Алби увидела небольшое очень прозрачное озерцо со стелющимися по дну тёмно-синими лентами водорослей. Озерцо было почти идеально круглое, медленно уходящее вглубь наподобие воронки или конуса. Ленты водорослей трепетали по покатым склонам. От воды поднимался лёгкий пар.

— Как ни крути, а без горячей ванны современному человеку плохо. Особенно молодой девушке. Иди, поплещись. Здесь никого не водится, кроме этих водорослей, но они безопасны. Сам проверял. Вода тёплая, градусов пятьдесят. Иди, не бойся. Радиация тут такая же, как и везде, сиречь почти никакой. Скажу тебе по секрету, ваши представления о здешнем радиационном фоне просто смешны. Здесь распалось уже практически всё, что можно. Так что можешь смело залезать.

Алби во все глаза смотрела на прозрачную воду, чувствуя, как её кожи касается тёплый пар. Горячая вода! Она вдруг поняла, что за это озеро смело отдаст десять лет жизни. Девушка обернулся к Рифусу.

— Даже не думай, — он сидел на корточках, проверяя свой пистолет, — ты не в подстанции. Чего я там не видел? Мне всё равно следить за местностью, пока ты будешь пузыри пускать. Лезь давай, потом твоя очередь сторожить.

Алби вздохнула про себя, понимая, что в свете последних событий её стыдливость уже несколько неуместна, быстро разделась у самой кромки воды и нырнула с головой. Вода ласковой теплотой окутала её тело, она была мягкой и слегка отдавала серой. Ленты водорослей мокрым шёлком обвивались вокруг её ног. Алби запрокинула голову, впитывая пьянящие ощущения. Это был первый раз за всё время её пребывания во Внешнем мире, когда она испытала настоящий, неподдельный, неудержимый восторг.

Алби, завернувшись в покрывало на манер древних римлян, развешивала на крючки выстиранную в озерце одежду. Пусть это не полноценный агрегат с функциями стирки, химчистки, сушки и глажки, как у неё в квартире, но хотя бы соль выполоскалась. Гарт придерживался того же мнения по поводу соли, но форму очень аккуратно расправлял по стрелкам, а пиджак и вовсе ухитрился пристроить висеть на краю стола, чтобы не мялся. Утюгов во Внешнем мире отродясь не водилось. Галстук так и лежал, придавленный кейсом.

— Ну вот, — Гарт с довольным видом растянулся на импровизированной постели, — жизнь налаживается. Я так и буду с твоим затылком разговаривать?

— Надень на себя хоть что-нибудь, — пробурчала девушка, не отрывая взгляда от крючков, — я так не могу.

— Терпи. Ладно, — он фыркнул, — ты совершенно невыносима.

Он нашёл в металлическом шкафчике нечто, когда-то, видимо, бывшее полотенцем. Ткань была сухой, жёсткой и колючей.

— Так лучше?

Алби обернулась и кивнула. С её щёк ещё не сошёл румянец. Она никак не могла привыкнуть к этой манере расхаживать в чём мать родила, причём с полнейшей невозмутимостью. По крайней мере, она бы так не смогла.

— Т-с-с, — Рифус прислушался, — тихо... Замри... А, нет. Всё нормально. Пошли, увидишь такое, дух захватит.

Алби тоже прислушалась, но сквозь толстые стены подстанции ей мерещился только слабый, вибрирующий гул.

Гарт распахнул дверь, и она от неожиданности прижала ладонь к губам, во все глаза глядя на открывшееся зрелище.

Во Внешнем мире бушевала гроза. Вода потоками изливалась с невидимых за кронами деревьев небес, сплошной стеной вставая перед двумя людьми, стоящими в дверном проёме. Дождь падал отвесно, с хлюпаньем и пузырями впитываясь в переувлажнённый мох, образуя тут и там то ли лужи, то ли уже маленькие озёра. По блестящим от воды лианам сильными потоками ливень низвергался в землю, уже почти затопив мёртвого штырька. Иногда перед взором Алби всё белело от нестерпимо ярких сполохов молний, пробивающихся даже сквозь сплошную шапку крон. Один сверкающий трезубец с диким треском вонзился в дерево, и трёхсотлетний исполин, разрубленный на две части, со стоном рухнул в бурлящий от воды мох, задевая другие деревья и обдав всё вокруг миллионами брызг. От грохота закладывало уши, этот гром был гораздо мощнее, чем в самую неистовую грозу в Ойкумене. Алби всерьёз опасалась, что её барабанные перепонки не выдержат и лопнут. Всё вокруг сверкало, грохотало, заливало потоками обезумевшей воды, уже начинавшей покрывать ковёр из мха пузырящимся слоем, поднимавшимся всё выше. Алби зачарованно наблюдала за яростью стихии, забыв даже дышать.

