказать, что с каждой более или менее продолжительной остановки исполнительный Филипп, которому Видок строго-настрого приказал не упускать из вида «Алексиса Перрена», строчил патрону в Париж подробные отчеты о том, чем живет и как проводит свое время его подопечный.

Впрочем, если вам интересно, последнюю ночь Алексей провел очень хорошо, получил массу удовольствия и вообще зарекомендовал себя наилучшим образом.

–?Дорогой, – промурлыкала поутру Анжелика, чертя пальчиком на его груди замысловатые фигурки, – ты и правда меня любишь?

–?Всем сердцем, – проникновенно подтвердил Алексей, глядя на нее нежнейшими серо-зелеными глазами.

–?Но тебе все-таки не следовало убивать Макса из-за меня, дорогой, – потупившись, промолвила красавица.

–?Я голову потерял от ревности при мысли, что он тобой владеет, – отозвался Алексей. – Но тебе я не хотел причинить боль, клянусь.

Как видим, бессердечный офицер решил разыграть беспроигрышную карту – изобразить из себя человека, который пытался убить воздыхателя красавицы из-за того, что сам не на шутку ею увлекся. Прием, надо признаться, был не слишком искусен, ибо оставалось совершенно неясным, когда Алексей мог успеть влюбиться в Анжелику, если в первый раз ее встретил за мгновение до ссоры и даже не обратил на нее внимания. Впрочем, возможно, он принял к сведению рассуждения своего бывшего полкового командира, который в первую половину жизни был отчаянным ловеласом, а во вторую – идеальным супругом, что, согласитесь, случается далеко не с каждым.

–?Запомните, господа, – говорил полковой командир, – женщина – это крепость, которую можно взять только в ходе переговоров, а лучший способ покорить ее – сделать вид, что вы покорились ей. Покажите ей, что вы вознесли ее на вершину своих чувств, льстите ей, поддакивайте, потакайте ее капризам, поддерживайте в ней уверенность в ее неотразимости, исключительности, избранности. Не жалейте слов, но никогда не измышляйте мудреные комплименты – чем они проще и привычнее, тем лучше. Боже вас упаси казаться слишком умным: женщины этого не любят. У напористого глуповатого хвата всегда больше шансов добиться их благосклонности, чем у знаменитого ученого, который не умеет поддержать разговор. Когда говорите, смотрите даме прямо в глаза и, как только она опустила взор, можете не сомневаться: крепость взята, женщина ваша!

Алексей, не мешкая, претворил заветы мудрого старика в жизнь. Он наговорил златокудрой прелестнице такое количество комплиментов, что, слушая его, все семь чудес света облились бы от зависти горючими слезами. Молодой офицер вещал так вдохновенно, с такой страстью, что его порой начинала мучить совесть за тот фарс, автором и участником которого он был. Впрочем, если то, что Каверин знал об Анжелике, было правдой, то его партнерша тоже играла роль, причем не с меньшим блеском, чем он сам.

–?А я думала, ты меня ненавидишь, – внезапно призналась Анжелика. – Знаешь, зачем я поехала за тобой?

–?Зачем же?

Красавица смущенно улыбнулась.

–?Честно говоря, я хотела тебя убить.

–?О! – сказал Алексей недоверчиво, как того требовала обстановка.

–?Да, да! Я уже пыталась один раз в Париже, но неудачно. Помнишь, ты пришел тогда с Видоком к его дому, и я стала стрелять в вас…