Однако Нейро настоял, прокомментировав: «Ценный материал биогенного происхождения, рекомендуется извлечь». Так что пришлось покопаться в гнили ржавым ножиком, и вырезать несколько каких-то странных штук, похожих то ли на семечки растения, то ли на обломки сережек — колбаски, загнутые полумесяцем.
Когда потер одну из них, увидел серебристый блеск металла. Ого. Хм.
— Интересно, откуда в куче, заплесневевшей до состояния глины, металл в такой странной форме? Из каких-то тварей лут? — запрос не был адресован нейромодулю, но себе пообещал, что обязательно разберусь с этой загадкой.
Разворошив другие коконы, нашел только останки обычных животных — крупных насекомых, крыс и еще каких-то грызунов, травоядных, обезьян, и прочее. Судя по всему, кто-то очень давно тут уже прошелся — многие коконы были взрезаны. Брать с них было совершенно нечего. Скорее всего, предположение Нейро о том, что даже будучи уже мертвым и в коконе, морф был защищен полем невидимости или отвода глаз, верно. Хотя совершенно не понимаю, как и зачем. А главное — на какие ресурсы?
Дав команду нейросети записать все, что удалось найти, для дальнейшего разбора в будущем, продолжил свои изыскания.
К сожалению, больше в коконах ничего интересного не было. Как не проявилось и никого опасного — ни пауков, ни крыс. О последнем, ясное дело, никаких сожалений. Меньше тварей — больше шансов выбраться отсюда.
— Нейро, отметь эту зону условно безопасной и «ничего ценного».
Хотя… относительно безопасное место само по себе ценность. Подавшись непонятному позыву, достал нож Германа, и спрятал в груде камней, пометив пирамидкой. Пусть будет небольшой тайник на будущее. Мало ли, что случится. Раз уж у меня своя локация образовалась, я сюда еще вернусь.
Усмехнувшись собственному поступку, решил немного отдохнуть и поесть.
Перекусив вырезкой из обезьяны (нормально пожарить которую на камнях оказалось не так-то просто), злаковым батончиком и напитком из сублимированного порошка, отправился в путь, ведущий круто вверх.
Дорога оказалась выматывающей, физически и морально. И это хорошо еще, что страх темноты и замкнутых пространств был мне не ведом.
Кое-где едва не застрял окончательно из-за протеза, который как будто решил отыграться за примерное поведение в закрытой локации, и принялся то и дело отказывать. Один раз я даже из-за него свалился какой-то неглубокий, но узкий провал, и долго не мог выбраться.
Мда, турель, если бы удалось ее найти, вряд ли поместилась в этой узкой и ломаной трещине. Так что может и хорошо, что она осталась лежать где-то под камнем на ненайденном мной перекрестке. Возможно, когда-нибудь, она спасет человеку жизнь. Как знать?
Еще меня трижды оплевали гадские моллюски, которые начали встречаться, едва в поле зрения объявился выход из этой щели — неровное узкое отверстие, в котором проглядывал кусочек неба.
Нужно отдать отцу должное — если бы не его кошки-крюки, точно бы не выбрался. Веселенькое вышло путешествие, но вот наконец-то с трудом протиснулся через трещину и увидел небо и солнце.
— У вас было круто, но больше что-то не хочется, — коротко кивнув на прощание дыре, выведшей меня наружу, неспешно потянулся и огляделся.
И понял — оно того стоило!
Вид со скал открывался фантастический. Небо — глубокое и настоящее, а не имитация щита. Ветер гнал настоящие облака разной формы, и солнце уже не висело в небе сияющим пятном симулякра, а шло к закату.
Это было необычно, ново и прекрасно. А уж после подземелья…
Бездумно откинув забрало шлема, глубоко вздохнул свежий воздух, который пах чем-то непонятным. Наконец-то на свободе!
…Через час после еще одного подъема и нескольких напряженных спусков со скал я оказался на хорошем таком ровном пятачке, нависающем над двухполосной гравийной дорогой, на высоте около двадцати трех — двадцати пяти метров от земли.
На пятачке росло большое дерево. Именно с его помощью мне и удалось спуститься: сначала зацепился цепью за скалу, а потом осторожно, используя механизм как лебедку, добрался до крепких ветвей. Дальше было совсем просто.
