Особенно интересно было метать треногу от штатной противопехотной мины типа «МОН». Эта раздвижная тренога имела заостренные концы, которые складывались вместе, затем замах — тренога в воздухе распускается и вонзается в мишень всеми тремя «ногами».

Все настолько «заболели» метанием, что даже в выходные дни устраивали своеобразные соревнования на дальность, на меткость. В качестве мишени использовали сорванный с дерева листок. «Играли» либо «на высадку», либо «на бутылку» (когда были деньги). Особо интересно было метать распрямленные молотком строительные скобы: они получались длинные, и их можно было швырять на значительные расстояния. Особым шиком считалось, когда боец становится спиной к мишени, по команде прыжком поворачивается к цели и без промедления совершает бросок.

Постепенно мы из обычных, «мирных» оперработников с периферии превращались в людей, которые сами по себе, с голыми руками, уже представляют опасность.

Тогда же, в ходе тренировок, мы начали занятия в «круге». Я не знаю, чья это выдумка, мне кажется, что «круг» придумал Долматов. Хотя наверняка такой вид тренировки уже где-нибудь был: в этом мире уже все когда-нибудь было… Что такое «круг»? А это когда один человек становится в центре, а его окружают пятеро, которые нападают на него с различными видами ударов, в том числе и ножом, а также угрожая пистолетом. Нападают они поочередно (в одном случае — вдвоем) в той последовательности, которую им на ухо шепнет Долматов. А обороняющийся должен провести защиту от всех нападений с блоками, бросками, ответными ударами…

Вначале все выглядело в нашем исполнении достаточно уродливо, но потом пришел навык, верткость, и дело пошло на лад. Вообще, «круг», скажу я вам, вещь не только очень полезная для бой-ца-рукопашника, но и зрелищная. Впечатляет!

Кстати, после того как мы более или менее сносно овладели работой с холодным оружием, Долматов открыл нам «страшную» тайну.

— В боевых условиях не надо полагаться на приобретенные вами навыки рукопашной схватки, — говорил он, — ситуации могут быть совершенно неожиданными. Например, вы пытаетесь провести бросок противника, а ваша нога вдруг соскользнула в грязи или песке или попала в ямку на земле…Что получится? Пшик! Или представьте, что противник оказался тяжелее вас, физически сильнее или невосприимчив к боли… Тогда даже ваш отвлекающий удар не поможет провести прием… Скажем, загиб руки за спину или иное…

— А что же делать?

— Это зависит от того, какая перед вами стоит задача! А в бою задача может быть, как правило, одна — уничтожить противника. Или он уничтожит вас. Поэтому перед тем, как проводить любой прием, рекомендуется нанести удар ножом. Вот тогда противник действительно расслабится! А удар нужно наносить такой, какой вам нужно: либо на поражение, либо на отвлечение, если вы хотите захватить врага живьем…

Именно тогда я написал песню про специальную физическую подготовку:

Раз, два, три, четыре, дыхание ровней,

Реакция, выносливость, и ты — всегда сильней!

Удар нанес, еще удар, бросок, удар ногой,

По ребрам и по печени, коль враг еще живой!

А каждому мужчине здоровым надо быть,

Цель нашего занятия — здоровье укрепить!

Чтоб куревом и выпивкой не отравлять его,

Всегда с большой охотой мы ходим на «физо»!

Раз, два, три, четыре, бросок, удар, бросок,

Удар ногой по кобчику (оттянутый носок!),

Ботинки с рантом кожаным, подковки там и тут,

Ни спереди, ни сзади враги не подойдут! и т. д.

Песня всем понравилась, и ребята с удовольствием ее не только слушали, но и сами распевали.

Скоро мы начали готовиться к поездке на юг в горы. Дело в том, что в программу КУОСа входила и горно-альпинистская подготовка на специальной горной базе в Кавказских горах. Поездка планировалась в конце мая. Готовиться начали уже в марте — апреле: изучали различные веревочные узлы, крепления, иные альпинистские премудрости. Начались тренировки. Отрабатывали подъем и спуск с подстраховкой по вертикальной поверхности (на деревянном макете фасада трехэтажного дома).

