— Да, и еще все эти подарки!

— Они вам не понравились, любовь моя? Я пришлю другие.

— Не смейте! — рассердилась она. — Хватит с меня и того, что вы усыпали меня цветами и шелковыми шарфами…

— Ну да. — Он подмигнул с бесовским видом. — При помощи этих шарфов я всегда смогу привязывать вас к своей постели, верно?

Он уселся рядом с ней. Мисси протестующе хмыкнула. «Черт бы его побрал, — подумала она, — как ему удается быть таким очаровательным?»

Тем не менее, когда он потянулся за поводьями, она решительно произнесла:

— Я понимаю, чего вы пытаетесь добиться, Фабиан Фонтено, но это ни к чему не приведет, слышите? От цветов у меня разболелась голова, к шелковым шарфам я особого пристрастия не питаю, что же до шоколада, от него у меня не только расплывется лицо, от него я дико растолстею…

Он не дал Мисси договорить, раскрыв свои жаркие объятия.

— Хватит, дорогая.

— Не смейте говорить мне «хватит», вы, большой…

— Вы не заставите меня разлюбить вас! — твердо произнес он.

— Что? — воскликнула она.

Он, казалось, пронзил ее своим жгучим взглядом.

— Вы можете распекать меня, как старая карга, вы можете разъесться и растолстеть, ваше лицо может расплыться, но вам никогда — никогда — не сделать так, чтобы я разлюбил вас и перестал желать взять вас в жены.

— Черт возьми, Фабиан! — Почти вся ее рассудительность вмиг улетучилась, а вместе с ней и решимость.

— Соглашайтесь на мое предложение, — продолжал он с усмешкой, оборачиваясь, чтобы взять поводья. — Вы же явно проиграете.

Она с вызовом возразила:

— Не проиграю! И вам больше никогда не удастся меня соблазнить!

— Вот как? А разве не странно, любовь моя, что имен но вы затронули тему соблазна? Неужели вы не можете подождать, пока мы отъедем подальше от дома?

От этого бесстыдного замечания Мисси покраснела и замолчала.

Экипаж ехал по тенистой грунтовой дороге; Мисси вновь терзали прежние страхи. Что, если она и впрямь застряла здесь навечно? Что, если она уже носит ребенка Фабиана Фонтено?

— Фабиан, какие у вас цели в жизни? — внезапно спросила она.

Он обернулся и изумленно посмотрел на нее: — Цели?

— Чем вы любите заниматься? — И, заметив его распутную ухмылку, торопливо добавила: — Кроме этого.

— Я люблю охотиться, рыбачить, пить хорошее пиво… — Он задумался. — Ухаживать за красивыми девицами…

Она раздраженно вздохнула.

— Я совсем не это имела в виду! Вы говорите о том, как проводить досуг. А я хочу знать, какова цель вашей карьеры?

— Цель карьеры? В жизни не слыхал ничего глупее!

— Почему? — спросила она.

— Почему? Да зачем человеку ставить перед собой какие-то далекие цели, если в любой момент случится эпидемия желтой лихорадки и все мы окажемся в загробном мире?

— Эпидемия не случится, если вы избавитесь от москитов, — возразила она.

— Москитов? — засмеялся он. — Какая связь между этими мелкими паразитами и эпидемиями?

— Я уже говорила вам и вашему смехотворному «Комитету здоровья», что именно москиты разносят желтую лихорадку!

— Чепуха, — насмешливо отозвался он.

— Вы безнадежны!

— Безнадежно влюблен? — пошутил он. — Да, с этим я не могу не согласиться. Но вот если вы согласитесь выйти за меня…

Она подбоченилась и угрюмо посмотрела вперед.

— Я отказываюсь выходить замуж за человека, у которого нет цели в жизни.

— А вы забыли, что я выращиваю хлопок? — спросил он.

Она вытаращила глаза.

— Хлопок выращивают ваши рабы, и я уверена, что у вас есть надежный надсмотрщик, который заведует плантацией. Так что выращивание хлопка не считается.

Фабиан пожал плечами и схватил поводья.

Они приехали в лесистую местность; поросшая травой лужайка, казалось, просто создана для пикника. Мисси была очарована пестротой и разнообразием полевых цветов. Поблизости протекал быстрый ручей с чистой прозрачной водой; его журчание ласкало слух. Пока она наполняла чашки водой, Фабиан расстелил на земле одеяло и разложил провизию.

Сидя на земле подле Фабиана, Мисси с аппетитом поглощала вкусную снедь. Фабиан же, тихонько посмеиваясь, время от времени скармливал ей виноградину или клубничку Стоило его пальцам несколько раз коснуться ее губ, как она почти совсем растаяла.

Невозможно было находиться рядом с Фабианом, зная, что ей нет спасения от ее же собственной похоти, невозможно было удержаться от стремления немедленно стянуть с него одежду. Что ни говори, а случившиеся в дороге перепалки только усилили их обоюдное влечение.

Мисси исподтишка рассматривала своего соблазнителя. Он снял шляпу, сюртук и шейный платок, и вид у него был такой греховно-великолепный! Панталоны плотно обтягивали его сильные ноги, в вырезе расстегнутой белой рубашки виднелась волосатая грудь. Ветер шевелил его густые темно-каштановые волосы, свет обрисовывал чувственную тень, отбрасываемую усами на подбородок, и всего этого было достаточно, чтобы возбудить в ней безумное желание. Особенно если учесть, что она внезапно вспомнила, как он взял ее накануне. Когда его прекрасные белые зубы впились в ягоду, все ее мысли улетучились, ей хотелось только одного — впился бы он так же в ее грудь!

Какой кошмар! Что с ней случилось? Что сталось с ее решимостью, ее самообладанием?

Когда они принялись за вишневый пирог, Фабиан как бы между делом произнес:

— Расскажите мне об этом Джеффе. Помнится, вчера вы что-то такое говорили о человеке с таким именем.

— А что вас интересует? — Мисси мгновенно насторожилась.

Фабиан вытянул ногу и сапогом коснулся ее туфельки.

— Это с ним вы были близки?

— Вы страшный олух, Фонтено! — Мисси яростно отставила свою тарелку.

— Вот как? — улыбнулся он.

— Вам просто нет житья оттого, что вы у меня не первый?

Он тотчас опрокинул ее наземь и накрыл своим сильным телом. В его темных глазах сверкала боевая решимость.

— Я скажу вам вот что, моя дорогая и любимая: главное, что я стану вашим последним.

Эти слова привели Мисси в волнение, вернее, даже возбудили ее: ведь она лежала придавленная его горячим телом и вдыхала его удивительный запах. И, глядя в его темные, решительные глаза, она внезапно ему поверила Сердце у нее так колотилось, что она едва расслышала слова Фабиана: