Эта женщина отнюдь не отличалась наивностью и прекрасно знала, к чему приведет ее вспышка гнева, которая заставила ее вытолкнуть негодницу Вивиан за порог. И все же она не сожалела о содеянном, наоборот — ее душа была довольна тем, что племянница-интриганка больше никогда не ранит ее сердце ни своими словами, ни своим присутствием, ни своей цепочкой с птицей.

“И мой бедный мальчик излечит свое сердце от ее коварного колдовства! Он забудет ее! А я позабочусь о том, чтобы выветрить из его головы это безумное решение жениться на Шарлотте Сэлтон! Пусть она и богатая невеста, но эта девица не достойна моего сына! Дочь этой датской жабы, манеры которой больше подходят хозяйке трактира, чем аристократке! Нет, нет, это было единственное правильное решение, принятое мной с тех пор, как эта рыжая девчонка появилась в Гринхолле и принялась отравлять разум всем живущим в этих стенах!” — была уверена леди Крэнфорд, и отныне судьба племянницы была ей глубоко равнодушна.

— Заслужила или нет, это просто чудовищно с вашей стороны так поступить с ней! — повысил голос Энтони. — Я понимаю, вы разгневались на нее за то, что она, как вы говорите, влюбила меня в себя, но, уверяю вас, в этом вы глубоко ошибаетесь!

— Ошибаюсь? Сын мой, я живу на этом свете вдвое дольше тебя и умею различать фальшь от искренности! — возмутилась его мать. — Она завладела твоим сердцем, а когда добилась своего, ты стал ей не нужен!

— Матерь Господня, какой фарс! — хохотнул Энтони, позабавленный ошибочностью суждений своей матери. — Вивиан никогда не флиртовала со мной и искренне надеялась на то, что вскоре я вступлю в брак с девушкой, которая принесет мне богатое будущее! А сама она, чтобы вы знали, надеется заполучить сердце другого мужчины!

— Какого другого мужчины? — недоверчиво прищурила взгляд леди Крэнфорд.

— Его имя сейчас не важно, важно одно: вы прогнали Вивиан из Гринхолла из-за ваших собственных фантазий, одну, рано утром, да, Боже мой, вы даже не дали ей надеть туфель! Джейн сказала, что Вивиан нездоровилось, а это значит, вы выгнали ее на улицу еще и больную! — Энтони был так зол, что не удосужился сдерживать тон. — Матушка, вы опозорили нас всех! Теперь над нами будет потешаться весь Лондон! Да что там Лондон! Все королевство будет поливать наше имя грязью, и, уверяю вас, с этих пор ни одной невесты, даже из самой бедной знатной семьи, мне не видать, как и дружбы с герцогом Найтингейлом, который собирается заехать в Гринхолл завтра! Благодарю вас за это! — И он быстро покинул кабинет своей матери, боясь, что сможет бросить ей в лицо обвинения и слова покрепче.

Лицо леди Крэнфорд было белым, как мел: теперь она понимала, что наделала и чем обернется ее семье это недоразумение, это недопонимание и ее обида на племянницу.

“Боже мой… Я собственными руками лишила моего сына будущего… А Вивиан? Ей нездоровилось… Но откуда мне было знать? Нет, нет, Джейн говорила мне об этом, но я не поверила ее словам… Вивиан… Куда она пошла? Без денег, без связей? Ах, Кэтрин, прости мне! Я так ужасно поступила с твоей дочерью! Еще ужасней, чем ты со мной… Найти ее! Немедленно! — Леди Крэнфорд поспешно вышла из кабинета и направилась вниз по лестнице, чтобы отдать дворецкому приказ разыскать ее племянницу, а также заставить слуг молчать о произошедшем этим утром скандале. — Должно быть, она у Сэлтонов! Да, да, именно! Сейчас же скажу Энтони поехать к ним и привезти ее домой! Нужно будет объясниться с Сэлтонами и Вивиан, чтобы любой ценой избежать огласки! Я расскажу ей, расскажу все… Она поймет и простит меня… Надеюсь”.

