“Он слишком благороден”, – вспомнились слова эрледи. И нельзя было с ней не согласиться.

И всё же.

Увлечение или нечто большее?

– Леди, вы прекрасны! – воскликнула Авина.

Я улыбнулась, посмотрев в зеркало, и погладила пышную юбку цвета золота. Да, сегодня я действительно была прекрасной – сама готова это признать. Волосы я решила перекрасить, но не так, как ожидала Авина: ей пришлось повозиться, узнавая в городе у различных парикмахеров о том, как можно получить оттенок бронзы.

И теперь моя прическа включала в себя три цвета, для чего пришлось использовать технику “растяжки цвета” дважды: у корней светлые волосы переходили в бронзовые, а из бронзовых – в темные на кончиках. Авина вчера весь день тренировалась, чтобы научиться правильно “вытягивать” краску, но в итоге результат стоил её трудов.

Таким образом я сочетала сразу три важных цвета: блонд, присущий светлым, черный, присущий темным, и мой цвет на Земле – бронзовый. Теперь я по‑настоящему чувствовала родство с этим телом, поняла, что моя трансформация завершилась, что теперь я – это я, не Аламинта и не Света. Я совершенно новая личность, которая успела пройти непростой путь в этом мире.

– Леди, вы введете новую моду! – воскликнула Авина. – А я единственная, кто знает технологию.

– Кстати, об этом. Мы ведь можем запатентовать прическу? – спросила я, и Авина подумала, после чего кивнула.

– Как изобретение моды – да! Недавно читала в газете, что какой‑то модельер запатентовал таким образом необычный корсет: знаете, там всего лишь две чашечки на бретельках.

Услышав об этом, я развернулась к девушке:

– Мне срочно надо встретиться с этим модельером!

– Тогда узнаю его адрес, и вы сможете написать ему письмо.

– Отлично. Кстати, в Фарахейме мы тоже введем патент. Займусь этим завтра, а сегодня,

– я вздохнула и вновь посмотрела в зеркало, – меня ждет бал.

Золотое платье, изготовленное специально для меня, было потрясающим: мягкая ткань юбки, начинавшейся сразу под грудью, волнами спускалась вниз, но не делала мою фигуру безобразной, несмотря на живот, наоборот, подчеркивало нежность моего положения. Верх платья был перекрестным в районе декольте, открывая вид на пышную грудь. Плечи были закрыты рукавами три четверти, на ногах – удобные туфельки с минимальным каблуком. Но пожалуй самыми роскошными были колье и серьги с черным агатом. Они создавали невероятный контраст золота и тьмы, благодаря чему мой образ был ярким, дерзким и вызывающим.

– Леди Аламинта, кажется, вы по‑настоящему расцвели в Ардахейме, – раздался голос сзади, и я обернулась, подавив удивление и широко улыбнувшись.

– Эстресс Марисель! Как я рада вас видеть!

Я подошла ближе и взяла руки целительницы в свои. Марисель была облачена в нежнобирюзовое платье, явно предназначенное для бала. Светлые волосы, которые при первом знакомстве показались невзрачными, сейчас виделись мне благородным блондом. Их подняли вверх в пышную прическу и закрепили шпильками с украшениями в форме цветов.

– Я вас тоже, леди. Как вы себя чувствуете? Эрлорд говорил, что вы настаиваете на моем возвращении к должности вашего целителя.

– Все так, – согласилась я. – Спасибо вам, что вернулись. Вы уже полностью выздоровели?

– Магия творит не только ужасные вещи, но и чудеса, – ответила женщина. – Эрледи попросила меня сопровождать вас на балу. Как я поняла, эрлорд не догадывается о вашем присутствии?

Я прикусила губу. Джина убедила меня, что ему незачем знать об этом, иначе он будет против. Анвэйм пытался сохранить баланс между мной и своими невестами, но он не понимал, что я хочу принимать участие во взрослении ребенка, хоть какое‑то. Для этого мне надо заявить о себе Ардахейму, не быть бесцветной тенью, блуждающей по дворцу, мне нужно стать личностью.

– Мы решили сделать для него сюрприз, – ответила я и прикусила губу.

Эстресс Марисель слегка улыбнулась и кивнула. А что мне еще ей оставалось ответить?

