– Как проходит Отбор Анвэйма? – спросила я. – Кажется, я сорвала ему второй этап.

Аир негромко рассмеялся. Авина принесла чай и разлила его по фарфоровым чашкам. Делорд пригубил горячий напиток. На его щеках проступили ямочки.

– О да, невесты рвали и метали. Ровно до того момента, пока его светлость не прочел эмоции своих невест. Леди Иоланта рассказала все в подробностях, как невесты окружили тебя и рассуждали вслух о неприятных тебе вещах, – я посмотрела на чай в собственной чашке, не желая вспоминать те злые слова, которые задели меня столь глубоко. – Леди Иоланта так же упомянула, что в этом может быть и её вина – она была слишком холодна с тобой.

– Холодна, но честна, – ответила я, посмотрев Аиру в глаза. – Её прямота подкупает. Боюсь говорить, но из неё действительно получится чудесная эрледи.

– У Иоланты множество достоинств, – подтвердил Хассаир и прищурился, – но все же чаще за нас выбор делает сердце. Хотя это не случай Анвэйма: сердца у него нет.

– Думаешь? – Слова Аира меня задели. – Мне показалось, что он очень переживал за меня… за нас, – исправилась я, почувствовав, как к щекам приливает кровь. – Он выглядел взволнованным.

Делорд ответил не сразу, откинувшись на спинку дивана и с интересом взглянув на меня.

– Хотя они с Иолантой отличная пара, – произнесла я. – Я догадалась, что фреска в библиотеке изображает историю их любви. Хотя, как я понимаю, пока чувства Иоланты не взаимны, но ведь все может измениться. Она красива, умна, изобретательна и при этом не лжет в эмоциях Анвэйму.

– Ты права, – неожиданно раздался позади меня голос, и я вздрогнула, увидев эрлорда: он прошел через портал, держа в руках кружку с горячим отваром.

Возникла неловкость. Анвэйм подошел ко мне и подал отвар, отобрав чашку. Я думала, он поставит её на стол, но он взял её себе, сделав осторожный глоток, и разместился в кресле.

– Иоланта действительно потрясающая, – произнес Анвэйм. – И она не лжет мне в эмоциях, это определенно подкупает.

– Быть может, тогда отменишь отбор и сразу выберешь её? – спросила я, почувствовав волну гнева, поднимающуюся в груди.

– Непременно так и сделаю, – сообщил Анвэйм, – сразу после третьего этапа.

– А что так? Уверена, решение можно принять уже после второго.

– Второй уже прошел, – хмыкнул эрлорд, смотря мне в глаза, – заочно. Вылетели почти все избранницы, кроме леди Дарии и леди Иоланты. Не прошли… проверку на человечность.

– Вот как? – выгнула бровь. – Тогда стоит поздравить леди Иоланту с заочной победой, раз у вас так быстро проходят испытания.

Не знаю, что меня раздражало. По идее я должна быть благодарна за заступничество Анвэйма: хотя бы ни одна из тех злобных девушек не станет мачехой моему ребенку, однако вопреки любой рациональности я чувствовала злость. Злость, что уже почти все решено, что осталось всего две кандидатки, среди которых выбор совсем очевиден.

– Иногда мне кажется, что я лишний, – шепнул Аир в пустоту и моргнул, отставив чашку на стол. Эрлорд перевел на него пылающий взгляд, в котором не было ни капли льда. – После третьего испытания, до того, как ты объявишь победительницу на Звездном балу, я объявлю Аламинту своей невестой. Надеюсь, ты ничего не имеешь против?

Он имел. Много всего против, но не аргументировано. Это читалось в его глазах, однако эрлорд ничего не возразил, отпил из чашки и поставил её на стол.

– Разумеется, нет. У верен, ты сможешь сделать Свету счастливой, – он задумчиво посмотрел в окно, сложив руки на груди, и продолжил: – Теперь поговорим о насущном. Новость о двуликости ребенка не удастся утаить надолго во дворце, где даже у стен есть уши. Это всколыхнет не только Ардахейм, но и Фарахейм.

– Согласен, – кивнул Аир. – Поэтому предлагаю где‑нибудь временно спрятать Свету, пока ребенок не родится.