— Всё, назад, а то через порог перельётся, — Рифус втащил её обратно в помещение. Девушка покорно зашла внутрь, всё ещё находясь под впечатлением.

— Какая красота... Какая же это красота, какая мощь... Почему здесь такие сильные грозы?

— Понятия не имею. Наверное, какие-нибудь хитрые воздушные потоки. Тут же природный круговорот, это тебе не Ойкумена. Тут жарко, сильные испарения, всё идёт вверх, а потом, как ни странно, возвращается обратно. Я тебе показал это, чтобы ты поняла, как опасен может быть Внешний мир, даже будь он необитаем. Теперь пару дней придётся провести в комнате, пока вода не схлынет. Выходить не дальше пары шагов от входа, чуть что, пулей внутрь. Бог его знает, что сюда приплывёт по таким-то разливам. Рыбы тут с зубами, чтоб ты знала, у некоторых даже пасть толком не закрывается. Эх, сейчас бы рыбки солёной, да под хорошую кружку... Сколько ещё осталось орехов?

Алби подошла к кучке в углу и пересчитала.

— Восемь.

— Сойдёт. Надо провести ревизию наших пайков и особенно запасов воды.

— А дождевую нельзя начерпать? Пока её тут много? Или это опасно?

Гарт задумался.

— В принципе, можно. Она ещё свежая, не пропиталась приветами здешних травок-цветочков...

Он вытащил пару канистр из кейса и бросил, не оборачиваясь:

— Пока пересчитай сухпайки и остальное. Включая капсулы с «коктейлем».

— С каким? — не поняла Алби.

— Просто пересчитай красные капсулы. Вернусь, объясню. — Он вышел за дверь, заперев её на два оборота.

Всего в наличии оказалось восемь орехов, десять упаковок галет по тридцать штук, двадцать литров дистиллировки и десять упаковок капсул по десять же в каждой. Рифус, вернувшись с водой, одобрительно кивнул:

— Протянем. Хороший кусок мяса бы сейчас, да откуда. Даже если я пристрелю что-нибудь съедобное, готовить всё равно не на чем. Костра здесь не разведёшь, снаружи тем более, там сейчас стопроцентная влажность, плитки нет. А раньше выдавали, между прочим. Ладно, хоть вода есть, иначе кранты. Что там с капсулами?

— Сто штук. А что это? — Алби догадывалась, что это какой-то экстренный вариант, но какой именно, не знала.

— Привет от ваших умников из Института. Коктейль для поддержания жизнедеятельности, витамины, углеводы, аминокислоты, все дела. Одной штуки хватает на день-другой. Но это на крайний случай. Я не знаю точно, чего ещё туда намешали, но потом организм словно выжатый лимон. Слабость, головокружение, лапы ломит, хер... простите, хвост отваливается. Хотя капитан говорил, и в этом я ему верю, что ваши профессора и магистры вкачали туда антирадиационный комплекс, который и приводит к реакции. Сколько вашим яйцеголовым не говори, они до сих пор уверены, что излучение здесь зашкаливает. Вот и долбят этим «радиант-плюсом» почём зря. А сами здесь и не были ни разу, что ты. Опасно! Запрещено! Пожизненное! Одно слово: теоретики.

— Но если... — Алби задумалась. — Если эти таблетки такой стресс для организма...

— Это экстра, пойми ты. Хлопнуть одну и бегом, пока на адреналине, назад в Ойкумену, а там уж отлежишься. Так что у нас с тобой это тоже крайняя мера. Особенно для тебя, ты вообще не боец.

— Риф... — Лоб Алби прорезала складка, и девушка внезапно вытаращилась на Гарта круглыми от удивления глазами. — Постой-ка... Ты сказал, эти таблетки разработал Институт?!

— Ну да, — Рифус повертел в пальцах упаковку капсул, — а кто ещё. Мы для них такие же заказчики, как и все остальные. Поступил заказ на такую вот штуку, провели финансирование, ну там опыты-тесты-апробирования. Что в этом такого?