— Это я поняла. Как выбирать, какой должен быть голос и откуда идти?

— Просто представить, — пожал плечами Эррах. — Как еще?

— Ну так, может, переключатели какие, — Мист с сомнением посмотрела на кольцо. Такой способ управления в прошлом мощным артефактом не представлялся ей удачным или безопасным, но выбирать было не из чего, и девушка старательно сосредоточилась, собирая мысли воедино и прогоняя лишние. Даже немного отдалился шум битвы, краски поблекли вокруг, и Мист, концентрируясь на одном и только одном, нажала на камень. — Пусть хранит тебя свет, и сумрак явит тень, пусть сон твой будет крепок, покойся, пепел вечно!

Кто бы знал, что заупокойные слова, которые произносят над всеми подземцами, помогая им вернуться в землю, она будет использовать так часто в наземном мире? В первые шесть лет наземного обитания, впрочем, она их не вспоминала.

Живая стена вокруг них как-то вдруг едва не хором выдохнула — и расслабилась. По крайней мере, Мист очень хорошо различила, как спина и плечи Торрена перешли из состояния боя в фазу расслабленного внимания. А потом зеленые воины стали понемногу расходиться, нарушая строй, расслабляясь: Мист видела, как они шарят глазами по окрестностям, переговариваясь, и в их голосах звучали вполне универсальные ноты непонимания, недоумения и осторожной радости.

Старик, занимавшийся раненными солдатами, подошел к Эрраху, посмотрел на него, подумал и повернулся к Мист. Указал на ее Книгу и кольцо, что-то спросил. Мист только развела руками.

— Не понимаю. У вас кто-то знает весторн?

— Эолен? — добавил Эррах почти без надежды.

— Вес-торн, — повторил старик и почесал подбородок, задирая голову. Года немного подсогнули его, и волосы были пегими от седины, но он выглядел достаточно внушительно со своей мощной нижней челюстью и обломанными клыками. Подумав, он махнул рукой, словно приглашая следовать за собой, и ткнул костылем неудачно вставшего на его дороге воина из молодых. Когда им, наконец, уступили дорогу, Мист смогла нормально оглядеться и понять, что же таки наделала.

Заклинание, она же заупокойная речь, сработало отлично: повсюду вперемежку лежали дважды мертвые тела, а ветер гонял сизый гадкий пепел, в который превратились ниэссе.

Старик обвел это рукой и указал на Мист, что-то спрашивая.

— Да я, я, — кивнула девушка и подняла перед собой Багровую Книгу, свой универсальный решатель всех вопросов. — Колдунья я, Моррайт. Ясно?

— Моррайт, — повторил старик, снова почесывая подбородок, и развернулся, хромая, пошел к селению, откуда им навстречу уже тоже спешила отдельная, явно тоже недоумевающая, делегация.

— Идем. Эррах, Тор, по головам вас пересчитать… Тор! — позвала Мист недовольно, крутя головой в поисках своего крайне шустрого и общительного друга. Тот и вправду обнаружился в процессе обмена ножиками с крупным зеленым воином, встреченным ими еще на тропинке. — Вот оставь его на секунду, успеет обрасти родней в два счета.

— Между прочим, это стратегический, пепел в него, момент! — возвестил Торрен, торжественно обмениваясь с зеленым побратимом каким-то ритуальным пожатием. — Я теперь его, Нитлока, брат по оружию, значит, под защитой и все такое.

— Много это тебе даст, если нас жрать начнут, — усовестила его Мист. — Или стоять будешь и смотреть?

— Жрать могут начать только Эрраха, — рассудил Торрен, подходя к ним и хлопая обоих по плечам. — После твоего трюка. Вряд ли кто-то не сообразил, что это твой голос был. А Эрраха выплюнут.

— Это еще почему?

— Да кто станет жрать Зубастую Тьму? Она не питательная и кусается.

— Справедливо, — Мист покосилась на Эрраха, но он и не думал о том, чтобы как- то защититься от ерничанья в свой адрес.

— Но вообще-то я не думаю, что на нас могут реально окрыситься, — осторожно сказал Торрен. — Это было бы, гм.

