–?По дороге объясните! – ответил жестокосердный Серж и поволок ее к двери.

Как ни упиралась Полина, ее все же затолкали в карету и повезли по направлению к вилле, где синьор Альпоне, он же император Наполеон, собирался мирно доживать свои дни.

Конечно, Полина сделала все, что могла: клялась, заливаясь слезами, что никакого Наполеона в доме нет, что там живет только тяжело больной господин – очень, очень больной! – что внешне он мало походит на императора. Но ей, само собой, никто не поверил. А Новосильцев, пользуясь случаем, еще и упрекнул Полину: мол, она плохая патриотка. Девушка замолчала, надувшись. По поводу патриотизма у нее было свое собственное мнение – конечно, любить свою родину – похвально, однако вовсе не похвально преследовать старого и страдающего человека, которому и так недолго жить осталось.

Впрочем, она вскоре заметила, что следом за их каретой мчится еще одна, и, присмотревшись, узнала на козлах Видока. В виде кучера старый плут выглядел особенно живописно, и Полина невольно подумала: «Интересно, а он вставит этот случай в свои мемуары?»

Как Видок ни старался, но все же отстал и приехал к дому императора на несколько минут позже Монтегю и Новосильцева. Чертыхаясь так, что Алексей не успевал запоминать новые выражения, которые только что услышал, Видок натянул вожжи.

–?Будьте осторожны, – сказал сыщик маркизу, который поспешно выпрыгнул из кареты, не дожидаясь даже, когда опустят лесенку.

Дверь дома была распахнута настежь. Ларошжаклен бросился внутрь, не слыша, как Видок кричит ему вслед:

–?Подождите нас, черт побери! Они ведь вооружены! Вы что, хотите нарваться на пулю?

–?Маркиз просто сбесился, – пожаловался Видок Алексею, соскакивая на землю. – Сколько их там?

–?Мне показалось, трое. И по-моему, с ними была мадемуазель Полина.

–?Э-эх! – с неожиданной удалью выкрикнул Видок и извлек из ножен шпагу, а в левую руку взял пистолет. – Честно говоря, мой мальчик, я упустил возможность сражаться за великого императора, когда тот правил нами, и вот уж не думал, что мне доведется выступить на его стороне после.

Они побежали через опрятные, обставленные изящной мебелью комнаты. Из глубины дома доносились голоса, и Видок с Алексеем, толкнув дверь, очутились в гостиной, где на стенах висело несколько старинных портретов.

В комнате находились пять человек: Монтегю с пистолетом, Серж – также вооруженный, Полина – сердитая, но безоружная, немолодой маркиз де Ларошжаклен, смешно растопыривший руки, ибо Монтегю метил ему прямо в голову, и господин средних лет с круглой, как шар, головой и великолепными черными глазами.

–?Господа! Господа! – твердил он по-французски умоляющим голосом. – Прошу вас!

Появление Каверина и Видока не прошло незамеченным. Англичанин, по лицу которого все еще текла кровь, достал второй пистолет и направил его на Алексея, а Новосильцев прицелился в Видока.

–?Назад! – крикнул Серж.

Полина даже не узнала его голоса. Куда подевался лощеный фат, ходивший на цыпочках и ронявший слова с нарочитой небрежностью? Перед ней стоял человек, готовый растоптать любого, кто попытается ему помешать.

–?Не делайте глупостей, месье Видок, – проговорил Монтегю, дернув ртом. – Мы все равно получим того, за кем пришли!

–?Спасайтесь, мой император! – неожиданно заверещал Ларошжаклен, набрав побольше воздуху в легкие, чтобы его голос был услышан во всех комнатах дома. – Бегите, эти люди пришли убить вас!

–?Какой император, боже мой? – простонал неизвестный.

–?Кто вы такой? – спросил у него Видок.

–?Доктор Этьен Берришо, к вашим услугам, – отвечал тот, смертельно напуганный. – Я не знаю, зачем вы ворвались в дом, но пожалуйста, господа, уберите оружие.

–?Не выдавайте им императора! – кричал Ларошжаклен. – Они хотят убить его!

–?О боже! – пролепетал врач. – Убить этого беднягу? Но зачем? Я, право же, не понимаю…

–?Ваш пациент – Наполеон Бонапарт? – пролаял Монтегю. И тут же прикрикнул на Ларошжаклена, который открыл было рот: – Молчать, или я пристрелю вас!

