Карина собрала волю в кулак, прокручивая в голове предстоящий разговор с Кириллом и его родителями.

= = =

Когда Карина ушла, Кирилл немного пожил у родителей, а затем снимал комнату у друга, лишь бы не видеться с родственниками, но потом ему пришлось вернуться домой — деньги закончились. Кирилл периодически заходил в общежитие к Карине, не теряя надежды, что жена его полюбит и вернется. Кирилл часто не заставал Карину дома. Она находила его записки: «Снимаю комнату по такому-то адресу, буду тебя ждать». Карина несколько раз гостила у мужа, но ей было не до него — кроме лета любви, ничто не трогало ее сердце. Она пыталась привыкнуть к мужу, но не смогла, отказывалась от секса, потому что верна была своему Богу.

Карина понимала: сейчас придется вернуться назад. На съём жилья денег не было — бедная молодая чета не умела нормально жить и отвечать друг за друга. Возвращаться к родителям мужа — стыдно и унизительно. Ведь она уходила с уверенностью, что никогда этого не сделает.

— Привет.

Карина вздрогнула. Кирилл молча взял сумку с вещами, подал руку Карине и повел ее на остановку.

— Подожди, давай сначала поговорим.

— О чем? Я не буду тебя ни о чем спрашивать. Захочешь — сама расскажешь.

— Спасибо, ты, оказывается, хороший друг.

— Да, а ты не знала? Ты боишься реакции моих родителей. Я угадал?

— Да, боюсь.

— Мать, конечно, не обрадуется, но ты же моя жена! А с отцом я как-нибудь договорюсь. Он, как всегда, пьёт. Все будет хорошо, не переживай. Главное, что ты вернулась.

— И ты простишь меня? — недоверчиво спросила Карина.

— Да, прощу.

— Я не хочу, чтобы ты меня упрекал.

— Я тебя ждал. Я старался тебя забыть, но у меня не получилось. Помнишь, я говорил тебе, что моей любви хватит на нас двоих? Так оно и есть.

Карина была обезоружена. На нее никто не кричал, не выяснял отношений. Ее просто пустили обратно. Пустили… неприятное слово. Но от правды никуда не денешься. Непонятно, о чем думал Кирилл все это время. Знал ли он о том, из-за чего она ушла, или предпочитал жить в иллюзии, что всё само собой разрешится?

— Привет, мамА, привет, папА, — постарался разрядить обстановку Кирилл, открыв дверь своим ключом, — проходи, Карина. Где наша комната, ты помнишь.

— Здравствуйте, — промолвила Карина, потупив взор, но стараясь держаться достойно.

— Ну, здравствуй, — хмыкнула Анна Сергеевна, — хорошо провела лето?

— Мама, перестань!

— Сынок, зайди на кухню, у нас с отцом есть к тебе разговор.

Карина прошла в комнату, села в кресло и уставилась в одну точку, не представляя, что ей делать дальше.

— Она будет жить здесь со мной! — донесся из кухни голос мужа.

— Ну, как знаешь, решать, конечно, тебе.

— Да, мне. Я имею право здесь жить вместе со своей женой, а потом мы что-нибудь придумаем: получим общежитие, снимем квартиру. У нас все будет хорошо.

— Ну, дай бог, — сказала Анна Сергеевна.

Кирилл приготовил незатейливый ужин — омлет из двух яиц, и заварил большую чашку чаю. Карина приняла ванну и прошла в комнату, где Кирилл уже разложил диван, взбил подушки и вооружился массажной расческой. Он гладил волосы любимой жены, восхищаясь ее локонами, и всё еще не верил, что Карина здесь, рядом с ним. Теперь-то все позади, теперь-то они заживут! Для него Карина была Богиней. Но она не могла оценить его заботы. Ей хотелось лишь одного: чтобы все вернулось — лето, счастье, ласки под луной с тем, кого она безумно любит. Как жаль, что все это нельзя было проделать с мужем. Зачем было соединять с ним свою жизнь без намека на чувства? Как так получилось, что они поженились? У Карины пока не было сил на анализ этих мыслей, на сожаление и разговоры, а Кирилл понимал и не требовал откровений. И к интиму тоже не принуждал. Он просто был счастлив от того, что его любимая женщина рядом с ним.

