Она вздрогнула как от удара, боясь пошевелиться. Гарт тем временем продолжал:

— Надо обладать недюжинными способностями, чтобы застрелить человека из незаряженного оружия. Я ожидал от тебя чего-то подобного, даже пистолет не стал далеко убирать. Ну? Постреляла? Глупости закончились, или у тебя в загашнике ещё что-то припасено для меня?

— Я... не хотела... — Алби едва смогла выговорить пару слов, не смея поднять головы.

— Конечно, не хотела. Ты жаждала. Вожделела. Жаль, ты не видела себя со стороны. Я залюбовался. Глаза горят, на щеках румянец, грудь вздымается, дыхание как тогда, утром, в подвале. Глаз не оторвать. Ну всё, наигралась? Ложись и досыпай, ещё даже не рассвело.

И он как ни в чём не бывало улёгся на матрас и подтянул к себе часть покрывала.

Алби сидела на полу, не решаясь даже встать. В висках ухало, горло перехватывали спазмы, она покосилась на свои руки и увидела, как мелко дрожат её пальцы. Она чуть было не убила человека. Нет, не так. Она готова была убить человека. Она. Готова. Была. Убить. Человека. Пересечь ту черту, которая отделяет людей от зверья. Она вспомнила, с каким наслаждением прицеливалась Гарту в голову и медленно закрыла глаза. Кем бы он ни был, убийцей, насильником, свихнувшимся тираном, это всё его личные проблемы, а вот она, Алби, чуть было не потеряла человеческий облик, почти уподобившись Рифусу Гарту в способности распоряжаться чужими жизнями. Она чуть было не стала убийцей, как он.

«Ты не знала, что пистолет не заряжен». Алби снова похолодела. Нет, господи, нет... Она вдруг отчётливо поняла, что последнюю, роковую черту она всё же перешагнула. Она выстрелила ему в голову. И если бы в обойме был хоть один патрон, Рифус Гарт был бы уже мёртв.

Гарт повернулся на матрасе и уставился на неё. Лицо его было даже каким-то весёлым.

— Что? Капитальная рефлексия? Я кому сказал, ложись и досыпай. Или оплакиваешь своё неудавшееся покушение?

— Я... я ведь вправду выстрелила... я... — Дальше говорить Алби не смогла из-за хлынувших слёз.

Рифус слез с матраса и сел перед ней на корточки.

— Я же сказал тебе, я ожидал от тебя этих вывертов. Ожидал. Знал, что когда-нибудь ты сорвёшься. Ничего удивительного. Ну выстрелила. Покусилась, так сказать. Ну и всё. Пар выпустила, теперь можем жить спокойно. Я, во всяком случае.

— Ты не понял, — сквозь слёзы прошептала Алби, — я выстрелила... В живого человека...

— Ах вот оно что, — Гарт привычным движением схватил её за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, — вот, значит, откуда такая истерика. Десять заповедей и все дела... Понятно. Тут ничем помочь не могу.

Она смотрела на него, шмыгая носом и поминутно кусая губы.

— Я больше так не буду... — едва нашла она в себе силы пробормотать, — нет, никогда больше... никогда...

— Ну вот и хорошо. А теперь отбой.

«Он даже не понял. Господи, он даже не понял... Ещё и улыбался... Когда же он сам переступил этот порог, раз так спокойно обо всём этом рассуждает? Скольких человек он убил? Десять? Двадцать? Он ещё говорил про каких-то штырьков... которых тоже убил...» Алби лежала около стены, закутавшись в покрывало и стараясь хоть немного отодвинуться. Близость сухой, обветренной кожи жгла огнём, хуже, чем тогда, в подвале. Тогда он всего лишь искалечил её тело, а сейчас... сейчас она даже смотреть в его сторону не могла. Её захлестнуло мучительное чувство опустошённости. «Зачем мы здесь? Зачем он таскает меня с собой? Чего он хочет, чего добивается? Отомстить своему капитану? А я здесь при чём? Что ему надо от меня? «Гипнос»? Он о нём даже не вспоминает. А что тогда? И почему... — тут она скосила голову на едва угадывающийся в темноте резко очерченный профиль, — почему... всё, неважно. Ты ничем не лучше его, Алби Мирр, вот и живи с этим».

Через некоторое время она вновь почувствовала настоятельную потребность выйти наружу. «Разбудить? Нет. Вообще... не буду с ним больше разговаривать. Он чудовище и делает чудовищем меня. Я не хочу его даже видеть... Так пойду. Ничего со мной за пару минут не случится».