Врач смущенно развел руками.

–?В некотором роде. Может быть, вы дадите мне возможность объяснить?

–?Да, да, – насмешливо бросил Серж, – объяснения – как раз то, что нам нужно!

–?Уверяю вас, господа, – волновался врач, – мой пациент совершенно безобиден…

–?Как же! – иронически воскликнул Монтегю. – Моя страна особенно в этом убедилась. Да и вон тот господин, – англичанин кивнул на Сержа, – мог бы рассказать вам немало интересного!

–?Он уже немолодой человек, – лепетал врач, – и к тому же тяжело больной. Если бы вы только знали, господа…

–?По-моему, эскулап просто тянет время, – вмешался Серж. – Месье Берришо, если таково ваше имя, позовите-ка сюда вашего пациента… Думаю, нам будет о чем с ним поговорить.

–?В самом деле, – усмехнулся Монтегю.

–?Не делайте этого! – жалобно вскрикнул Ларошжаклен и схватился за голову. – Боже мой!

–?Ваше величество! – дрожащим голосом прокричал Берришо. – Идите сюда! К вам… к вам гости.

Алексей сделал шаг вперед, но Монтегю тотчас же заметил его маневр и выразительно покачал головой.

–?Ваше величество! Сир! – стонал насмерть перепуганный доктор.

Дверь, ведущая во внутренние покои, неожиданно растворилась. На пороге стоял человек в сером поношенном сюртуке и черных панталонах.

–?О, ваше величество! – пролепетала Полина и сделала реверанс.

Видок нахмурился. По его мнению, человек, стоявший на пороге, как две капли воды походил на постаревшего Наполеона, но с его глазами было что-то не так – в них то и дело вспыхивали опасные искорки. Алексей тоже заметил их и невольно насторожился.

–?Ах вы лгунья! – проговорил Серж, обращаясь к Полине. – Так вы уже знакомы с его величеством?

–?Разумеется, – кивнула Полина. – Ни за что в жизни не стоит упускать такой шанс. Тем более, сами понимаете, как мало осталось императоров в наши дни.

–?Герцог Монтебелло? – обратился человек в сером сюртуке к доктору Берришо.

Тот отвесил глубокий поклон и вполголоса сообщил пораженным присутствующим:

–?С сегодняшнего завтрака я являюсь маршалом Ланном[24]. А вчера, к примеру, был министром полиции Фуше, куда досаднее, поскольку месье Робо… то есть его императорское величество требовал, дабы я показал свое умение по части сыска, и прятал конфеты, а я должен был их находить. Быть маршалом – куда спокойнее.

–?Месье Робо? – Новосильцев вытаращил глаза.

–?Разве я не сказал? – Врач оглянулся на человека в сером сюртуке и заговорил еще тише: – Моего подопечного зовут Франсуа Робо. Сам он своего имени не помнит, а требует, чтобы его величали императором Наполеоном, уверяет, что ему удалось бежать со Святой Елены… и всякое в том же духе.

–?Что? – в один голос воскликнули Серж и Алексей.

–?Что? – вскрикнул ошарашенный Ларошжаклен.

–?Минуточку, – подозрительно вмешался Монтегю. – Вы хотите сказать, что человек перед нами – попросту сумасшедший?

–?Ну да, что я вам и пытался объяснить, – терпеливо ответил врач. – Но, клянусь вам, Франсуа довольно тихий сумасшедший, и я, право же, не понимаю, чем он мог навлечь на себя ваш гнев.

–?Так значит… все это… неправда? – Маркиз задыхался, его глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. – Это – не Наполеон?

Этьен Берришо беспомощно пожал плечами.

–?Я же вам говорю, месье Робо не в себе, – повторил он. – Его мать страдала ипохондрией, возможно, тут замешана наследственность, хотя я не стал бы утверждать наверняка. В свое время он много читал о покойном императоре. Месье Робо искренне восхищался им. Они с Наполеоном немного схожи внешне, и в конце концов месье Робо вбил себе в голову, что он и есть Наполеон, которому удалось бежать с острова Святой Елены. Его семье надоело терпеть его чудачества, и, так как месье Робо достаточно богат, родственники отправили его на юг, рассчитывая, что в здешних местах ему станет легче.