— Крайне не логично, — вставил Эррах, громко шмыгая носом и размазывая по бледной коже зеленые сопли.

— Кто б говорил о логике, — посетовала Мист, наблюдая, как старик, переговорив со встречающей группой, двинулся дальше, поманив за собой пришлецов. Все остальные зеленые действовали слаженно и уверенно: без споров и сомнений, что-то только вполголоса обсуждая между собой, все принялись за дело, как-то очень естественно и без единой запинки поделив фронты работ. Несколько человек отправились помогать идти раненым, другие занялись поиском павших сородичей, третьи принялись стаскивать мертвые тела в кучу, видимо, для последующего сожжения. Тут работы было куда как много: такого количества беспокойных мертвяков Мист еще не видала. Однако, судя по деловитому поведению зеленых, тут ходячими трупами и пепельными тварями было никого не удивить.

Говорят, в конце всего есть Последний Город, Домен Пепла, где правит тот, кто алкает живой плоти и крови, но получает только тени. Его называют Грэнаш, и к нему взывают только те, кто потерял все, кому остался лишь пепел. Извращенные, измученные приходят оттуда уже не души, а демоны Пепла, самые опасные, самые неуязвимые, не знающие боли, не знающие разрушения.

Каменные стены по бокам селения оказались вполне капитальными, но очень, очень старыми — наверное, той же архитектуры и эпохи, что и руины черной башни. Остальные постройки были странными, словно кто-то, привычный к вольной кочевой жизни, пытался построить на основании своих навыков капитальные дома. Впрочем, часть строений и представляла собой именно шатры. Вся эта разномастная коллекция жилищ окружала центральный высокий шатер, стоящий посередине чистого пространства, и там, опираясь на огромный молот, стоял воин в два раза более широкий, чем Торрен и уже встреченные ими представители племени. Он был и выше других, огромный, мощный, и ощущение массивности подчеркивалось меховой мохнатой накидкой на плечах и объемными, грубыми, тяжелыми наручами на сложенных руках, похожих на кандалы. Мист один такой и двумя руками бы не подняла, несмотря на свою совершенно не эльфийскую и не фейную комплекцию.

Старик подошел к этому монументальному персонажу, едва кивнув, показал на свое охвостье в лице троицы приключенцев и что-то бодро заговорил, видимо, перечисляя известные ему факты.

Воин выслушал его, хмурясь, потом крикнул назад, в шатер позади себя, и оттуда после паузы вышла женщина. Она была настолько же прекрасна, несмотря на очевидные расовые черты, как и монументальна, возвышаясь над тем же Торреном, совершенно обалдевшим от такого количества женской красоты, на полголовы, как минимум. Огромный зеленый воин снова ей что-то пророкотал, и женщина перевела взгляд на путников, изучая так пристально и придирчиво, будто на глаз прикидывала живой вес, качество шкуры и возможности выделки мяса. Закончив осмотр, она дернула верхней губой, обнажая зубы, и сделала шаг к пришельцам.

— Это была улыбка, — прокомментировал Торрен, словно подбадривая сам себя. — И я не оптимизь.

— А я вообще молчу, — отозвалась Мист.

— Так я тебя не первый месяц знаю, — проворчал Торрен. Однако он, на удивление, кажется был прав — женщина подошла к ним, не сводя пристального взгляда, но раскрывая пустые руки в жесте миролюбия.

— Звать…Айтхара, я говорить весторн. Мало говорить, но другие не говорить, — сказала она неожиданно музыкальным голосом с бархатистой хрипотцой.

— Звать….Торрен, — ляпнул Торрен, не зная куда девать глаза и теряя дар связно выражаться. Чтобы смотреть монументальной даме в лицо, ему надо было задирать голову, и взгляд его постоянно стекал в куда более удобное положение, к сожалению или счастью расположенное на уровне обширной груди женщины.

— Он тоже говорить весторн мало, — вполголоса поддакнула Мист, не в силах придержать язык и не подтрунивать над приятелем хотя бы в такой серьезной ситуации. В самом деле, у них был дар — превращать все на свете в пепельный цирк. Впрочем, кажется, Айтхара приняла обращение Торрена вполне адекватно.