— Во, машина! — крикнул он мне, показывая большой палец. — При хорошем уходе еще сто лет бегать будет! — и, повернувшись к подходившим танкистам, незлобливо добавил: — У-у, дармоеды!

Те улыбались, кивали, жали Андрею руку.

— Да ладно, чего уж там… — размягченно говорил он. — Толку от вас, как от козла молока…

Танкисты были согласны, что толку от них мало. Андрей им явно нравился своей ухватистой манерой, веселым дружелюбием, незлобливостью и знанием техники, в которой афганцы явно ничего не смыслили.

Вообще-то и у танкистов, и у лениво наблюдавших за ремонтом пехотинцев был вид людей, которым глубоко на все наплевать.

Это обстоятельство внезапно вызвало у меня какое-то непонятное, тревожное предчувствие.

Если придется воевать по-серьезному, то толку от этих ребят действительно не будет никакого, подумал я тогда, и все придется делать самим…

Как потом выяснилось, я как в воду глядел: так оно и было…

В тот день нападения на посольство мы так и не дождались.

Помитинговав, мятежная бригада уселась на грузовики и на броню (которую смогли завести) и спустилась в город, чтобы «воевать» дворец Арк и свергать Тараки. На узких улочках в километре от крепости всю их бронетехнику пожгли НУРСами поднявшиеся с аэродрома боевые вертолеты (мне так думается, что экипажи в вертолетах сидели наши).

Некоторые мятежники разбежались, но большая часть возвратилась в крепость и попыталась занять круговую оборону. Однако, деморализованные потерями и лишенные единого командования, долго продержаться они не смогли. Уже к вечеру крепость Бала-Хисар была взята преданными Тараки элитными, хорошо вооруженными подразделениями Царандоя.

А все остальное было делом техники. Царандоевцы подогнали бульдозеры, вырыли несколько рвов. Оставшихся в живых после штурма мятежников, разоруженных и ободранных, поставили вдоль насыпи и покрошили из пулеметов. Бульдозеры заровняли землю — и следа не осталось. Просто и сердито.

К утру все было кончено, новых катаклизмов пока не намечалось. Наше афганское подкрепление снялось и уехало к себе в казармы.

Снялись с усиленного варианта службы и мы.

После завтрака (треть консервной банки с перловкой и микроскопическими вкраплениями мяса, две сухие галеты из сухого пайка и кружка чая с одним кусочком сахара — не хлебом единым жив человек!) меня вызвал к себе командир.

Григорий Иванович был чем-то озабочен и немногословен:

— Сейчас подъедет машина, отвезет тебя на виллу. Теперь будешь там. Поступаешь в распоряжение Долматова. Он скажет, что надо делать. Понял?

— Понял.

— Ну, тогда иди собирайся.

А что мне было собираться? Все имущество вмещалось в одном рюкзаке.

Вилла оказалась просторным двухэтажным каменным домом с большим подвалом. Веранда с бетонным козырьком, зеленая лужайка. Все обнесено двухметровым забором с колючей проволокой и вмазанными по верхней кромке в бетон острыми осколками битого стекла. Вдоль забора колючий кустарник и молодые плодовые деревца.

В тени веранды в плетеном кресле с автоматом на коленях сидел здоровенный, с обнаженным торсом Серега из Горького — Генерал Чернота.

— Привет, Серега! — приветливо поздоровался я и, не удержавшись, добавил, поглядывая на его бицепсы: — Ох и здоров же ты, старик!

— Здорово! — сказал улыбаясь Серега. Как-то он рассказывал мне, что раньше активно занимался греблей на байдарках, там и накачал такие плечи и руки. — Иди устраивайся на второй этаж в большой комнате. Там есть две пустые раскладушки. А потом зайди к Долматову…

— Как здесь? Нормально? — спросил я.

— Во! — Серега показал большой палец. — По крайней мере, лучше, чем в посольстве!

Я поднялся на второй этаж. В огромной комнате, видимо гостиной, мебели никакой не было, кроме раскладушек. Под каждой — рюкзак, сбоку на полу свернутый кольцом ремень с подсумками, гранатами, ножом и пистолетом. Поверх — автомат. До меня в этой комнате жили трое наших ребят, за стенкой — еще пятеро. В отдельной комнате поменьше расположились двое приехавших чуть позже нас преподавателей с КУОСа — Николай и Андрей.

На КУОСе Николай был куратором нашей учебной группы. Голова у него набита самыми разнообразными сведениями: тактико-технические данные американских ракет и другой боевой техники стран НАТО, рецепты изготовления взрывчатых веществ и зажигательных смесей, боевые уставы пехоты, номенклатура разметки топографических карт — всего не перечесть. Николай обладал прекрасной памятью, но… увы, был крайне несобран и болтлив. Он мог совершенно неожиданно для всех (а может быть, и для себя) в компании брякнуть такое, что вовсе не следовало бы говорить. Он давал направо и налево обещания, которые заведомо выполнить не мог, хотя за язык его никто не тянул. И наши ребята, и другие преподаватели КУОСа откровенно подсмеивались над ним.

Горцы Афганистана сражаются с отрядом англо-индийской армии. Конец XIX в.

Вооруженный афганец. Рис. начала XX в.

Беспорядки на улицах Кабула уже после  Апрельской революции

Военный парад в Кабуле в годовщину Апрельской революции

В.Н. Курилов. Афганистан, 1984 г.

На приеме в советском посольстве в Кабуле. Слева направо: М. Ватанджар — министр обороны ДРА, сотрудник посольства В. Козырев, М. Маздурьяр — министр транспорта ДРА и С. Бахтурин. 1981 г.

X. Амин (второй слева) и посол СССР в Афганистане А.М. Пузанов (второй справа). 1978 г.

А. И. Долматов проводит занятие по рукопашному бою с афганскими контрразведчиками. Август, 1979 г.

 Делегация ГКЭС, посетившая Джелалабадский ирригационный комплекс. (Третий слева — заместитель председателя ГКЭС И. Ивашов)

БТР и группа сопровождения бойцов подразделения специального назначения, охранявшего советское посольство в Кабуле. Около БТР (в центре) консул советского посольства П. Голованов

 Набережная р. Кабул в афганской столице

На одной из кабульских улиц

Подразделение «мусульманского батальона» входит в Кабул. Декабрь, 1979 г.

 Группа бойцов «Зенита» накануне штурма дворца Амина в Кабуле