— Прочь!!! Прочь!!! — ревел чернокожий парень, расшвыривая тварей силовыми толчками. — Держись, брат, держись, Тигр близко!
— Брось меня!!! — снова потребовал Креол. — Чрево Тиамат, спятивший глупец, нам не спастись обоим!!! Брось!!!
Шамшуддин только стиснул зубы и ударил неудачно подвернувшегося куклуса в горло. Тварь отлетела в сторону, но тут же подскочила и снова бросилась на магов. Чернокожий здоровяк громко пыхтел — маны не осталось ни капли, он ослабел и еле дышал. Креол весил не так уж мало, а они двигались так уже почти четыре часа.
— Брось, глупец!!! — прорычал Креол и впился зубами в плечо побратима.
Эбеновая кожа окрасилась багровым. Шамшуддин взвыл от боли и со всей мочи врезал Креолу в челюсть тяжеленным кулачищем. Два белоснежных комочка вылетели изо рта, губы мгновенно вспухли и окровенились. Креол поник головой, вновь лишаясь сознания.
— Не брошу, брат, не брошу! — злобно прохрипел Шамшуддин. — Я не я буду, если брошу побратима! Спасемся оба или никто!
— Это же глупость! — еле слышно просипел Креол, на миг приходя в себя. — Это нерационально! Зачем погибать обоим, если один может спастись?
— Мы уже спаслись оба, разве ты не видишь?! — облегченно рассмеялся Шамшуддин. — Смотри, вот и наша… где наша лодка?!!
Он выбежал на берег реки и резко затормозил — вместо лодки, пришвартованной здесь, поблизости от приметного миндального дерева, остались только дымящиеся угли. Из кустов выглядывали две изуродованные хохочущие морды — куклусы, сжегшие средство переправы.
— Креол, брат, проснись, не время спать, куклусы кругом! — взревел Шамшуддин, встряхивая свою ношу.
— Я же говорил… — пробормотал Креол, с трудом шевеля окровавленным ртом. — Теперь умрем оба…
— Не умрем! Не умрем, брат! — прокричал Шамшуддин, последним магическим усилием отшвыривая одного из куклусов.
Дальше он бил их уже голыми руками, продолжая каким-то загадочным образом удерживать на закорках бесчувственного Креола. Шамшуддин колотил, дубасил, пинал проклятых тварей Дагона, громко ругался и еще успевал молиться Мардуку. Это действовало даже сильнее, чем колотушки — куклусы отшатывались, как обожженные, и яростно шипели. Окажись перед ними не маги, а обычные люди, они давно присоединили бы их к своему войску, превратив в себе подобных…
Шамшуддин же пока держался — хотя уже весь покрылся кровью и синяками. Один из куклусов умудрился ткнуть его горящим факелом в лицо — иссиня-черная щека на глазах покраснела.
— Колдуй что-нибудь, ты можешь, я знаю! — подбодрил Креола Шамшуддин. — Колдуй, пока не поздно! Колдуй!!!
— Не могу… маны ни капли… я обезманен… силы истощены… я почти труп…
— Если ты сейчас что-нибудь не сделаешь, наши души высосут, как пьяница бутыль вина! — вскричал Шамшуддин.
Это возымело действие. Креол разомкнул глаза, испещренные кровавыми прожилками, и еле слышно зашептал:
Креол вытянул вперед руки. С них полились серебристо-белые струи, вытянувшиеся поперек реки подобно мосту. Верхний слой воды начал превращаться в Серый Лед — удивительное колдовское вещество, намного легче обычного льда и теплое, как гагачий пух.
Струи все лились и лились, пока не дотянулись до противоположного берега… но Креолу это обошлось очень дорого. Изо рта, ноздрей и ушей у него хлынула кровь, правый глаз покраснел, раздулся, а потом с тихим хлюпом лопнул. Спустя мгновение за ним последовал и левый. Ослепший маг зарыдал от дикой боли, начал царапать опустевшие глазницы, силясь вырваться из мертвой хватки Шамшуддина. Но побратим держал его крепко.
— Держись, брат! — проревел кушит, взбегая на волшебный мост. — Держись!
Куклусы не осмелились последовать за ним. Они бешено тявкали на другом конце реки, шипя и протягивая изъеденные язвами руки. К ним на помощь уже спешили другие — несколько десятков. Шамшуддин, обернувшись, порадовался, что они успели покинуть тот берег.
Но следовало торопиться — заклятие, наложенное всего лишь учеником, стремительно истощалось. Мост тончал, становился все более прозрачным, волны захлестывали его, Шамшуддин то и дело поскальзывался, с трудом удерживаясь от падения.