– Думаешь, рождение ребенка остановит волну недовольств? – задумчиво спросил Анвэйм.

– Нет, – отрицательно ответил делорд, – но оно даст нам время подготовиться. Нам пока ничего не удалось найти о пророчестве, но быть может за грядущие недели удастся что‑нибудь изменить.

– Согласен, – подтвердил Анвэйм. – Но это место должно быть рядом с Жемчужным дворцом, чтобы я всегда мог почувствовать, где и что с ребенком, соответственно, и со

Светой. Я знаю одно место в горах, сегодня же прикажу Санхелю обследовать его и подготовить, а завтра переправим туда Свету.

– Я буду всегда рядом с ней, если ты не возражаешь, – произнес Аир. – Дарриа временно примет на себя мои обязанности, пока ребенок не родится и мы не решим, что делать дальше.

Я неожиданно вспомнила того, с кем вел переписку лорд де Шалис. Если бы удалось его найти и расспросить, то, возможно, получится успокоить народ и уверить его, что мой ребенок ничем не опасен.

– Удалось ли разобрать почерк в переписке лорда де Шалиса и таинственного незнакомца? – спросила я, посмотрев поочередно на обоих мужчин.

– Нет. Его не узнали ни на Светлой стороне, ни на Темной, – ответил Анвэйм, переглянувшись с делордом. – Либо он умеет писать как правой, так и левой рукой, расписываясь в официальных документах и личной переписке разными руками, либо это не приближенный к государственному аппарату человек, никак ранее не привлекаемый к правосудию, не обращавшийся ни в какие государственные органы.

Я досадливо вздохнула.

– Света, не выходи сегодня из покоев. Ужин доставят в комнаты, а завтра с утра я переправлю тебя порталом в поместье в горах.

– Спасибо, – тихо ответила я.

Анвэйм поднялся и вышел из комнаты, оставив тоску в моей душе.

Анвэйм Светлый

Света влетела в мой кабинет с пылающим взглядом, сжимая в руке свежую газету, с содержанием которой я уже успел ознакомиться. Я в который раз отметил, что замер, когда она вошла: не внешне, а внутренне. Внутри меня словно все стало трепетать, хотелось встать, сжать девушку в объятьях и никогда не отпускать.

Но против нас было слишком многое, начиная от законов обоих миров и заканчивая её истинностью с Аиром. Я не могу разрушить их союз, ведь в этом случае лишу род Хассаира права на существование, обреку этого кошака на вечное одиночество. Как бы мне не хотелось послать все законы в бездну и забрать Свету себе, я не мог.

Однако и наслаждаться красотой этой девушки никто не мог мне запретить: её глаза горели настоящим огнем, в них плескались истинные эмоции, которые я не мог прочитать, однако, казалось, уже выучил наизусть; волосы она перекрасила в три цвета, словно бросая вызов обществу, давая понять, что она – разная, она имеет отношение к обоим мирам и даже к тому, о котором другие не догадываются. Мне нравилось в ней буквально все, начиная от недостатков и заканчивая достоинствами. Из‑за этого находиться рядом с Иолантой становилось невероятно скучно, я словно морская рыба задыхался в пресном водоеме.

Иоланта никогда не лгала мне, вот и вчерашний случай пересказала в малейших деталях. Она не скрывала, что не хочет, чтобы Аламинта присутствовала в нашей с ней жизни, но в этом я мог её понять: какая законная супруга станет терпеть бывшую своего мужа рядом? В отличие от других невест Иоланта никогда не скрывала свои эмоции, но она была разумна и благородна, поэтому никогда бы не посмела унизить или даже показать свое пренебрежение Свете. Как ни крути, но из неё идеальная правительница.

…Правительница, но не возлюбленная.

– Анвэйм, что это значит? – спросила Света, присев в кресло напротив меня и положив газету на стол. – Ты видел это? Как они узнали?

В утренней газете столичного вестника была опубликована любопытная статья: “Двуликий ребенок – пророчества не лгут?”.

Я открыл газету и пробежался взглядом по статье, освежая память.

“Сенсационные новости из Жемчужного дворца! Ребенок, которого носит под сердцем Великая леди Фарахейма Аламинта де Шалис, от его светлости правители Ардахейма обладал, как все мы знаем, светлой магией… до недавнего времени.