Причем он едва сдерживал улыбку. Выглядело это настолько комично, что я рассмеялась, обхватив руками живот.

— Вы же не причините ему вреда, правда? И не позволите обижать его в Жемчужном дворце?

— Никогда, — искренне ответил его светлость, и я знала, что за обещаниями этого сильного мужчины скрыто гораздо большее. Не смотря на всю его колючесть, льдистость, ему можно было доверять как никому другому.

В этот момент в комнаты вошла эрледи. Мы слегка склонили головы в знак приветствия, когда Джина обратила внимание на своего внука.

— Что ты тут делаешь? Разве тебе не нужно приветствовать невест?

Анвэйм почему-то посмотрел на меня, будто ожидая моей реакции. И она, к моему огромному стыду, была. Мне казалось, что вокруг меня моментально выросли множество иголок, каждой из которых хотелось уколоть эрлорда побольнее, в самое чувствительное место.

— Мне действительно пора, — проговорил он. — До вечера… Аламинта.

Он ушел порталом, а эрледи обернулась ко мне с улыбкой.

— Как насчет завтрака?

— А как вы смотрите на то, чтобы позавтракать в какой-нибудь булочной города? — спросила я, и эрледи приподняла брови. — Джина, я приглашаю вас на прогулку. Я решила, что мне хочется выбрать кроватку, люльку и прочие детские вещи для ребенка, раз уж я едва ли сама смогу его воспитывать. Пусть это немногое напоминает ему обо мне, какое бы будущее нас в прошлом не ожидало.

Джина молчала, лишь её взгляд был наполнен грустью. Наконец, она кивнула.

— Для меня будет честью прогуляться с тобой и скрасить твое бремя приятных хлопот.

— Спасибо, — искренне отозвалась я. — Тогда я надену плащ, перчатки и выйду. Вы сможете открыть портал?

— Разумеется. Только нам надо взять с собой Авину и стражников. Ты не против?

— Разумеется, нет, — откликнулась я.

Лорда де Шалиса мы тоже предупредили. Казалось, он нервничал и переживал, но в итоге присутствие двух стражей, в том числе Санхеля, убедило его в том, что мне нечего бояться.

— Ты можешь встретить знакомых, — наклонившись ко мне, шепнул лорд де Шалис.

— Сделаю вид, что ужасно тороплюсь. Я устала сидеть в четырех стенах. Мне хочется движения.

— Твоя правда, — кивнул мужчина и выделил Авине увесистый мешочек с золотом, а затем сам открыл нам темный портал.

Мы вышли на главной торговой площади. Была первая половина дня базарного дня, поэтому улицы буквально кишели людьми в самых разных одеждах: от простых до дорогих, вычурных нарядов. Я натянула капюшон поглубже, чтобы издали меня никто не узнал.

Четырех и пятиэтажные дома из темного камня, словно графита, окружали обширную площадь. На первых этажах были магазинчики, кофейни и булочные со стеклянными витринами. В центре располагались ровными рядами шатры, мимо которых мы и направились.

— Ты ведь хотела сначала позавтракать, — напомнила Джина, и я отмахнулась.

— Несколько позже. Пока мне не терпится взглянуть на детские вещи.

Все проходящие покупатели были темноволосыми, поэтому мы с Джиной заметно выделялись. А вот среди торговцев было много светлых: они привозили экзотический товар со светлой стороны. Обычно, у таких палаток было больше всего зевак.

— Смотрите, какие там милые игрушки! — воскликнула я и уверенно направилась к шатру. За прилавком стояла светловолосая девушка. Заметив эрледи, она было открыла рот, но Джина приложила палец к губам, призывая её к молчанию.

— Что вам угодно? — спросила она участливо, но при этом продолжала бросать заинтересованные взгляды на Джину.

— Игрушки для самых маленьких.

Девушка понятливо кивнула, бросив мимолетный взгляд на едва выпирающий живот, который почти полностью скрывал мешковатый плащ, и начала показывать ассортимент. Я брала почти все без разбора, а девушка упаковывала все в бумажные обертки. Я поздно спохватилась о деньгах, но, видимо, “отец” выделил достаточно денег, потому что кошель опустил лишь на десятую часть. Стражи быстро все переправили порталами во дворец лорда де Шалиса.

— Теперь вещи…

— Я видела тут один модный детский салон, там наверняка есть что-то готовое и можно сделать на заказ.

