— Вы любите сыр?

Летиция шевельнула пересохшим языком, выдавливая утвердительный звук. Она ненавидела сыр с самого детства, одной его вони, напоминающей о поношенных носках, было достаточно, чтобы вызывать тошноту. Но сейчас она, не колеблясь, набила бы рот омерзительной гладкой массой — только ради того, чтобы испытать это снова, снова стать частью невозможной мощи, по сравнению с которой даже вхождение в эгрегор с магами десятой ступени казалось каплей — крошечной каплей, отделенной от матери-реки.

Полные обещания глаза улыбнулись. Мастер приглашающе вытянул руку в сторону полуоткрытой двери. Летиции до безумия хотелось коснуться его, но она удержалась — сжала дрожащие кулаки и прошла мимо, всем существом осязая его присутствие. Массивная створка затворилась за спиной.

Острый сырный запах, так близкий к запаху гнили, был теперь повсюду, заползая в ноздри. И неудивительно — просторное помещение заполняли стеллажи с полками в шесть-семь рядов, почти доходящими до низкого потолка. И на каждой из них лежали, зрея, плоды иноческих трудов: длинные морщинистые колбаски шевров, плеснючие куличи кроттенов, позеленевшие «жернова» бле и покрытые белесым налетом шары мимолетов.

Все еще ощущая близость Мастера как нежную щекотку в основании затылка, Летиция сделала несколько шагов вглубь подвала. Здесь нос, несколько адаптировавшийся к ненавистной вони, различил в ней чужеродный оттенок. Запах шел от темной груды тряпья у дальней стены. Чародейка оглянулась на удивительного господина, и он ободряюще кивнул. Она осторожно приблизилась к странному предмету и разглядела, что это был человек в монашеской одежде. Внезапно он шевельнулся.

Голова со слипшимися от пота волосами приподнялась, и на Летицию уставились глаза — огромные и пустые, будто кто-то провертел две дыры в белой маске лица, два колодца, уходящие в темноту. Чародейка едва узнала одного из послушников, поведение которого с самого начала показалось ей подозрительным — некоего Ноа. Округлые полудетские черты теперь заострились, кожа обтянула красиво вылепленный череп, будто юношу сразила внезапная и смертельная хворь. Он дрожал с ног до головы, грудь часто и мелко вздымалась под подрясником, полы которого покрывали влажные желтоватые пятна. Похоже, несчастного вырвало прямо на одежду.

— Что вы с ним сделали? — спросила Летиция мага, стараясь сохранить в голосе остатки былой надменности.

Мастер выступил из-за ее спины, становясь рядом с чародейкой. Глаза юноши мгновенно сошлись на Аре. Пустота во взгляде несчастного сменилась ужасом.

— Я всего лишь подготовил мальчика к вторжению, — улыбнулись раскосые глаза, и золотые искры снова вспыхнули в глубинах темных радужек, делая их похожими на благородный янтарь. — Теперь он раскрыт и не окажет сопротивления, верно, Ноа?

Послушник не ответил, только дыхание его участилось, а челюсти сжались, словно закусывая беззвучный стон.

— Забавная штука, эта печать розы, — продолжал тем временем маг, снова обращая свой магнетический взгляд на Летицию. — Стоит в сердце завестись червоточине — ну грешку там или предательству — и вянет розочка. Где червяк прошел, туда и ключик легко вставляется. А вот в сердце без изъяна она цветет и тайну оберегает. Сунешься — а там шипы. Или сам исколешься, или клиент скончается. А нам такого не надо, так ведь, Ноа?

Ответа не последовало, но Мастер и не ожидал его. Он говорил исключительно для Летиции, и чародейка млела от мягкого голоса, проникающего прямо под кожу, как бархатная лапка.

— Послушник выглядит неважно, — волшебница из последних сил старалась мыслить логически. — Боюсь, вторжение убьет его. К тому же он — собственность церкви. Нужно специальное разрешение, чтобы…

— Ах, не бойтесь, милая, не бойтесь, — легко рассмеялся Мастер, и искорки его смеха осветили мрачное помещение, повиснув в углах золотыми жуками. — Так просто он не умрет. А разрешение у нас уже есть, — маг погладил свою лиловую сутану.

