Все столики были заняты, барная стойка забита посетителями; в воздухе дым, всевозможные ароматы алкоголя, духов, пота, но душно здесь совсем не было: какой-то прям замогильный холод шёл от каменного пола и стен; слышалась ненавязчивая музыка - идеальное место для простых дружеских посиделок, так и для важных неформальных встреч.

Келиан поднялся из-за стола. Джим сказал что-то ещё, но он не слышал его. Хотелось на улицу, хотелось скорее уйти из этого бара, с этого пересечения улиц адского мира, из Адовых Равнин. Хотелось найти виновников и казнить их за то, что они сделали с родным для него человеком. Самое главное, Кел знал кто виновен. Осталось дождаться их появления на Жезейне. Поэтому пока не стоило терять рассудок. А после мести... Да неважно, что будет потом. Нужно отомстить за убитую любимую...сестру.

Келиан вышел на улицу. Джим вышел за ним. У подъезда куча металлических передвижных мобилей. Недалеко от входа курил демонического вида гражданин. Кел взглянул на ночное небо - чёрное, адское, холодное, но бесконечно притягательное; говорили, что это и есть Первородная Тьма, и она окутывает все уровни Ада.

- Спасибо, - глухо проговорил Кел.

Джим кивнул, а потом положил руку на плечо старого друга.

- Сочувствую.

Теперь кивнул Кел.

- Увидимся, - проговорил полудемон, даже не взглянув на Джима. А тот одними губами лишь пожелал ему удачи.

Келиан удалялся всё дальше и дальше. В этот раз обошлось, что без драк. Но раньше не было и дня, чтобы всё заканчивалось так тихо. Джим усмехнулся, развернулся и зашёл обратно в бар. А курящий демон бросил на асфальтированную дорогу тлеющий окурок и направился вслед за Келом.

Келиан шёл к границе города, чтобы покинуть Адовы Равнины. Тяжёлые мысли одолевали его голову. Он скрежетал зубами от злости, острые когти до крови впивались в ладони. Сначала он решил, что больше не возвратится в Организацию, но потом подумал, что там шансов повстречать врагов намного больше, ведь Элитная Гвардия будет охотиться именно за агентами ОРГэ. Значит, придётся вернуться.

По щекам потекла влага? Дождь в Аду?

Кел утёр слёзы, которые без его позволения хлынули из глаз. От этого он лишь сильнее нахмурился. Ну вот, даже собственные эмоции удержать не может, что говорить про тот единственный и последний полёт с сестрой?

Келиан выматерился, но это не помогло вытеснить щемящую боль из широкой груди.

Только обрёл и уже потерял. Почему же так несправедливо? Ему многое нужно было рассказать Элле.

- Например то, как я люблю её, - проговорил он шёпотом под нос.

Остановился, втянул ноздрями воздух, выдохнул. Вдох-выдох, и снова.

Поток горячих слёз всё не останавливался, челюсти плотно сжаты, кулаки тоже. Редкие прохожие предпочитали обходить стороной двухметрового демона, застывшего с запрокинутой головой. Что он увидел в небе, где спит Первородная, не знал никто, да и неинтересно было. Потом он опустил голову и пошёл дальше. Боль заставляла сжиматься в комок его сердце, но при этом в груди было тесно, он задыхался. Кажется, от бега, весь сейчас он бежал. А может быть, от рыданий, что сковали его со всех сторон. Утрата что-то убивала в душе. Наверное, её частицу.

Раскрыл крылья, взмыл в небо. Мало выпил - нужно больше. И не подрался же ни с кем - не порядок.

Смех сквозь слезы, как раскаты грома. Опустился на землю, сложил крылья. Нужно вернуться в "Холодный Источник" и сделать всё, чтобы хоть немного вытеснить...все чувства. Он демон - любовь чужда ему, а вот жажда мести ему к лицу. И неожиданно Келиан понял, что многие демоны такие злые, потому что очень ранимые, а души их нежные, хоть и рождены они в суровых мирах Ада.

