Наставник извлекает из складок рясы металлическую тарелку, и на ее поверхности вспыхивает сияющий прямоугольник. Парень в страхе смотрит на очередное колдовство; здесь повсюду черная волшба, вроде светильников без огня!

— Ты будешь… — Великан пару раз щелкает пальцем по блюду. — Азраилом. Теперь тебя зовут Азраил.

— Аз-рай-юл?

— Да. Азраил. — Отложив магическую тарелку, наставник поднимает череполикую маску на лоб. Левая сторона его лица покрыта рубцами от ожогов, справа кожа плотная, словно выдубленная. Взгляд суровый, но не жестокий. — Ты, Азраил, можешь стать космодесантником ордена Темных Ангелов. Однако пройденные тобою проверки и испытания, которым мы подвергли тебя, — только начало. Лишь самые отважные, ретивые, крепкие и лояльные воины вырастают в полноценных боевых братьев. Из каждых ста послушников выживает один; если ты войдешь в их число и покажешь себя достойным, то до самой смерти будешь служить Императору в нескончаемых битвах.

Исполин говорит четко, медленно, не пугая его, но и не сглаживая углы. Просто излагает факты. Юноша склоняет голову в знак понимания, хотя и осознает суть произошедшего с ним лишь в самых общих чертах.

— Я буду… — Он оглядывает комнату. — Буду учиться здесь? Чтобы стать Темным Ангелом?

Кивнув, наставник машет кому-то из учеников:

— Даэт, это Азраил. Принеси нужный Почетный свиток.

Поклонившись, мальчик выбегает в другую дверь, быстро возвращается с пергаментной скруткой и подает ее великану. Космодесантник, качнув головой, указывает на нового послушника.

— Здесь перечислены деяния всех, кого называли Азраилом до тебя. Даэт, читай вслух с Почетного свитка. — Взяв с пюпитра стило, наставник вкладывает его в руку юноши. — Ты делай копию, вот здесь.

Азраил смотрит на чистый лист и на электроперо. Потом кладет стило на пюпитр и поднимает на исполина полные слез глаза, уверенный, что уже провалился.

— Я не умею… Не умею выводить значки.

— Писать, — подсказывает Даэт. — Это называется «писать».

— Я не умею писать, господин.

Наставник опускает маску, и его голос вновь сменяется рычанием.

— Конечно нет, и твое невежество добродетельно. Но мы разберем тебя на части, а потом создадим из оставшейся плоти, костей и духа нечто гораздо более славное. Не говори, что не умеешь читать и писать: Темные Ангелы могут добиться чего угодно. Скажи, что не умеешь читать и писать… пока еще.

Азраил берет электроперо.

Возмездие… Многие считают, что оно ничем не отличается от правосудия. Это инструмент баланса, воздаяние, пропорциональное действиям нарушителей порядка. В представлении Темных Ангелов возмездие — властный господин, требующий не исправить ложь или ответить на оскорбление, а бесследно истребить врага и стереть память о полученной от него ране.

Потомки Льва десять тысяч лет точили клинок возмездия о кости неприятелей, верша его безжалостно и скрупулезно.

Очищение Рамиила началось с полного разрушения Железного Сталагмита. В начале войны Наберия сдерживали подозрения об участии в бунте Падших, но Азраил избавился от таких заблуждений: если изменники и были на планете, то давно уже покинули ее. Оставалось только вырезать раковую опухоль, выращенную ими в теле Империума.

По приказу верховного магистра Скала заняла позицию на низкой орбите над вражеским оплотом. Еще в ходе атак под началом Наберия воины уничтожили все противокосмические установки, кроме самых примитивных. Теперь с ними без труда покончили точечными бомбардировками с кораблей сопровождения и самолетов братства.

Повинуясь командам магистра кузни, пробудились к жизни древние энергосистемы звездной цитадели. Владыка технодесантников, кибернетически подключенный к внутренним структурам Скалы, перенаправил воплощение своего гнева — выходную мощность плазменных реакторов — в батареи орудий, которыми щетинились стены Башни Ангелов. Отряды слуг, надрываясь в недрах крепости, зарядили макропушки громадными боеприпасами и взгромоздили на них направляющие исполинские торпеды, предназначенные нести ярость магистра ордена на поверхность Рамиила.

