— Отлично! Просто отлично! Я гениальна, а наставники ошибались! Я была права, когда заложила постепенное раскрытие всех стихий одновременно, а не последовательное и до максимума каждое, как предлагали они! Правда, Земля и Вода у тебя немного проседают, но, как я определила по твоим сестрам — это у вас семейное. Зато Огонь и Воздух — почти на оптимуме!

Ну, мне — жертве эксперимента — наверно, немного поздно жаловаться и пугаться. Жемчужина слопана декаду назад и вредных последствий, вроде бы, пока нет. Что доказывает, что Хана, действительно, была права. Но если б я с самого начала знал, что она такая авантюристка…!

— А какие стихии… лучше всего развиты… у глубокоуважаемой сестрицы… Ханы? — Пропыхтела Цу.

Хана с сомнением посмотрела на отжимающихся на пальцах девочек, но все-таки ответила:

— Как у всех медведей. Вода и Земля.

— Племянники… племянники… племянники… — Кажется, Микки стала отжиматься интенсивнее.

— Сколько еще отжиматься вашим несчастным сестрам, ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ старший брат? — Спросила Хао у меня.

Я потыкал лезвием ножа в тушу кабанчика, принюхался…

— Ну, судя по запаху… еще минут пятнадцать, Заяц. — И удивился. — А вы что, уже устали?

— Нет-нет, братец Фан! — Для иллюстрации того, что они не устали, Хао даже «толкнула землю» сильнее, чем следовало и успела хлопнуть в ладоши… за спиной. — Просто… кушать уже хочется.

— Мяско пахнет очень вкусно. — Поддержала Цу.

— Братик очень вкусно готовит! — Согласилась Хао.

— Племянники… племянники… племянники…

На этот раз Хана не делала мне замечаний, что я, де, слишком строг к своим младшим сестрам. Она совершенно спокойно восприняла, когда после доставки топлива для костра я докопался до отсутствия достаточно толстых бревен и поставил за это всех трех сестер в упор лежа, заставив их отжиматься «отсюда и до завтрака». Более того, удовлетворенно и согласно покивала! Растет девочка! Растет!

Сянсо, десятый месяц двенадцатимесячного календаря, буквально переводится, как «начало зимы». Пишется одним иероглифом, который, до кучи, может иметь значение «малые снега». С этим все понятно — в это время ИНОГДА выпадает снег, который тает буквально через несколько часов. Но тает он там, внизу, на равнинах. А здесь, в высокогорной провинции Севадан, снег как выпал в конце месяца шаньзан — «Выпадение инея» — так и лежит. И таять не собирается. Еще и множит свое количество за счет пусть и нечастых, но обильных снегопадов. И, кстати, из-за этого тут, в Севадане, иегроглиф «шаньзан» имеет основное значение «выпадение инея», а не как в равнинных районах Империи — «холодная роса».

И зима, столь милая сердцу любого нашего попадуна, с теми самыми пресловутыми сугробами и серьезными «минусАми» — здесь есть. Пожалуйста, распишитесь. И не нойте, что холодно. А еще дело усугубляется сильными ветрами, гуляющими в горах, А ветер, как известно, значительно увеличивает субъективное ощущение от мороза.

Все это относится к региону Севадан, но не относится к столице нашей ро… э-э-э, империи, Уль-Лонгу. Как так?

Все просто. Древний Уль-Лонг расположен в горах Севадана примерно на высоте полутора километров над уровнем моря и где-то полкилометра над окружающей местностью. Огромный город на полмиллиона жителей (по здешним меркам — это о-го-го мегаполис) раскинулся в не менее огромной долине Амава — километров двадцать-восемнадцать в самом широком ее месте.

И где-то рядом, несмотря на старость гор Севадана, наблюдается некоторая вулканическая активность. Гейзеры, горячие источники, «кипящие реки». А где-то, говорят, даже настоящая лава булькает! Про настоящие серьезные извержения в горах Севадана лично я не слышал… в отличие от, допустим, северо-восточных земель и восточных Островов. Тут даже трясет нечасто и несильно.

