За совещанием с интересом наблюдали несколько рядовых воинов, еще не излечившихся от ран, а также около сотни неофитов и скаутов, которым впервые довелось лицезреть подобное мероприятие ордена. Юноши, кроме того, радовались перерыву в тяжелых, рутинных занятиях и тренировках. Одни сохраняли серьезность, предполагая, что именно так нужно вести себя в подобной обстановке, другие оживленно переговаривались, обмениваясь легендами и слухами о каждом герое братства, входившем в грандиозный чертог.

В стену напротив тронов были вделаны исполинские двери с резьбой в виде Ангелов Смерти на обеих створках. Посмотрев на них, Азраил невольно вспомнил свое испытание и незаметно поежился.

У входа стояли два неофита не старше шестнадцати терранских лет, одетые в темно-зеленые накидки и табарды. Первый юноша, державший длинный горн, возвещал призывной нотой о появлении очередного старшего офицера. Как только в Десятичном зале смолкали отголоски трубы, второй послушник оглашал имя и титулы члена совета.

— Баллан, капитан Седьмой, владыка Несломленных, магистр хранителей!

Под шипение и хрип гидравлических приводов в протезах левой руки и позвоночника Баллан пересек палату и занял место рядом с Арафилом из Шестой роты.

— Капеллан-магистр Денатиил, носитель Эбеновых свитков!

Высокопоставленный духовник сел с другой стороны овального стола, возле Асмодея, недавно назначенного магистра покаяния. Азраил обратил внимание, что капелланы даже не посмотрели друг на друга. Пришедший раньше Дагонет то ли не заметил взаимной неприязни подчиненных, то ли решил не поднимать этот вопрос на людях, в общем зале.

— Калогрант, капитан Восьмой, владыка Гневных, магистр осуждения!

От лысого черепа сравнительно невысокого воина с тяжелым подбородком и густыми бровями отразился свет сотен потолочных люменов. Найдя темными глазами Азраила, он так и не отвел взора от верховного магистра, даже после того, как расположился за столом.

— Ксероф, капитан Девятой, владыка Беспощадных, магистр реликвий!

Следом явился Сафамед из Десятой, потом эпистолярий Далгар, за ним еще один капеллан реклюзиама по имени Сапфон. Наконец прибыли все тридцать воинов из совета ордена, за исключением одного.

Последним пришел Темный Ангел в терминаторском доспехе с недавно нанесенными геральдическими знаками. В руке космодесантник держал Меч Безмолвия — еще один клинок Небесного Камня, родственный оружию Азраила, — протягивая его верховному магистру рукоятью вперед.

При виде воина герольды умолкли. Все присутствовавшие офицеры встали, повернувшись к нему. Со свистом и лязгом металла они извлекли мечи из ножен, сняли с перевязей топоры, молоты и булавы. Тридцать восемь оружий воздели они против новоприбывшего — тридцать восемь артефактов братства, известных миру лучше их нынешних владельцев, обратились против незваного гостя.

Тогда поднялся Азраил, взяв со стола Меч Тайн.

— Первый из назначенных мною, — объявил он, — Ланваль из Первой, владыка Крыла Смерти, великий магистр Рыцарей Калибана.

— Сюда меня призвал мой господин! — Голос терминатора с легкостью достиг самых дальних уголков зала. Вытащив Меч Безмолвия, он указал блистающим клинком на Азраила, потом на других офицеров. — Я пришел, верный моему долгу. Все ли здесь принимают меня?

На несколько секунд опустилось молчание. Ветеран без робости, с непреклонным выражением лица переводил взгляд с одного лидера братства на другого.

— Слава Ланвалю, великому магистру! — первым вскинул клинок Задакиил из Пятой.

— Слава Ланвалю, великому магистру! — поддержал Саммаил, салютуя новоявленному брату-командиру Мечом Ворона.

Приветствуя терминатора в совете, офицеры разразились хором радостных восклицаний и обрядовых выражений согласия. Все они воздели оружие, признавая выбор Азраила, и повернулись к тому, кто еще не принял решение.

