— Ангэе, скотина! — Процедил я сквозь зубы, пройдя по инерции пару лишних шагов по каменному полу коридора. — Я тебя кастрирую, когда увижу в следующий раз, сволочь ты полосатая!

Срочно на улицу! Срочно! Там снег и сугробы, в которых можно очистить изгваздавшуюся в кошачьих экскрементах ступню. И я попрыгал на одной ноге к выходу.

Коты — очень мстительные и злопамятные создания! Но — засранец! Какой же засранец, а! Подловил таки, мерзавец, этого расслабившегося Лю Фана!

На площадке было гораздо многолюднее прошлого раза. Ну, так и я проспал ощутимо. То ли Хана поспособствовала, то ли сам по себе мой организм решил выпендриться. Поскольку одеты люди были в одно исподнее, то определить их социальную принадлежность не представлялось возможным. На первый взгляд. Но если учитывать поголовную дороговизну шелковых брючек и рубашек, остатки (даже после сна) изысканных женских причесок — то можно было с уверенностью утверждать, что в данный момент на площадке присутствовали совсем не простые люди.

Минут пять в ближайшем сугробе яростно избавлялся от «кошачьей мсти», понаделав в ровненьком конусе сугроба массу дырок различной степени коричневости, и только после этого с поклоном присоединился к людям, занятым выполнением Канона.

Через две минуты рядом со мной выросла Ма У… с незнакомой мне шестеркой похожих друг на друга парней и девушек. Молча кивнули друг другу и продолжили Канон вместе.

Честно говоря, от сердца отлегло. То есть, конечно, по-прежнему «жим-жим», но теперь хотя бы поддержка людей Ма у меня есть. Вчера она еще могла сдать назад — и хмурые мордашки дочерей ее «сестры» могли свидетельствовать о чем угодно. В том числе и том, что в свете приближающегося песца верхушка семейства Ма готова сорваться в бега — возможностей затеряться на просторах Империи у них, как минимум, не меньше, чем у меня. У меня, например, нет ни финансовых возможностей клана Ма, ни ресурсов разветвленной разведывательно-диверсионной сети второй супруги главы клана.

Закончил я первым, разумеется. Ма У, соблюдая негласные правила поведения подчиненного, опять давала мне возможность смыться в свои покои. Но я решил подождать и вернуться в покои вместе с ней — замечено слабое успокаивающее воздействие ее присутствия на трех известных оторв. Мне кажется, что сестры неосознанно пытаются копировать ее поведение, которое даже близко не подразумевает никакой лишней суеты и шума, зато исполненно величия и изящества чуть менее, чем полностью.

— Господин!

По лицу Ма У ничего нельзя было прочесть. Маска обычного приветливого внимания и предупредительности.

— Доброе утро, Ма… — Я запнулся и не уследил за лицом. Ма У, приподняв в вежливом удивлении брови, тоже обернулась.

С парадного входа Пятого Дома Твердыни показалась Шу Шан.

На лице «шушанчика» была написана гримаска отвращения и гадливости. Казалось, что она вот-вот разрыдается. Она прыгала на левой ноге. И, допрыгав до площадки, сунула свою босую лапку… в тот же сугроб, что и я до этого. И яростно там завозилась.

— Что делает прекрасная дева с этим счастливым от такого внимания сугробом? — Подошел я сзади.

Шу Шан ойкнула и застыла. После этого осторожно извлекла ногу из сугроба… м-да. Нехорошо получилось.

Ангэе отлично постарался, наваляв ту кучу. Интересно, это остатки чиматуха или другая невинно убиенная живность? По времени, кстати, именно чиматух должен был перевариться. То есть мало того, что птичку съел, так еще и остатками этой птички нагадить умудрился!

Вот тоже — задачка. Как полуэнергетическая сущность, которую не видят даже сильные и, что куда важнее, очень искусные адепты Ци, умудрилась не только сожрать, но еще и успешно переварить абсолютно материальную певчую птичку? Ну, то есть на тело пернатого воздействовал призрачный желудочный сок в призрачном желудке, призрачные бактерии в призрачном кишечнике… Так, что ли?

Шу Шан покрывалась жгучим красным цветом. А потом бледнела. А потом — снова краснела. И опять… И не знала, что сказать. Так и сознание потерять недолго — с такими-то перепадами давления! Еще и на легком морозе.