Вампир упал на колени, зверски ревя и закрывая глаза от ярких солнечных лучей, которые причиняли ему немыслимую боль; свет окружил нечисть со всех сторон, окутал, сдавил лёгкие и холодное сердце. Видимых повреждений, правда, не было, но ему всё равно казалось, что тело покрыли страшные волдыри. Сил почти не оставалось, разум помутился из-за дикой боли. Ещё немного, и вампир упал лицом в землю, не подавая признаков жизни.

Фэй осторожно приблизилась к противнику, толкнула его носком сапожка, но он даже не шевельнулся. Раньше ей никогда не приходилось сталкиваться с вампирами, и чего ещё ожидать от этой нечисти, она не знала. Вот то, что он порывался несколько раз укусить её, это было жутко - обедом не хотелось становиться. Яды его не брали - Фэй прямо в лицо этому блондину выдыхала смертельные пары веществ, когда переходила в ближний бой. Сама же Черноликая ступила на новый уровень: раньше приходилось целовать жертву в губы или подсыпать яд непосредственно в еду или питьё, а сейчас, при желании, она отравляла всё вокруг себя своим дыханием.

Девушка поигрывала коротким клинком, раздумывая, как бы поступить с вампиром. Что-то подсказывало, что он ещё восстанет из "мёртвых". Пинком она перевернула вампира на спину. Лицо того совсем не походило на холодную маску первородного, кем он являлся по сути. Хотя его страшную природу выдавала бледность. Но, если сильно не придираться, то, скорее, его можно было принять за аристократа, чем за того, кто принадлежит к вампирской расе.

Блондин слабо шевельнулся, Фэй замерла. Зловещая игра органа ни на миг не прекращалась в долине, просто стала не так заметна, словно слилась с окружающей средой, будь то серый камень лабиринта, куда пришлось забрести, или же туманное небо. Вампир открыл глаза, и начал ощупывать себя. И только девушка собиралась применить свои способности вновь, как он начал хохотать. Это слегка обескуражило Фэй. Выставленный вперёд короткий меч был твёрдо зажат в её руке, и она решила нанести одновременно удар по сознанию и телу, чтоб стало неповадно смеяться, ибо она тут не шутки шутила. Но вампиру было глубоко фиолетово, и он продолжал веселиться. А потом, в какой-то короткий миг, как-то весь подобрался, резко сел, и отклонил занесённый удар меча, при этом даже исхитрился не разрезать свою рубашку из нежной тончайшей ткани. Фэй откинуло на несколько метров, рука заболела, и она разжала пальцы - меч упал на землю. Постанывая, девушка прижала руку к телу, притерпевая волну физической боли. Вампир уже был на ногах, и он в два прыжка настиг противницу, наотмашь ударил по железной маске, которая тут же отлетела в сторону, схватил в жёсткие объятия и с удовольствием укусил в шею - клыки удлинились и мягко вошли в артерию.

Сладко-сладко бьётся сердце загнанной жертвы, соблазнительно пахнет кожа и невероятно завораживает аромат её волос, в которые вампир тут же запустил свою руку с длинными ногтями. Сделал глоток, и еле остановился, чтобы не выпить досуха. Такое хрупкое тело и такая сила в этой женщине, и сейчас она уже сама прижималась к нему: в кровь с его клыками попало особое вещество, которое затуманивало разум и порождало неистовое желание.

Острожно вынул свои клыки, и не переставая обнимать девушку, прокусил своё запястье, приказав пить. Пробудилась жажда, пробудилось тело. Фэй сделала несколько глотков крови, а потом источник густой и терпковатой жидкости отобрали. Она стала злиться, но затем уже утихающий голод пересилило желание тела. Девушка стала раздевать вампира - видимо, эффект был желанен, и он удовлетворённо хмыкнул, а потом и сам стал стягивать с Фэй плащ, куртку... Всё падало на землю. Мужчина осторожно слизал капли крови с её шеи, заживляя ранки языком и даря, тем самым, сказочное наслаждение. А потом они легли на что-то мягкое. Фэй даже не обратила внимания на глухой стук, будто закрылась крышка сундука, и стало совсем тихо, только их страстное дыхание и шорох одежды.

- Гай, - сладко прошептала Фэй в своём наркотическом бреду, целуя мягкие губы, язык стремился проникнуть как можно глубже в его рот. - Я люблю тебя, Гай...