Иезекииль стоял, направив на кандидата острие Бича Предателей. Лезвия психосилового клинка мерцали такими же золотистыми искорками ментальной силы, что и здоровый глаз старшего библиария. Он не двигался еще несколько секунд, и Азраил задержал дыхание: Иезекииль, как и любой член совета, имел право отвергнуть новичка, но этой возможностью не пользовались уже много веков.

— Слава Ланвалю. — Хриплый шепот псайкера показался громче криков всех присутствующих, вместе взятых. Бич Предателей поднялся в знак одобрения. — Великому магистру.

Ответив на салюты собственным мечом, Ланваль убрал его в ножны и зашагал к своему месту за широким столом, между Азраилом и Саммаилом. Удостаиваясь по дороге уже неформальных поздравлений и слов поддержки, воин отвечал на похвалы товарищей степенными поклонами.

Поприветствовав также магистра ордена, собравшиеся зачехлили клинки. Теперь с обнаженным мечом стоял только Азраил; он поочередно оглядел всех своих советников.

— Инаугурация верховного магистра — не повод для празднеств, поскольку возвышение нового связано с гибелью предыдущего. Клянусь вам, что буду исполнять обязанности владыки ордена, стараясь изо всех сил. Официальное извещение о смене командования уже передано для сведения Адептус Терра. Таким образом, в соответствии с обычаями нашего братства и требованиями имперского закона, я без промедления принимаю руководство Темными Ангелами, орденом космических десантников Императора.

Подняв Меч Тайн на высоту груди, Азраил сжал лезвие другой рукой так, чтобы пошла кровь. Пока жизненная влага стекала по долу клинка, воин повернул разрезанную ладонь к соратникам:

— Вот мой первый обет: мы отомстим за себя мятежникам и Повелителям Ночи, которые отняли у нас Наберия и продолжают оскорблять нашу честь своим сопротивлением. Рамиил проклят, и мы должны очистить его.

Дрожа, парень плотнее запахивается в накидку из грубой ткани. Он вроде бы не должен мерзнуть, ведь сквозняк в коридоре — ничто по сравнению с ледяными ветрами и метелями его родины. Но дело не только в холоде: камни вокруг будто вытягивают из воздуха и тела юноши тепло, словно привыкли за тысячелетия кормиться жизненными силами людей.

Другие тоже это чувствуют и прижимаются к соседям, чтобы согреться.

— В колонну! — рычит могучий великан в череполикой маске. На нем черная ряса с вышитыми серебряной нитью песочными часами на левой стороне груди. Его голову скрывает капюшон, так что видны только темно-серые глаза в провалах костяной личины. — Идти в ногу!

В руке исполин держит жезл с навершием в форме крылатого меча — герба Темных Ангелов, как выучил юный кандидат. Сердясь, наставник замахивается булавой, но никого не бьет. Одного присутствия великана и его резких попреков достаточно, чтобы полдюжины претендентов снова построились в колонну.

Обутые в кожаные тапки, они шагают по коридорам, плиты которых сгладились под ногами множества поколений прежних кандидатов, пока не оказываются в квадратном помещении с восемью арочными проемами. Каждый ведет в комнату с рядами стеллажей и пюпитров. За подставками, сжимая гудящие электроперья, стоят ученики — как ровесники претендентов, так и почти совершеннолетние.

— Ты — вон туда.

Юноша не сразу понимает, что обращаются к нему. Наставник показывает парню на ближайший проход, остальных направляет в другие кельи.

Никто в комнате не обращает внимания на юношу, и он мнется на пороге. Наконец стареющий слуга в темно-зеленой блузе поверх черного комбинезона замечает его и жестом подзывает к себе.

Повинуясь указанию серва, парень встает за свободным пюпитром. Там лежат пустой лист пергамента и большая книга в толстом переплете, открытая на цветной странице с жутким зеленокожим созданием. Рисунок окружают строчки маленьких значков.

— Твое прошлое заканчивается здесь. — Ошеломленно подняв глаза, юноша видит над собой исполина. — Тут нет ничего из твоей прежней жизни. Ни дома, ни родителей, ни друзей. Ты умер для них, а они — для тебя. Твое былое имя осталось на родной планете. Отныне Скала — весь твой мир.