Ладно, не буду над ней издеваться. Я тоже хорош — нашел момент, чтобы подловить бедняжку. Ей, с ее влюбленностью, и так несладко приходится — а тут такой «фейл»:

— Ох, прости меня, Шу Шан! — Повинился я. — Ты, верно решила особой техникой укрепить кожу на своих стопах! Наверно, это какая-то секретная техника клана Шу. Я не должен был спрашивать! — Я поклонился. — Прости меня, Шу Шан!

Та, облегченно выдохнув, с готовностью быстро-быстро закивала головой.

— Все истинно так, мой любимый Лю Фан! Все так, как ты говоришь! Особая техника, да!

При этом она украдкой старалась оттереть остатки переработанной в кошачьем желудке птички с ноги. Старалась зря. Но кто ж знал, что девушка воспользуется тем же сугробом, что и я незадолго до нее?!

— Прости, что отвлекаю тебя, Шу Шан! — Я еще раз поклонился. — Ты, наверно, сгораешь от желания приступить к выполнению Канона! С радостью жду завтрака, за которым мы увидимся вновь!

Шу Шан пискнула что-то одновременно и протестующее, и согласное. А я отправился в здание…

— Смотрите под ноги, уважаемая Ма У. — Вздохнул я. — Тут какой-то местный кот наложил кучу.

— Я заметила, господин. — Лицо Ма У тщетно пыталось удержать ухмылку. — Тому сугробу очень не повезло.

— Что с ней посоветует мне делать такой опытный человек, как вы, Ма У?

— Отчего-то этой женщине кажется, что совет: «Сделай с ней то, что должен сделать с красивой девой любой уважающий себя мужчина!» — моему господину не понравится…

— Мне вряд ли понравится женщина, которая считает, что такой мужчина заслуживает какого-либо уважения!

— Меня несказанно радует, что вкусы на женщин у нас с господином совпадают! Что касается бедняжки Шу Шан, то беспокоиться не о чем. Известно, что не получая ответных чувств, влюбленная дева успокаивает свой разум в течение трех-четырех декад. После чего начнет поиск новой мишени для стрел своей красоты. Сие в женской природе. Что касается дев юных, то этот срок еще меньше — молодые всегда куда-то торопятся…

— А…?

— О, разумеется! Можно ускорить, если рядом окажется еще более достойная кандидатура для любовных устремлений. Но найти кого-то более достойного, чем мой господин, будет крайне непросто…

— А если без этой вот дешевой лести?

— Если без нее, то, во-вторых, проблема повторится, но, вдобавок, бедняжка может столкнуться с образчиком мужчины, которого не считает достойным ни Ма У, ни ее господин. — Ма У помолчала. — Позвольте вопрос?

— Да?

— Проблема Шу Шан настолько остро стоит, что затмевает прочие наши… проблемы?

Я поморщился. Ма У права — не хватало мне еще на решение проблемы Шу Шан отвлекать ее ресурсы. Они, пусть и немаленькие (Полтысячи боевиков, диверсантов и разведчиков! Полтысячи!), но в решительный момент может не хватить крохи даже таких сил…

— Нет. Это не проблема. Просто раздражает.

— Не обращайте внимание на нее, господин! Бейдао Хана затмевает своей красотой любую смертную — Шу Шан очень скоро поймет, что у нее нет ни единого шанса! Поймет, даже находясь в этом своем… состоянии.

И что мне устроит Шу Шан, когда ослепительная Бейдао Хана исчезнет с горизонта в лесах Увзана? Она ж меня изнасилует, блин!

Сколько я не смотрел себе под ноги, но так ничего и не увидел. Расторопные слуги уже убрали следы маленькой, но очень неприятной кошачьей (или все-таки женской?) мести. Или дело не в их расторопности? Может, Шу Шан успела закатить скандал? Скандала я, правда, не слышал. Но сильно сомневаюсь, что юная благовоспитанная дева, в отличие от неотесанного дикого охотника, будет слишком уж громко оповещать окружающих о факте своего неожиданного вступления в продукты жизнедеятельности призрачных кошачьих.

— Хозяйка! — На этот раз Ма У, готовая к тому, что увидит в наших покоях, отреагировала на Хану в полупрозрачном халатике мгновенно, преклонив колено.