Ах да, вряд ли здесь так просто продается одежда. Что ж, тогда ей займемся в последнюю очередь, а пока — люлька. Я уже собиралась переходить к следующему ряду, когда мое внимание привлек кукольный театр. Мы как раз успели к началу, поэтому оказались в первых рядах и застыли невольными зрителями. Я с интересом наблюдала печальную историю любви между светлой и темным. Закончилось все печально: светлую забрали домой, но она была беременна. Ей пришлось сбежать, но долго она не прожила: темная магия дитя убило её, а темный отец горевал над могилой нерожденного дитя и умерщвленной возлюбленной. Я была настолько заворожена историей, что не сразу обратила внимание на реакцию Джины: она стояла рядом, неподвижно, лишь в глазах застыли слезы.

Я достала из кармана плаща платок и подала его эрледи.

— Вы в порядке?

Она утерла слезы белой тканью с кружевной оторочкой и покачала головой.

— Нет, не все в порядке, Аламинта, — прошептала она и, отвернувшись, прошла между зрителями, удаляясь от кукольной сцены.

Я поспешила за ней. Она направилась к одной из кофеен. Внутри было уютно: деревянные голубые столики, мягкая обивка и сладкие ароматы. Сделав заказ (что-то вроде блинчиков с эмичным джемом), мы присели за столик. Джина выглядела разбитой.

— Расскажите, в чем дело? — спросила я и женщина вздохнула.

— Та девушка… в спектакле… — эрледи посмотрела мне в глаза, — это моя дочь.

Насколько я знаю из прошедших уроков, у Джины было два ребенка: сын и дочь. Сын был предыдущим правителем Ардахейма и отцом эрлорда, значит, девушка в спектакле приходилась тетей Анвэйму.

— Если вы желаете поговорить об этом, я открыта к беседе, — ответила осторожно.

— Эта история давно забытых дней и о ней предпочитают не вспоминать в приличном обществе, поэтому ты, должно быть, о ней не слышала, — произнесла Джина. — Это было около ста тридцати лет назад. Стэфания, моя дочь, связалась с темным, влюбилась и… забеременела.

— И ребенок, разумеется, был темным по всем законам нашего мира, — с горькой усмешкой произнесла я.

— Да, — согласилась эрледи. — Он уничтожал Фани. Моя дочь умирала на глазах своих едва ли не всесильных родителей. Мы ничего не могли сделать, он запрещала нам. Тогда мы и понятия не имели о ритуале, благодаря которому можно заблокировать силу, — Джина устало посмотрела на меня, — хотя я и сейчас об этом ничего не знаю. Но суть не в этом. Мы пытались спасти дочь, но мы были молоды и непреклонны, поэтому… Фани сбежала.

Повисла пауза. Нам принесли наш заказ, после этого Джина продолжила, смочив горло горячим чаем.

— Во дворец она вернулась в гробу. Мое горе было безутешным, впрочем, как и моего мужа. Он не выдержал смерти дочери и сам ушел за ней спустя несколько лет. Возможно, он был не лучшим правителем, но прекрасным отцом. Перед смертью, Аламинта, он произнес пророчество, о котором ты, возможно, слышала.

Джина внимательно посмотрела на меня, но я сделала вид, что ничего не знаю. Тогда женщина продолжила:

— В свете ходит лишь одна его сторона, самая известная, хотя не многие придают этому значения. Но мой муж произнес иные слова, противоположные.

Я затаила дыхание, напрочь забыв о блинчиках, во все глаза смотря на эрледи.

— В ночь, когда будет светит полная луна, под небом двух миров родится мальчик, что своей силой уничтожит свет и тьму. Не будет ему равных, не будет ему друзей. Его опасность — в двуликости. Его имя — неотвратимость, — зловеще произнесла эрледи. — Слышала что-нибудь об этом?

— Первый раз в жизни. Мальчик. Вот почему вы так хотели узнать пол ребенка?

— Да, — прошептала она, в упор посмотрев на меня — без наигранности, с полной серьезностью. — Видимо, этому ребенку суждено родиться. Даже небеса на его стороне, раз послали тебе Хассаира в качестве суженого. Быть может, этот ребенок действительно всё изменит в этом мире? Быть может, нужно всех уничтожить, чтобы возродить новый нейтральный мир?