«Все верно, — выругала себя Летиция за глупость. — У экзорциста есть полномочия на вторжение в отношении монахов и церковнослужителей, которые подозреваются в одержимости».

— Приступим? — все так же мягко предложил назвавшийся Аром, указывая глазами на свою жертву.

Летиция последовала за его взглядом, и мужество в исстрадавшемся лице, которое должно было заставить ее устыдиться, протестовать или умолять о пощаде, наполнило ее сердце небывало острым, темным наслаждением. Она облизнула пересохшие губы. Внутри будто открылся бездонный омут жажды, которую могло утолить только одно — терпкий напиток знания, настоянный на мучениях этого юноши. Пошатываясь от внезапного головокружения, Летиция сделала шаг вперед.

Тихий, но настойчивый стук в дверь разбил загустевший от чар воздух.

— Светлейшая? — послышался приглушенный массивным дубом голос сексота Пейн. — Госпожа, вы здесь?

Волшебница обратила отчаянный взор на Мастера. Каким-то шестым чувством она понимала, что Селия не должна видеть вторжение или испытать благодать, исходящую от чудесного господина.

— Отошли ее, — одними губами вымолвил Ар.

Летиция нахмурила безупречный лоб. В замешательстве она никак не могла придумать подходящий повод.

— Вели своим подчиненным осмотреть зимовник для пчел, — подсказал Мастер, склоняясь над ее ухом и посылая армии восхитительных мурашек гулять по открытой шее. — Монахи покажут, где. Беглец, возможно, еще там.

Радость от неожиданного сообщения меркла по сравнению со счастьем, наполнившим Летицию от ощущения близости его мощи.

— Светлейшая! С вами все в порядке? — Селия в тревоге дернула запертую дверь.

— Успокойся, идиотка! — Летиция постаралась вложить в дрогнувший голос должную долю яда. — Я допрашиваю свидетеля. Возьми Смита, Жарди и кого-нибудь из этих святош. Проверьте пчелиный зимовник, да поосторожней — вы знаете, на что способен этот щенок Найд.

— Что, если нам не удастся взять его живым, госпожа? — неуверенно донеслось из-за двери.

Летиция прочитала ответ в полных расплавленного золота глазах:

— Взять его?! Дура набитая! Если обнаружите объект, немедленно сообщите мне! И ничего не предпринимайте до моего прибытия. Это ясно?!

— Ясно, светлейшая! — отрапортовала Пейн. Из коридора послышался звук удаляющихся шагов, и все стихло.

Сердце Летиции наполнилось благодарностью, к глазам подступили невольные слезы:

— Вы даете мне так много, Мастер, — прошептала она, и дыхание ее прервалось. — Чем я это заслужила?

Золото в чудесных глазах перелилось через край, поплыло в холодном воздухе, окутывая ее нежным пологом. Это только начало, говорило оно без слов. Будет больше. Много больше. Ты ищешь знания. Ищешь силы. Знание — прямо здесь, перед тобой. Это тело на каменном полу — всего лишь сосуд, из которого тебе нужно испить. И когда ты наполнишься им, когда будешь готова, ты примешь силу.

— Много силы? — спросила Летиция, не шевельнув языком, который был теперь не нужен.

— Так много, сколько сможешь вместить. И еще столько же, чтобы сделать тебя сильнее.

С огромным трудом чародейка оборвала связь. Она шагнула к лежащему, который на миг подавил дрожь, напрягаясь в последней попытке сопротивления. Глубоко запавшие карие глаза умоляли и ненавидели одновременно. «Нет, — шептало что-то внутри Летиции, обращаясь к ним. — Еще вчера я была неудачницей, провалившей крупную операцию и потерявшей сотрудника, парией, которой можно затыкать самые глубокие и вонючие дыры, вроде этого забытого Светом монастыря. Теперь, быть может, минуты отделяют меня от поимки беззаконного мага, виновного в моем падении. За ней последуют награды, вознесение по карьерной лестнице и сладость мести. Но это ничто по сравнению с тем, что предлагает мне твой мучитель. Ты знаешь, что дают знание и сила, не ограниченные ничем?» Волшебница улыбнулась, склоняясь над юношей, и коснулась кончиками пальцев отдернувшейся щеки. «Неограниченную власть!»