Сотни глаз следили за каждым движением Креола. Когда он остановился у тронного дивана, джинны затаили дыхание. Все до единого решили, что маг собирается совершить страшное святотатство — усесться на диван Великого Хана! Черный Шариат Джиннов гласит, что такой проступок должен караться очень долгой и мучительной смертью.
Но Креол, ко всеобщему облегчению, все же воздержался от еще одного преступления. Он подобрал с синийе последний кусочек кебаба, неторопливо прожевал его и процедил:
— Для начала я требую признать меня победителем в Суде Бездымного Огня.
— В этом не может быть сомнения, — крайне неохотно кивнул Шухмет. — Ты победил.
— Молим тебя, маг, освободи нашего хозяина! — воздел руки Барахия. Тончайшие пальцы мелко дрожали, с них срывались голубоватые капли. Будучи на четверть силатом, великий визирь в минуты сильного волнения начинал «протекать». — Ты получишь обратно своего раба, это дело решенное!
— Разумеется, — кивнул Креол. — Но это еще успеется. А для начала… покажись, аль-Шугеддим, покажись…
Набалдашник посоха мягко засветился. Полупрозрачные флюиды, обтекающие его со всех сторон, поднялись в воздух, формируя призрачную фигуру, являющую собой точную копию поверженного Великого Хана.
— Я прожил шесть тысяч лет… шесть тысяч лет… — горько поведал аль-Шугеддим. — Но еще никогда… никогда… никогда… никогда не испытывал такого унижения… Говори скорее, какую дийа ты желаешь получить, и освободи меня!
— Не так быстро, мой раб, — холодно ответил Креол.
— Раб?!!! — исказилось лицо призрака джинна. — Великий Хан, Царь Царей, повелитель джиннов и ифритов…
— …и мой раб, — докончил Креол. — Пока ты заключен в этом посохе — да. И если я пожелаю, то очень быстро проведу ритуал Абсолютного Порабощения…
— Ты не посмеешь! Тебя убьют!
Креол сожалеюще вздохнул. Действительно, он не осмелился бы на самом деле поработить Великого Хана — после такого он перестанет быть владыкой Кафа, его подданные лишатся надежды на освобождение повелителя… и немедленно отомстят за его утрату. Царь Соломон, правда, в схожей ситуации сумел сам стать Великим Ханом джиннов, покорив себе весь Каф… но джинны с тех пор изменили закон, позаботившись, чтобы больше подобное не повторилось. Им вполне хватило одного раза.
— Отпусти Хана! Отпусти! — медленно поплыл вперед Барахия.
Креол молча сдавил посох. Призрачный силуэт аль-Шугеддима исказился от мучительной боли. Великий визирь торопливо попятился.
— Это всего лишь демонстрация, — холодно объявил Креол.
Аль-Шугеддим еще раз гневно блеснул глазами, а потом горестно опустил голову. Великий Хан исчез, остался только раздавленный старый джинн.
— Я исполню твои условия, дитя глины, — печально согласился он. — Освободи меня.
— Для начала — принеси клятву! — потребовал Креол. — Я не желаю превратиться в блоху, едва ты выйдешь на волю!
— Словно ты не сможешь противостоять такому заклятию… — хмуро отозвался аль-Шугеддим.
— Чрево Тиамат, повторяй за мной, джинн!!!
Шухмет вновь рванул меч из ножен, бросаясь к Креолу, но призрачный силуэт джинна-отца вытянул ладонь, останавливая не в меру импульсивного сынка.
— Я внимаю твоим словам, дитя глины. Что мне говорить?
— Клянусь Именем Отца Моего…
— Клянусь Именем Отца Моего…
— …и Медью из недр Священной Горы…
— …и Медью из недр Священной Горы…
— …что отныне и до того времени, покуда существует Каф…
— …что отныне и до того времени, покуда существует Каф…
— …ни делом, ни словом, ни помыслом…
— …ни делом, ни словом, ни помыслом…
— …не нанесу вреда ни вольного, ни невольного…
— …не нанесу вреда ни вольного, ни невольного…
— …ни крупного, ни малого…
— …ни крупного, ни малого…
— …магу Креолу, что одолел меня на Суде Бездымного Огня…
— …магу Креолу, что одолел меня на Суде Бездымного Огня…
— …а также никому и ничему из того…
— …а также никому и ничему из того…
— …что находится под его властью или защитой.