Оттого в долине Амава и, соответственно, в окрестностях столицы — относительно тепло. Временами даже теплее, чем в то же время года в низменных районах империи. Ну, за исключением Приморья — там из-за теплых океанских течений снег проходит по разделу сказок и преданий «а вот, помнится, лет десять назад снег выпал и лежал аж три дня!»

Ветра в долине, опять-таки, не так сильны и часты, как в горных окрестностях. Даже представить страшно, что здесь, в долине Амава, будет лет через триста-четыреста, когда (если?) какой-нибудь умник откроет (или занесет с «межмировым вирусом») двигатель внутреннего сгорания. Долина Амава в таком случае просто утонет в смоге — тут уже сейчас в безветренную погоду «зависает» запах сжигаемого угля и стелется дым.

А так — симпатичная долина. Количество солнечных дней, опять-таки, в среднем выше, чем по всему нашему «дурдому». Весной, вообще, говорят — сказка и волшебство природы: окрестные склоны зеленеют лугами и лесами, расцветают разноцветными коврами цветочков. Ну, да весной еще нужно постараться найти место, где не было бы хорошо и красиво.

Вот и сейчас в синее безоблачное небо над столицей медленно поднималось солнце. Даже парочка пташек по старой памяти… перечирикивалась. И ветра не было. Синее небо, белые склоны ближайших гор… Красота!

Наша маленькая компания вышла к стандартному пропускному пункту на окраине Уль-Лонга там, где с восточной стороны долина только начиналась меж двух сузившихся и в этом месте расходящихся в стороны горных кряжей. Сторожка с караулом, длинный стол с чиновниками. Стол был задуман на десять-двенадцать посадочных мест, но на месте присутствовали только восемь чиновников. Стол был установлен под длинным навесом, защищающим от дождя и снега. Столичные условия накладывали свой отпечаток: например, под навесом были установлены аж два волшебных светильника, а «сторожка» представляла из себя двухэтажное каменное здание с большими окнами, а не одноэтажное хлипенькое строение, как в провинциях. Небольшие узкие высокие окна-бойницы и плоская крыша с зубчатым бортиком.

— Кто такие? Откуда? Куда премся?

Даже чиновница оказалась «столичной» — видя совсем небогатые одежды «замкадышей», разговаривала очень неприветливо. По меркам нашей «темной провинции» — даже по-хамски. Провинциальные чиновники такое допускали крайне редко — вполне можно было нарваться на мордобой. Ни ножи на поясах сестер, ни снаряженные тетивой луки в наших руках (даже Хана свой детский лук вытащила из налуча и несла в руках) — ее не впечатлили. И не должны были, если честно — тут же околачивалась «пятерка» стражников, так что можно было без последствий для собственного здоровья хамить даже тем «гостям столицы», которые будут одеты, вооружены и снаряжены куда лучше нас.

Чужая невоспитанность — не повод ронять собственное достоинство. Поэтому я выполнил обычное приветствие:

— Мы пришли из города Мацан, уважаемая. Охотник Лю Фан. И мои сестры.

Сестры тоже назвали свои имена. Только имена. Ну, да им можно было не разворачивать свое представление — с точки зрения местной бюрократии и порядков, женщины шли довеском к мужчине — охотнику Лю. Хана тоже назвала только свое имя, не желая углубляться в вопрос, тем самым чуть ли не официально влившись в нашу дружную веселую семью.

— Мацан? — Чиновница сделала вид, что удивилась. — Это где у нас такая деревня?

Вредничает. Географию Царств чиновница должна знать едва ли лучше меня. А уж столицу одной из провинций, пусть не самой большой, знать обязана. В конце концов, каждые три или четыре года у чиновников проводятся экзамены для подтверждения или повышения ранга. Или понижения. Или выкидывания на мороз, если мозги совсем пропиты.

Видимо, ставит на место всяких провинциалов — дескать, тут столица и кем вы там в своем Задрищинске были — тут никого не интересует. А чего охотников на место ставить? Мы ж и не претендовали ни на что… пока. Или это ее красавица-Хана так раздражает?

Тем не менее, к чужому хамству я остался равнодушен, продолжая говорить вежливо:

— Провинция Увзан, уважаемая.

— Ах, Увза-а-ан… — Протянула вредная тетка. — А чего тут забыли?