Кроме того, все мы прошли тестирование на пригодность к подготовке в качестве боевых пловцов. Я попал в список кандидатов.

В поведении руководства КУОСа появились какие-то странности: во-первых, все стали вдруг очень серьезными, озабоченными; во-вторых, внезапно изменилась программа — нас в срочном порядке стали натаскивать по темам «налет», «захват», «освобождение заложников». Поползли слухи о том, что горной подготовки не будет. Вернее, она будет, но не там, где обычно, а в некоем другом месте…

Занятия стали еще более интенсивными. Теперь уже занимались и по вечерам, и по ночам. Раньше тоже были ночные занятия, но не так часто. Много внимания уделялось тактике.

Наконец все разрешилось. В начале июня нас созвали в большую аудиторию на втором этаже административного здания на совещание. Приехало какое-то начальство из ПГУ. В зале были не только мы, курсанты, но и все наши преподаватели.

Большой начальник, судя по виду и поведению — никак не ниже генерала, прояснил ситуацию: нам партия и правительство, а также руководство КГБ и разведки оказывают огромное доверие: мы преобразуемся в отряд специального назначения и в скором времени поедем в заграничную командировку в страну Афганистан, где недавно власть захватил прогрессивный режим, который имеет просоциалистическую направленность. Однако позитивные действия этого хорошего режима встретили ожесточенное сопротивление со стороны контрреволюционных элементов. Не спит и главный противник (имеется в виду США). Поэтому в условиях заграницы мы будем выполнять различные специальные задания, защищать работающих там советских специалистов, оказывать помощь местным спецслужбам в борьбе с контрреволюцией и так далее… Дело добровольное. Кто хочет — может отказаться. Есть желающие? Желающих не нашлось.

И немудрено! Какой дурак откажется от такого?

Генерал пожелал нам получше подготовиться к этой важной миссии и высоко нести в сложных условиях заграницы почетное звание гражданина СССР и бойца спецназа.

На этом совещание закончилось.

Григорий Иванович Бояринов объявил, что с некоторыми курсантами будут еще дополнительные собеседования.

Настроение у всех ребят было праздничное, все были возбуждены.

— Это ж надо такому случиться! — разглагольствовал Володька Виноградов. — Как же нам все-таки повезло! Если бы не этот Афганистан, разъехались бы по домам — и все… А так хоть мир увидим, посмотрим, как на самом деле все происходит…

Я был с ним полностью согласен. Действительно, такое случается не часто. Вот ребята с работы будут завидовать, подумал я…

Правда, повезло не всем.

Тошу отстранили от поездки. Он ходил с бледным обиженным лицом и очень переживал. Вечером он рассказал мне, что причиной послужил его «проклятый радикулит». Бояринов сказал ему, что не дай бог, прихватит в боевых условиях, что тогда делать? То-лик пытался убедить его, что не прихватит, но из этого ничего не вышло. И еще Бояринов отстранил несколько человек, в том числе Борю Суворова. Те были холостяками и если раньше кичились своей «свободой», то теперь вовсю проклинали горькую долю, жалея, что вовремя не женились.

Интересно, а почему нельзя холостякам? Ведь на опасную боевую операцию более гуманно посылать именно холостяков. Хоть дети сиротами не останутся… Кто-то из ребят пояснил, что по каким-то партийным инструкциям считается, что если человек холост, то он запросто может совершить «измену Родине в форме невозвращения из-за границы». Враги, мол, к нему бабу какую-нибудь подведут — тут и делу конец. А вот женатый человек там не останется: семья-то в Союзе! Куда ж он без жены, без детей?

— Это что же получается, семья вроде заложников?

— Вроде бы так…

Интересный расклад!

А между тем на КУОСе было объявлено особое положение. Категорически запрещалось с кем бы то ни было, делиться радостной вестью об Афганистане, максимально сокращались выходы в город. Только в случае крайней необходимости и по особому разрешению Бояринова. Правда, в город мы все-таки ходили, но недалеко: через забор до винного отдела местного магазинчика — и обратно. Опустел незабвенный «Бычий глаз», и по вечерам официантки сидели без дела, удивляясь, куда это подевался весь постоянный контингент.