Она как можно тише натянула майку и штаны и, не дыша, осторожно повернула в замке длинный ключ и отодвинула тяжёлую щеколду. Немного приоткрыв дверь, Алби проскользнула в щель и с удивлением обнаружила, что уже светает. Розоватые отблески отражались в бесчисленных капельках росы, усеявших хвощи, лианы и листья, мох в рассветном зареве горел императорским пурпуром, кое-где расцвеченным яркими пятнами раскрывающихся цветов с дурманящим запахом. Эта величественная картина так заворожила Алби, что вытеснила из головы даже ужас её недавнего покушения на Гарта. Она чуть было не забыла, зачем вообще вышла, и только через несколько секунд опомнилась.

Она огляделась в поисках места поукромнее и чуть не рассмеялась. Поукромнее! Здесь этот термин как-то неуместен. А вот... побезопаснее... это да. Алби чуть было не наступила на опутанный лианами скелет и дёрнулась. Ну уж нет. Рядом с этим она ни за что не устроится. Б-р-р, ужас какой. Она сделала пару шагов в сторону и решила, что мшистый клочок земли без лиан, хвощей и прочей местной флоры, ядовитой и кусачей, вполне подойдёт. Девушка присела на корточки, настороженно прислушиваясь к шорохам просыпающегося леса, и уже собиралась встать, застегнув штаны и заправив майку, как сзади её кто-то схватил.

Она замерла, парализованная ужасом. Ладони покрылись холодным потом. «Кто это?.. Кто здесь?..» Она попыталась скосить глаза вниз и увидела длинные узловатые пальцы с пятнистыми ногтями и редкими рыжеватыми волосами. Пальцы до боли впились ей в кожу, и сзади раздалось то ли хихиканье, то ли бульканье, а потом её обдало смрадным дыханием. Существо, хрюкнув, резко повернуло Алби к себе, чуть не сломав ей рёбра, и девушка увидела нечто, похожее на лысую обезьяну, оскалившую жёлтые кривые зубы. Существо мелко трясло головой и продолжало издавать нечленораздельные звуки. Длинная пятипалая лапа провела Алби по лицу, сунула палец ей в нос, попыталась раздвинуть губы, а потом сильно ущипнула за щёку. Второй лапой обезьяна цепко держала Алби, чуть ли не в кулак сгребя кожу на боку. Было очень больно, а ещё Алби почувствовала, что её сейчас вырвет от омерзительного запаха этой твари. Она попыталась закричать, и с ужасом поняла, что от страха у неё пропал голос. Существо потыкало пальцем девушке в живот и грудь и вдруг накинулось, царапая отросшими нечистыми ногтями, плюясь и булькая. С Алби словно разом сошла вся одурь, она молотила руками по рыжеватой голове, стараясь попасть в глаз, она извивалась, пиналась ногами, старалась дотянуться до пальцев, чтобы укусить их, и только проклятый голос всё не возвращался. Обезьяна, разозлившись отпором жертвы, схватила Алби за горло и изо всех сил ударила о землю. Пушистый мох смягчил удар, и всё равно из глаз девушки полетели искры, а рот наполнился кровью из-за прокушенного языка. И тут наконец она закричала.

Рифус спал и видел десятый сон, как до его уха донёсся полный отчаяния и боли даже не крик, а вопль. Он вскочил на ноги, бросил взгляд на пустой матрас. «Алби. Чёртова идиотка!» Впрыгнув в брюки, чтобы не нахвататься ожогов от вездесущих вьюнков, он схватил пистолет. «Чёрт, заряжать надо... хер с ним».

Он выскочил наружу и увидел Алби, изо всех сил отбивающуюся от штырька. Но даже не это заставило Гарта подобраться, как для прыжка. Привлечённый громким криком, на всю троицу с интересом смотрел громадный рыжий волк, настоящий исполин с жёстким гребнем на холке и стекающей из уголков пасти слюной.

Рифус замер, перестав даже дышать. Положение не просто осложнилось, оно стало катастрофическим. Если штырька он мог одним ударом отправить в первый в его жизни полёт, не прибегая ни к пистолету, ни к каким-то особым приёмам, то рыжий волк был посущественнее целой толпы штырьков, даже вооружённых дубинками и палками. «Пистолет... чёрт...» Идти с голыми руками против громадного хищника было полнейшим безумием. Не говоря уж о том, что за это время штырёк если и не убьёт Алби, то искалечит по полной программе. «Алби, что же ты натворила...» Штырёк тоже увидел волка и замер, тараща пустые глазищи. Алби взвизгнула ещё раз, и огромная лобастая башка повернулась в её сторону. Уши у волка стали торчком. «О господи...» Алби почувствовала внезапную дурноту и потеряла сознание.