До противоположной стороны он все же немного не добежал. Мост окончательно растворился, когда оставалось еще больше двадцати метров, и измученные ученики магов плюхнулись в воду. Но наперерез уже спешили два тростниковых челна. В одном из них возвышалась рослая фигура с великолепной завитой бородой — могучий Гишбар, один из сильнейших магистров Гильдии.
— Доставьте их на берег! — зычным голосом скомандовал он. — Немедленно приведите целителей! Где их учитель?!
— Я здесь, здесь! — проскрежетал с берега костлявый старикашка. — Что, эти негодные ничтожества все же осмелились вернуться? Полагаю, с пустыми руками, без вестей? Как и следовало ожидать…
— Халай! Мы еще поговорим с тобой! Как ты вообще посмел дать двум необученным ученикам задание, предназначенное для мастера, не меньше?! — гневно вскричал Гишбар. — Хвала всемилостивой Инанне, что они вообще вернулись! Клянусь Духами Семи Сфер, когда Верховный узнает об этом, ты…
— Что? — приблизил лицо Халай Джи Беш. — Что, молодой задира? Я такой же магистр, как ты, и не тебе угрожать мне гневом Шуруккаха! Это мое право — посылать своих учеников туда, куда я желаю их послать! Или ты не согласен?
— Я-то согласен. Но что скажет архимаг Креол, если узнает, что ты отправил его сына на верную гибель?
Халай Джи Беш явственно побледнел. Похоже, об этом он не подумал. А род Креола издавна славился буйным несдержанным нравом — великий Алкеалол, дед этого ученика, что стонет сейчас на песке, не раз дрался на дуэли с самим Шуруккахом. Правда, тогда тот еще не был Верховным Магом… Тем не менее, многие поговаривали, что загадочное исчезновение Алкеалола — дело рук нынешнего главы Гильдии.
Хотя обвинить его в этом так никто и не посмел.
Гишбар и Халай Джи Беш уставились на корчащихся учеников. Чернокожий здоровяк выглядел предельно измученным и весь покрылся порезами и увечьями. Некоторые успели загноиться — куклусы чрезвычайно заразны, а некоторые даже ядовиты. Смуглый и худой, с волосами, заплетенными в хвост, вообще лежал недвижимо, лицо у него превратилось в сплошную рану. На месте глаз зияли кровавые дыры.
— Боль!!! Боль!!! — рычал Креол, не в силах даже шевельнуться. — Чрево Тиамат, какая боль!!!
— Смрадное ничтожество, разве я не приучил тебя терпеть смертные муки?!! — пнул его в бок Халай Джи Беш. — Не смей стонать, слизняк!!! А ты, проклятый ублюдок, сын раба, черномазое отродье, зачем ты тащил его на себе так долго?!! Зачем рисковал жизнью ради другого?! Ты, идиот, разве ты все еще не усвоил, что истинный маг должен заботиться только о СЕБЕ?! Разве я ничему тебя не научил?!
— Прости, учитель, я запамятовал, — еле слышно ответил Шамшуддин.
— Запамятовал! Он запамятовал! Взгляни на этих недоносков, Гишбар! Ты думаешь, из них получится что-нибудь достойное?!
— Довольно, — холодно посмотрел на него Гишбар. — Эй, там! Возьмите этих двоих и отнесите к лагерю. И доложите старшему целителю. Хиоро!
— Я здесь, учитель! — вынырнул из тени худощавый юноша.
— Ты уже научился основам целительства — окажи им первую помощь. Боюсь, если этого не сделать, они могут умереть… а нам сейчас важен каждый маг…
— Маг! — фыркнул Халай Джи Беш. — Называя их магами, ты делаешь им великую честь, Гишбар! Клянусь Детьми Подземья — великую!
Лучи заходящего солнца высветили впереди военный стан. Самая настоящая каменная крепость — прочная, прекрасно укрепленная. Маги возвели ее в считанные дни. Духи, джинны и демоны, покорные шумерским мудрецам, обнесли цитадель валом и окопали рвом — река рекой, но при необходимости куклусы все же могут перебраться через текучую воду. Всем еще помнилось, как одной ужасной ночью целая орда этих тварей форсировала Евфрат, преодолела ров двадцати пяти локтей [12]шириной, перебралась через Немет-Энлиль [13]и хлынула в Вавилон. Лишь исполинский Имгур-Энлиль [14]устоял перед ними — часть горожан укрылась за ним.