— …что находится под его властью или защитой, — неохотно закончил клятву аль-Шугеддим.
Он очень надеялся, что Креол где-нибудь ошибется в формулировке, но увы — архимаг произнес древнейшую и надежнейшую клятву джиннов абсолютно точно. Теперь он, Великий Хан, полностью лишался возможности отомстить — обойти такую клятву пока еще не смог ни один джинн. Хотя джиннов нельзя назвать большими искусниками магических клятв и контрактов — вот какой-нибудь дьявол, может, и сумел бы придумать что-нибудь эдакое…
— Ну что ж… — задумчиво перевернул посох Креол. — Ты свободен, аль-Шугеддим. Я возвращаю тебе… ну, ты меня понял.
Из обсидианового шара начала вытекать голубовато-черная струя. На полу образовалась лужа, и из нее медленно поднялся Великий Хан аль-Шугеддим — точно такой же, как был, только ужасно кислый и расстроенный. Он ухватился за боковой рог, потянул его так, словно хотел оторвать, и тоскливо застонал.
— Приведите аль-Кефара, — вяло приказал он. — Я дарую ему освобождение от казни и возвращаю в рабство к Верховному Магу Шумера…
Два молодых марида с тихим хлопком растворились в воздухе — отправились в зиндан за Хубаксисом.
— А теперь — дийа, — предвкушающе потер руки Креол.
— Да, да, конечно… — еще более вяло махнул рукой аль-Шугеддим. — Получай.
С потолка грохнулся огромный сундук, доверху заполненный монетами, украшениями, какой-то посудой… Все из чистого золота. Креол брезгливо пихнул его ногой и медленно покачал головой.
— По-твоему, у меня не хватает этого металла? — фыркнул он. — Мне не нужны бесполезные цацки. Оставь их жадным глупцам.
Аль-Шугеддим только пожал плечами. Он и не рассчитывал, что архимаг придет в восторг при виде золотого мусора. Для магов подобного уровня деньги — всего лишь отвлекающая мелочь, при необходимости Креол может стать настолько богатым, насколько захочет.
— Хорошо, ты получишь это! — прищелкнул пальцами он.
На полу возник разостланный ковер с изображением михраба [27]. Ворс аккуратно подстрижен, цветные нити узора привязаны узелками к нитям основы, рисунок очень тонкий и сложный. В замысловатом переплетении орнаментики прячутся фигурки птиц и летающих насекомых. На вид персидский, но к Персии это сокровище не имело никакого отношения.
— Летающий ковер? — без особого интереса потыкал его носком ноги Креол. — Не интересует. Я могу сделать точно такой же за сутки.
— Во имя Аллаха милостивого, милосердного! — досадливо воскликнул аль-Шугеддим. — Чем же еще тебя ублажить, дитя глины, какую дийа ты хочешь?!
Великий визирь Барахия выступил вслед, вскинул дрожащую руку и произнес:
— Воистину мудры твои слова, учитель, — усмехнулся аль-Шугеддим. — Вот твоя дийа, дитя глины, удовольствуйся ею.
Он дважды хлопнул в ладоши, и перед диваном материализовалась девушка удивительной красоты, одетая в широкие шелковые шаровары, красносафьянные башмаки с загнутой вверх подошвой и несколько полупрозрачных лент, едва прикрывающих грудь. Брови и веки вычернены порошком кол, ногти и кончики пальцев окрашены хной, на лбу и подбородке татуировка в виде звездочек и кружков, волосы заплетены в двадцать пять косичек с шелковыми шнурами.
— Это Амина! — гордо указал на нее аль-Шугеддим. — Убедись, какую щедрую дийа я тебе предлагаю! Амина — красивейшая, искуснейшая из моих гурий! Она лишена телесных и духовных недостатков, ее еще не касался ни джинн, ни человек!
— Не интересует, — равнодушно посмотрел на красавицу Креол.
— Что-о-о-о-о?!!! — исказилось бешенством очаровательное личико гурии.