Удерживая позицию на самом краю диапазона эффективных орбит, Скала застыла обширным пятном на лике полуденного солнца, и ее холодная тень накрыла защитников крупнейшего бастиона планеты. Повстанцы и еретехи, подняв глаза, с трепетом наблюдали за ранними рукотворными сумерками.

Стоя на уступчатом возвышении в центре стратегиума, Азраил посредством сети вокс-трансляций и инфопотоков с датчиков кружащих внизу самолетов следил за тем, что происходило во многих километрах под ним. На экранах пятиметровой высоты он видел разворачивающееся на Рамииле представление, оставаясь внутри командного шпиля Скалы.

Палуба управления, расположенная посередине главной башни, представляла собой восьмиугольный зал с высоким потолком, опирающимся на толстые колонны. Громадные лампы под его сводами изливали голубой свет, который смешивался с сиянием дисплеев и пикт-мониторов сотни рабочих станций, находившихся как в самом помещении, так и в галереях и полуэтажах над ним. За ними сидели десятки служителей и космодесантников, готовых исполнить любой приказ владыки ордена, но большую часть операций лично выполнял магистр кузни. Именно ему и отдал команду Азраил:

— Сжечь их.

Приказ на открытие огня разнесся по орудийным позициям и артиллерийским батареям крепости-монастыря. Выполняя его, технодесантники Темных Ангелов пронзили атмосферу лазерными разрядами и извергли на цель плазменные бомбы.

С земли показалось, что небеса заплакали огнем. Лучи смертоносного света пробили стены оплота, неистовство искусственных звезд захлестнуло донжон. За ними с воем рассекли воздух снаряды, способные ломать хребты космолетов, и боеголовки, которые при детонации выбрасывали сверкающие энергетические вихри, поглощавшие все вокруг.

В океан опустошения нырнуло звено истребителей «Темный коготь»; прорывая завесу реальности залпами из расщепляющих орудий, они раскалывали фундаменты башен, вскрывали блиндажи и склады боеприпасов.

Выкрашенные в черное «Лэндспидеры» Крыла Ворона пронеслись сквозь дым и пламя предсмертных мук Железного Сталагмита, скосив из штурмовых пушек и тяжелых болтеров всех, кто пережил атаку с небес. Над пиком расколотой горы, будто стервятники над умирающим гигантом, кружили десантные корабли Темных Ангелов. Рокот их боевых орудий и расчерчивающие высь следы ракет «Черный меч» предвещали гибель еще десяткам еретехов, что убегали из развалин города-бастиона.

Азраил наблюдал за процессом искоренения без комментариев и эмоций. Считать низвержение Железного Сталагмита вехой в конце одной дороги и началом новой и радоваться этому было бы слишком просто для него. Повелитель братства знал, что магистры некоторых орденов упиваются всесокрушающей мощью, которую направляют против врагов Императора, и, вероятно, такие встречались среди предыдущих Владык Скалы. Возможно, потом ему захотелось бы разрушать вновь, лишь ради того, чтобы еще раз испытать это чувство, но он не хотел этого, не желал славить истребление.

Уничтожение цитадели было не победой, а осуждением неудачи Наберия.

Верховный магистр видел не разорение неприятельского оплота, а гибель одной из крепостей Императора. Ему суждено принести Рамиилу огонь и смерть; провести ужасную войну, чтобы очистить душу планеты от порчи. Тысячи ее жителей уже сгинули, возможно, умрут еще миллионы. Все зависит от того, как глубоко проникла ересь и насколько серьезным будет сопротивление.

Глядя, как донжон рассыпается под совместным безжалостным обстрелом двух «Громовых ястребов», Азраил напомнил себе, что этого можно было избежать. Наберий хотел нанести аккуратный удар, обезглавить повстанческие отряды. Тогда мятеж удалось бы подавить без полномасштабного вторжения.

Похвальная цель, но такой выбор скорее говорил в пользу моральных качеств Наберия, а не его талантов стратега. Отсутствие побочного урона желательно, однако не первостепенно. Империум населяет бессчетное множество людей, и даже гибель нескольких миллиардов почти не отражается на расчетах Адептус Терра. Фактически подобные потери несущественны.