Внизу тем временем проходил парад. Король, заложив руки за спину, с огромным интересом наблюдал за своей лейб-гвардией. Полк Черных Драгун в полторы тысячи человек выстроился развернутым строем поэскадронно — ровно десять эскадронов. Когда-то эта бравая гвардия была реальной политической партией — почти полтораста лет именно офицерство решало, кого из королей посадить на трон. Ангелтао Первый Благородный, Юхбоне Второй Мудрый и Вариказе Пятый Мореход в свое время пытались ограничить самовластие гвардии, но это каждый раз приводило к одному и тому же — дворцовому перевороту и замене строптивого короля на его сына, брата или племянника. И лишь суровому и беспощадному Заричи Второму Великому удалось в конце концов дать им укорот. Когда же его, в свою очередь, попытались «сковырнуть» с трона, он безжалостно расправился со смутьянами, расстрелял почти двести человек, отправил на каторгу три четверти Черных Драгун и полностью перекроил устав, в конечном итоге превратив лейб-гвардию в самую мощную и боеспособную военную единицу.

Этот стальной гвардейский кулак подчинялся только двум людям — королю и капитану. Но уж зато этим двум — беспрекословно, без раздумий, даже не помышляя о возможности неповиновения. Вот и сейчас барон Джориан на своем Аметисте носился вдоль строя, рявкая на гвардейцев.

— Король смотрит, сукины дети!!! — бешено хрипел капитан. — А ну, подровняться, не моргать, не шевелиться!!! Почему пуговица расстегнута, сукин сын?!! Шпицрутенов захотел?!! Почему недоуздок порван?!! Что значит — такой выдали?!! Я тебе тоже сейчас кое-чего выдам!!! Если конюх дал дрянь — в рыло ему!!! Кулаки у тебя на что, сукин сын?!! Кем я командую?!! Позор на мою голову — в моем полку нюни, маменькины сынки, сукины дети!!! Чтоб сей же час заменил!!! Сквозь строй прогоню!!!

— Барон, а вы не слишком сурово? — укоризненно окликнул его король.

— Никак нет, ваше величество, в самый раз! — молодцевато гаркнул Джориан, топорща рыжие усы. — Это же я по-отечески, любя! Я ж этим сукиным детям все равно что батька родной!

Драгуны выслушивали нотации с каменными лицами — отлично знали, что если вякнешь хоть звук в свое оправдание, капитан может и в зубы заехать. Да так, что потом не соберешь.

— Ваша светлость! — подлетел к нему гонец на взмыленном коне, протягивая запечатанный пакет. — Донесение из Рокат-Каста!

— Пятьдесят раз на-конь-сабли-вон! — строго приказал Джориан, распечатывая пакет. — И чтоб не отлынивать, а то лично шпицрутенов всыплю! Своей отеческой рукой!

Драгуны в доведенном до автоматизма движении начали спешиваться и вновь запрыгивать на коней. Выхватывали сабли, делали рубящее движение, убивая невидимого противника, орали «харра!» и снова спешивались. Делали они это так слаженно и с такой скоростью, что у Ванессы зарябило в глазах, и она отошла от парапета.

— Что ж, чародей, вот и мои орнитоптеры, — указал на те самые странные приспособления король. — Зеньора Стузиан, у вас все готово?

— Все, все! — отмахнулась невысокая старушка, глядя на секстант. — Еще десяточек шагов потерпите, ваше величество, сейчас запускаем!

Ларенталия Стузиан приходилась внучкой Драво Стузиану. Предрасположенность к инженерному делу она унаследовала от дедушки — от него же унаследовала и последнее изобретение, так и не законченное гениальным механиком.

Орнитоптер.

Очень необычное приспособление, позволяющее летать с огромной скоростью на довольно далекие расстояния, используя исключительно собственную мускульную силу. Четыре рычага непрестанно вращаются руками и ногами, заставляя машину махать длинными крыльями, а кроме этого — с бешеной скоростью вертя два винта из тонкого льна, пропитанного крахмалом. Этот механизм был изобретен Стузианом уже на закате жизни и — увы! — стал причиной его гибели. Драво Стузиан был первым испытателем своего детища… и разбился насмерть.

