В таких странах, как Камерун, где в городах буржуазия и пролетариат возникли десятилетия назад, где в деревне крестьяне сталкивались с эксплуатацией со стороны вождей, нельзя говорить об отсутствии классов, но здесь зачастую наблюдалось отставание общественного самосознания от реальных процессов классового размежевания. Отдельные социальные группы превратно представляли и свое место в этом обществе и свою общественную роль. В этой обстановке, пока обострение классовых антагонизмов не разрушало иллюзий племенной солидарности, в различных слоях общества сохранялись ложные представления о характере народа как о сплоченном, лишенном внутренних противоречий социальном организме.

Подобные взгляды, естественно, были присущи и некоторым партийным лидерам. Не учитывая классового расслоения в народе, они и партию рассматривали как силу, стоящую на страже не классовых, а общенациональных интересов.

Уже после съезда, по возвращении в Яунде, у меня состоялась встреча с одним из видных государственных деятелей страны в ранге министра. Его канцелярия находилась рядом с президентским дворцом. Это был обаятельный человек, в прошлом занимавшийся журналистикой. Он был одним из первых африканских публицистов, верно оценивших подлинный смысл независимости Ганы и затем Гвинеи как крупный шаг к освобождению всего Африканского континента.

В разговоре он рассказал много интересного об одобренном на съезде проекте создания идеологической школы для партийных работников, об учете принципов демократического централизма в новом партийном уставе. Уже в конце беседы я спросил, как Камерунский национальный союз думает закрепить свое влияние среди крестьянства.

Министр на минуту задумался.

— Положение весьма различно на юге и на севере Камеруна, — заговорил он. — На юге, видимо, придется использовать создаваемые кооперативы и другие формы объединения деревни. Что касается деревень севера, то там Союз будет опираться на вождей, авторитет и влияние которых очень велики.

С улыбкой вспоминал он, как один из вождей юга, выдвинув свою кандидатуру в парламент, не собрал и трех голосов. Нет, на юге приобщать вождей к партийному строительству было бы бесполезно.

Крестьяне и вожди, предприниматели и рабочие, чиновники и безработная молодежь — все они на равных основаниях входили в Камерунский национальный союз, хотя, вероятно, их влияние на дела партии было различным.

Я спросил, как разрешаются неизбежные при столь широком социальном составе внутрипартийные конфликты. Мой собеседник рассказал, что наиболее напряженные и острые разногласия улаживаются на уровне национального политического бюро.

Впрочем, беседа с министром происходила позднее. А сейчас Ахиджо читал свою речь. Он не подошел к трибуне, а остался сидеть за столом президиума. Перед ним лежал орех кола — традиционное в Африке средство от усталости и жажды. Излагая большой, насчитывающий почти сто страниц, текст, президент ни разу не остановился. Он говорил без перерыва.

Зал слушал его внимательно. Напряженно вникали в слова главы государства и люди, собравшиеся под репродукторами на улицах Гарвы. Застыли лица у послов, приглашенных на открытие съезда, хотя для некоторых из них резкая критика в адрес западных держав была явной — и неприятной — неожиданностью.

Речь президента содержала развернутую программу экономического прогресса, социального и культурного развития. Он с гордостью отметил достижения страны за годы независимости. Однако, как явствовало из выступления, эти успехи были достигнуты в труднейших условиях. Империалистические державы, используя свое положение на мировом рынке тропических продуктов, буквально обескровливали экономику стран Тропической Африки, в том числе Камеруна.

Президент не скрывал возмущения. Он подчеркнул, что за последние десять лет не было такого камерунского сельскохозяйственного продукта, который бы не знал серьезнейших трудностей из-за анархии или хаоса, царящих на мировом рынке тропических продуктов. В качестве примера он рассказал о какао. По его словам, в 1965 году были моменты, когда продажная цена какао-бобов не покрывала даже расходов по их перевозке в страны — потребительницы шоколада.

Но, как образно говорилось в докладе, не для всех отощали коровы. Импортеры реализовывали громадные прибыли. Напротив, потери Камеруна от падения цен только на какао-бобы за десять лет превзошли объем всей поступившей из-за рубежа за эти же годы помощи.

Такие сведения были неожиданностью для многих делегатов, не подозревавших, что положение столь серьезно. Западная пропаганда, весьма влиятельная в стране, тщательно скрывала, как губительно сказываются на экономике Камеруна махинации империалистических монополий. Но президент показал съезду, всему народу подлинную картину.

Амаду Ахиджо был одним из тех, кто издавна дорожил сохранением наилучших отношений с Францией, с Западом. Но из его речи в Гарве обнаружилось, что и он разочарован подходом Запада к камерунским проблемам, причем это разочарование было столь сильным, что он счел необходимым высказать свое мнение съезду, партии, всему народу.

Один из делегатов позднее поделился со мной своими впечатлениями от речи президента. Он говорил:

— Глава нашего государства видит смысл своей политической деятельности в сплочении различных этнических групп в единую нацию. На какой основе? Вокруг программы быстрого экономического, а также социального прогресса. Но политика Запада поставила под сомнение перспективы нашего развития, а значит, и цели правительства в национальной области. Если наша экономика будет обречена на застой, то отношения между народностями ухудшатся.

Думается, мой собеседник был прав. Запад не оправдал возлагавшихся на него надежд. Хуже того, в Камеруне он способствовал возникновению реальной опасности затяжного экономического застоя и неизбежных в этой обстановке этнических волнений.

Выходом для стран, правительства которых решительно выступали против пережитков колониализма, стало развитие дружественных отношений сотрудничества с социалистическими странами, и прежде всего с Советским Союзом.

Результаты хорошо известны.

Сотни молодых африканцев смогли получить высшее образование в советских институтах и университетах. С помощью советских специалистов разрабатывались первые планы экономического развития ряда стран континента. В Гвинее, в Мали, в Гане при содействии Советского Союза строились промышленные предприятия, начиналось переустройство сельского хозяйства. В школах многих и многих африканских стран преподавали советские учителя. Не счесть больных, которым советские врачи вернули здоровье.

Вот почему с каждым годом связи между африканскими странами и социалистическим содружеством не переставали крепнуть. Их развитие придавало новые силы демократическим, прогрессивным слоям африканского общества, благоприятствовало распространению уверенности в успешном завершении планов деколонизации, планов экономического, социального и культурного развития.

Старые хозяева континента с глухой враждебностью наблюдали за этими веяниями. Африка с ее громадными энергетическими и сырьевыми богатствами представлялась им особенно ценным резервом после начала энергетического кризиса. Играя на объективных трудностях, используя экономическое давление, подкуп и заговоры, военные перевороты, империалистические державы пытались изменить политический курс прогрессивных африканских стран.

Натиск на умы африканцев велся с разных позиций, с использованием самых неожиданных иной раз средств маскировки и мимикрии. В «работу» включились интеллектуалы: этнографы, историки, экономисты, социологи. Широко использовались ценнейший опыт и личные связи старых, колониальных чиновников.

Думается, не будет преувеличением сказать, что империализм пытался в Африке оказать влияние на саму атмосферу духовной жизни континента. Через десятки газет и радиостанций, через развитую сеть специальных пропагандистских центров он имел возможность прямо воздействовать на процесс идеологической борьбы в африканском обществе.