Спрыгнув на землю, как следует осмотрелся.
Позади дерева в скале нашелся неглубокий грот. Он был пуст, только всякий мусор, оставшийся от предыдущих жильцов: птичьи гнезда, кости и осколки яиц сиротливо жались к стенам, заметенные сюда ветром. Сейчас же было безветренно и тихо.
— Отличное местечко!
Усталость накатила разом, мгновенно поборов все мои позывы подготовить и укрепить убежище.
— Здесь и заночую! — Хотя кое-что все же придется сделать, если не хочу завтра остаться совсем без усилений и карты. Энергии — кот наплакал, и надеяться на какие-то узкоспециализированные функции нейросети и моих девайсов было бессмысленно.
Солнце уже садилось, так что толку от солнечной батареи мало.
Так что я обесточил все ненужное, затем, словно древний человек из фильмов про дикую природу, разжег небольшой костерок из гнезд и сушняка, нападавшего с дерева, пожарил мясо на треснувшем от жара камне (мучительно долго ожидая конца прожарки и подкладывая по веточке), и, наконец-то, завалился спать.
Панель батареи была развернута и разложена вместе с рюкзаком снаружи грота, так как рассвет предполагался довольно рано.
Ночью проснулся от грохота, какой издает тяжелая техника на ходу. Ночь была чистой и свежей, прохладной даже, в небе ярко светила половинка луны, ветер пах терпкой травой и пылью. Ползком подобравшись к краю обрыва, осторожно заглянул вниз.
— Как интересно, — видеть настоящую военную технику вживую мне ещё не приходилось. Так сложилось, что в Общине вообще не было больших машин.
По дороге бодро топала колонна каких-то бронированных уродцев — впереди бронетранспортер, а за ним три колесных машины, над которыми явно поработали не на заводе, а в кустарной мастерской.
Удивительно, но на крыше первой машины крутился узнаваемый локатор из времен до начала Экспансии нанитов. Я такой много раз видел в старых фильмах. Колонна быстро проехала мимо, и только клубы пыли оседали в лунном свете.
Итак, дорога эта используется. Место я себе выбрал удачное, нужно будет посидеть здесь и понаблюдать днем, пока аккумулятор заряжается. Но раз близка встреча с людьми…
Подсвечивая фонариком, быстро извлек «Чип-пап» из трофейного кармана, убедился, что дезинфекция закончена, и дал команду на интеграцию.
Чип вставлялся в обратную сторону тактического наруча, на котором располагался планшет, так что после подзарядки и интеграции он сам уйдет под кожу. Когда это будет, не знаю, но это максимум эффективности при минимальных затратах.
Зато теперь автоматический отзыв на запрос чужих устройств создавал фальшивый файл, будто данный чип выпущен и вживлен в лаборатории корпорации Олма «Рух-24» в городе под названием Новые Челны. Черт его знает, где такой вообще есть, и существует ли он на сегодняшний день. Главное, что не рядом — иначе бы хоть что-то да услышал.
Позже можно будет перепрограммировать ответ, но сперва узнать побольше о внешнем мире. Меня не должны вычислить. И пусть у каждого в Общине имеются данные о ближайших городах, все равно не стану приписывать себя к любому из них. Это глупо, ведь там все друг друга знают.
На этом завалился спать дальше.
А под утро меня внезапно начали мучить сильнейшие боли в отсутствующей ноге. Это было неожиданно и неприятно. Ноги нет — а боль есть! Как так?
«Фантомные боли», вспомнилось название — слишком красивое и загадочное для такой неприятной вещи.
Кто-то из стариков говорил, что ничего сделать с этим нельзя, это в голове. Мол, мозг иногда глючит — считает, что конечность есть, но болит.
Я попытался вразумить свой мозг, рассказывая ему вслух, что ноги нет и болеть там нечему, но стало только хуже. Помучившись полчаса, встал и принялся латать ободранные в пещере ремешки костюма и облагораживать внешний вид своей протезной ноги. Получилось плохо, но чем еще заняться, когда даже с планшета не почитать, поскольку надо строго экономить энергию?!