Орнитоптер унаследовала внучка. Совсем еще молоденькая, всего семнадцати лет. Но она к тому времени уже лет десять помогала дедушке в мастерской, постоянно возилась с приборами и механизмами, и таки сумела доработать летательную машину. Спустя шесть лет после смерти Стузиана орнитоптер вновь поднялся в воздух — вторым испытателем стал муж Ларенталии, бравый королевский гвардеец, лихой бретер, не боящийся ни Единого, ни Демона.

И он тоже разбился.

У молодой вдовы остался сын. Была еще и дочь, но она умерла во младенчестве. Ларенталия похоронила мужа и упорно продолжала работать над последним творением деда. И в конце концов ей удалось выяснить причину проблем. Увы, у орнитоптера Стузиана оказалась очень небольшая грузоподъемность. Сорок шесть килограмм — и ни граммом более. Предельный вес высчитали очень точно. Но кроме этого седок должен быть еще и очень вынослив — вращать рычаги приходится без перерыва, иначе машина стремительно теряет высоту. Да к тому же ему требуется стартовая площадка — своего рода огромная баллиста, «стреляющая» орнитоптером, дающая ему первотолчок.

Несмотря на эти недостатки, изобретение Стузиана получило в Рокуше широкое распространение. Во всех крупных городах возвышаются орнитоптерные башни с толчковыми баллистами. Имеется целый корпус Крылатых Гонцов, летающих между городами, доставляя почту и новости. Королевские приказы в считанные часы разносятся по всей стране. А над дверью каждой башни красуется девиз молодой службы — короткий простенький стишок:

В корпус Крылатых Гонцов отбирают молодых юношей и — реже — девушек, обладающих малым весом, но значительной мускулатурой и выносливостью. Возрастные рамки соблюдаются очень сурово — нет ни одного Крылатого старше девятнадцати лет. На данный момент представителей этой редкой профессии насчитывается сто с небольшим. Они соблюдают жесточайшую диету и ведут очень строгий образ жизни — полеты обходятся им недешево.

Единственный сын Ларенталии стал одним из первых Крылатых Гонцов. В одиннадцать лет он впервые поднялся в воздух на орнитоптере. В двадцать — разбился насмерть, как его отец и прадед. Он упорно не желал расставаться с небесными просторами и продолжал летать даже когда вышел из весовых рамок. После него осталась жена и двое детей — близнецы, мальчик и девочка. Однако жена ненадолго пережила мужа — через два года она скончалась от золотухи. Детей воспитала бабушка.

Они тоже стали Крылатыми Гонцами.

И именно Стекимо и Марадея Стузианы, праправнуки великого изобретателя, сейчас восседали в седлах орнитоптеров, нацеленных на северо-запад и юго-запад — к острову Огненной Горы и Кентавриде. Шестнадцатилетние подростки, одинаковые, как зеркальные отражения — оба невысокие, щуплые, курносые, веснушчатые. Одеты также одинаково — в тонюсенькое обтягивающее трико небесно-голубого цвета. На большой высоте в нем очень холодно, но выбирать не приходится — Крылатые Гонцы стараются весить как можно меньше, экономя даже на одежде.

— Зеньора Стузиан, уверены ли вы в своем решении? — тихо спросил король, стараясь, чтобы подростки его не слышали. — Это будет очень опасный перелет — ни один из наших орнитоптеров еще не летал так далеко. Придется лететь над Ларией, там сейчас серые. Не скрою — ваши внуки могут погибнуть. Риск очень велик.

— Именно поэтому должны лететь именно они, — с каменным лицом ответила старуха. — Они Стузианы, ваше величество. Они лучшие. Если не долетят они — не долетит никто.

— Небо отняло у вас деда, мужа, сына…

— Я знаю. Но мы Стузианы, ваше величество.

Ларенталия Стузиан в свое время даже отказалась брать фамилию мужа — неслыханное дело, но Заричи Второй специальным указом даровал ей это право. Его величеству тоже не хотелось, чтобы славная фамилия его близкого друга и верного сподвижника перестала существовать.

— Ваш дед гордился бы вами, — уважительно кивнул король.