В дверь постучались, после чего вошла эрледи со своей свитой. Я склонила голову в знак почтений, после чего Джина подала мне руку.

– Пора, девочка моя. Идем.

Жемчужный дворец к балу стал по‑настоящему жемчужным: стены переливались словно по ним были развешаны гирлянды, бежевые дорожки заставляли жалеть слуг завтрашней смены, а мигающие магические светильники, подвешенные в воздухе и стилизованные под свечи, добавляли уюта.

Пока мы шли в зал, эрледи часто бросала на меня заинтересованные взгляды. Я старалась не нервничать, хотя волнение выдавали искусанные губы и слегка трясущиеся руки. Мой первый бал! В необычной обстановке, необычном мире и в особенном положении.

– Я бы хотела узнать, – неожиданно начала эрледи очень серьезно, после чего посмотрела на меня, – как ты смогла добиться такой окраски волос?

Я улыбнулась, почувствовав поддержку Джины. Она действительно хотела снять мое напряжение столь незатейливым вопросом.

– Только после получения патента, – хмыкнула я, и эрледи взметнула брови вверх.

– С твоей хваткой я начинаю сомневаться, так ли тебе нужна моя помощь.

Я негромко рассмеялась, прикрыв улыбку веером. Искусство общения веерами мне было незнакомо, но мне он был необходим: если вдруг станет сложно дышать или захочу скрыть неуместные эмоции, вполне можно воспользоваться веером. Как сказала Джина, даже если я дам кому‑нибудь ложные намеки, никто их не примет к сведению в виду моего особого положения.

– Эстресс Марисель, вы ведь помните мою просьбу? Сегодня вы должны неустанно приглядывать за леди Аламинтой. Если захотите отлучиться, скажем, в дамскую комнату, сообщите мне, чтобы я всегда была рядом.

– Непременно так и сделаю, эрледи, – покорно ответила целительница, и я подарила ей благодарную улыбку.

Мы входили не с основного входа, а через антикамеру справа от тронного возвышения. Церемониймейстер объявил о приходе её светлости, после чего двери распахнулись, выпуская нас в огромный зал, наполненный ярким светом.

Здесь все блестело. Сначала мне казалось, что я ослепла от яркости. Нет‑нет, никакой позолоты, именно серебро с жемчужным отливом: натертый мраморный пол; светлые стены с колоннами, между которыми магические рисунки, словно голограммы, изображающие танцующие пары; над потолком зависли множество круглых светильников разных размеров; а наряды гостей сплошь светлые, роскошные, украшенные драгоценными камнями.

– Аламинта, отомри, – шепнула эрледи, проходя по коридору гостей и подхватив меня под руку.

Я моргнула и натянула улыбку, об обязательности которой совершенно забыла. Гости рукоплескали. Я не могла видеть их лица, они сливались для меня, оставался лишь лоск, роскошь, шик. Каждый хотел выглядеть лучше, прекраснее, дороже, из‑за чего все они казались одинаковыми и ненастоящими. Даже я. Но все мы вместе создавали ощущение сказки. Настоящей сказки с настоящим балом и настоящим принцем‑эрлордом.

И его невестами.

Последняя мысль вызвала зубной скрежет. Как только Джина дошла до противоположного конца зала, где удобно разместилась за небольшим столиком в одном из уютных кресел, я заметила, что вокруг нас образовался кружок. Первым к нам поспешил высокий худощавый мужчина, который начал с витиеватой речи. Все свелось к банальному: его сыну нужно было место пресс‑секретаря её светлости, должность которого в данный момент была вакантна. Я просидела до третьего просителя, после чего Джина, увидев мою усталость, незаметно кивнула.

Я поднялась на ноги и быстро отошла в другую сторону под руку с эстресс Марисель. Пока проходила, слышала шепотки, но больше замечала восхищённые взгляды: решение оставить сзади волосы распущенными и локонами спускающимися на плечи было абсолютно правильным, это дало возможность всем гостям оценить мою прическу. По бокам часть локонов убрали наверх и завели назад, закрепив шпильками, а спереди оставили несколько волнистых прядей, в которых на прозрачной нитке спускались мелкие драгоценные камушки.