Отвернувшись к стене, Карина слышала его дыхание, чувствовала, как он борется с желанием прикоснуться, обнять. Он боялся дотронуться до нее, будто бы она исчезнет от одного прикосновения, как сон поутру. Кирилл повторял: «То, как я тебя люблю — не поддается описанию»… Как бы Карине хотелось радоваться этим признаниям! Но чтобы они были от другого человека…

Завтра предстоит новое испытание: работа, на которой ничего хорошего её не ждет. За все, что происходило три летних месяца, нужно нести ответственность. А вдруг завтра Бог передумает, и все вернется? Да, он же сказал «мы расстаемся не навсегда, иногда будут встречи». А Карина была рада даже этому, как собака, которой бросают кость. Унизительно? Да, но хоть так, чем совсем никак. И Карина провалилась в беспокойный сон.

= = =

Утром, проснувшись от запаха жареной яичницы, блюда, которого обычно готовили в этой семье, Карина побоялась сразу выйти из комнаты. Анна Сергеевна всегда готовила завтрак — это было ее прямой обязанностью, хотя сын давно вырос, а муж работал не каждый день. Установку «тяжелая женская доля» Анна Сергеевна впитала с молоком матери, являясь долгое время домохозяйкой, потеряв однажды работу, послушав мужа, который работал в строительной организации и умел прилично зарабатывать, несмотря на хронический алкоголизм, и Кирилла воспитывали в этих же традициях. Карина за долгое время проживания в общежитии привыкла заботиться только о себе и считала, что каждый должен делать это сам. Она не понимала, почему если девушка выходит замуж, то ей нужно непременно вставать раньше мужа и орудовать на кухне. Зато Карина хорошо представляла другую картину: мужчина сам встает раньше и с любовью готовит завтрак любимой женщине. Или по очереди. Потому что там, где есть любовь, нет строгих обязательств. И поскольку на кухне уже хозяйничала свекровь, Карине было неловко вмешиваться. Не покидало чувство, что она здесь временно, в гостях.

— Доброе утро, Анна Сергеевна.

— Хм, доброе! — ответила мать Кирилла, пока Карина проходила в ванну.

Карина ждала каверзных вопросов, на которые нужно будет отвечать, но их не последовало. Видимо, Анна Сергеевна решила дать шанс воссоединиться семье, приняв невестку на свою территорию. Хоть раньше, еще до ухода Карины, она любила повторять: «Какие-то у вас отношения странные! Медовый месяц — не медовый, жена — не жена. У нас с твоим отцом, Кирка, в это время была любовь на зависть всем! А у вас — не пойми что! Не понимаю я ваших отношений! Ну да ладно, дело ваше, не мое». На что Карина думала про себя: «А смысл от вашей любви и вашего романтического медового месяца, если спустя двадцать лет вы совсем чужие?! Только воспоминания и фотографии о том, как было хорошо, а любовь должна жить не три года и уже тем более не один медовый месяц! Не говоря уже о том, как вы выглядите: от прежней вашей красоты ничего не осталось, судя по фотографиям, и возраст тут не причем. Сорок лет — это не возраст. Женщина с годами должна расцветать, а не увядать». Но Карина не говорила это вслух. Ведь чтобы иметь право на такие слова, нужно самой построить крепкие отношения и создать семью, которая стала бы образцом для подражания.

А ее любимый где-то спал крепким сном. «Как тебе спится, Бог мой?» — думала Карина. Сегодня первое сентября, начало учебного года в педуниверситете, где он работал преподавателем и имел звание доцента, а это значит — новые интересные проекты, новые люди, новое все. Но Карине там места нет.

Кирилл уехал на работу, а его родители разошлись по своим делам. Анна Сергеевна — навестить свою престарелую мать, а отец — на дачу. Свекровь оставила завтрак на столе, но Карина к нему не притронулась, и, выпив кофе, навела марафет и покинула квартиру.

Троллейбус под номером три довез ее до нужной остановки, Карина вышла и поплелась на работу.

— Вам к директору, Карина Витальевна, — сходу сообщили на вахте.

«Пути господни неисповедимы», — подумала она, собралась с духом, и, оставив сумочку в кабинете, отправилась на эшафот.