Энтони не стал мешкать и, несмотря на довольно поздний час, сел в экипаж и направился к Сэлтонам. На город опустились вечерние сумерки, но лондонцы все еще заполняли дороги и улицы, и расходиться по домам не спешили. По дороге молодой Крэнфорд подыскивал правильные в данной ситуации слова, которые могли бы убедить Вивиан и семейство ее подруги в том, его мать поступила так опрометчиво по причине жутких мигреней, мучивших ее в последнее время. И все ж молодому Крэнфорду было стыдно лгать своей кузине и Сэлтонам, к тому же, все еще влюбленное его сердце шептало ему, что в этом скандале была и его вина: это он выдумал себе то, чего на самом деле не существовало, это он позволил себе напиться и предстать перед матерью в таком жалком состоянии.

“Однако мотивы моей матери мне не совсем понятны. Она могла просто отослать Вивиан домой в Кэстербридж, но вместо этого устроила такую некрасивую и позорящую честь всех Крэнфордов сцену. Уверен, пока я спал, прислуга уже разнесла об этом всему городу, и совсем скоро обо всем станет известно и высшему обществу… Что заставило мою мать воспылать таким неописуемым гневом? В чем причина ее нелюбви к единственной дочери ее родной любимой сестры?” — размышлял Энтони, откинувшись на мягкие подушки салона своего красивого экипажа. Поступок матери вдруг отдалил его от нее, и он всерьез задумывался о том, чтобы завтра же, после охоты с герцогом Найтингейлом заняться поисками собственного жилья, и жалости к родительнице, души в нем не чаявшей, он не испытывал, но даже сожалел о том, что не искал самостоятельности и независимости ранее.

Семейство Сэлтонов четверть часа назад завершило вечернюю трапезу и проводило время в большой гостиной, когда дворецкий передал хозяину дома визитную карточку мистера Крэнфорда.

— Что там, мой дорогой? — спросила миссис Сэлтон, увидев удивленную улыбку на лице своего супруга.

— Мистер Крэнфорд с визитом, любовь моя, — ответил ей тот.

— Энтони Крэнфорд? — Услышав имя визитера, сидевшая за фортепиано и тихо поющая красивую датскую песню Шарлотта тут же вскочила со своего места и подошла к отцу.

— Именно он, дитя мое, — добродушно усмехнулся мистер Сэлтон, подумав, что его дочь, очевидно была неравнодушна к этому молодому красавцу.

— Ах, как прекрасно! Пригласи его к нам! — прощебетала девушка.

Мистер Сэлтон отдал дворецкому приказ проводить гостя к ним, и через минуту гость, одетый в один из своих лучших костюмов, предстал перед хозяевами дома с очаровательной улыбкой на своих красивых полных устах.

— Мистер Крэнфорд! Признаться, мы не ожидали увидеть вас в нашем доме в столь поздний час, но, прошу, садитесь! Мы всегда рады вашему обществу! — тут же сказала ему миссис Сэлтон, поднимаясь с широкого кресла, стоящего у горящего камина.

— Мистер Крэнфорд! — хозяин дома широко улыбнулся гостю и указал на одно из свободных кресел. — Это честь принять вас в нашем доме. Приказать принести вам немного бренди? Или виски?

— Благодарю вас за такой сердечный прием, мистер Сэлтон, миссис Сэлтон, мисс Сэлтон. — Энтони элегантно поклонился каждому из них и, помня наставления кузины, добавил: — Прошу, не нужно алкоголя. Приношу вам свои искренние извинения за такой поздний визит, право, я не желал беспокоить вас, но мне нужно срочно переговорить с моей кузиной.

— С вашей кузиной? — удивленно переспросил мистер Сэлтон.

— Да, мне известно, что она направилась к вам, еще утром, — объяснил Энтони, проходя к предложенному ему креслу и опускаясь в него.

— Но Вивиан сегодня у нас не появлялась! — громко воскликнула Шарлотта. — Она должна была заехать, чтобы мы вместе посетили салон миссис Дэвидсон, но, увы, сегодня мы ее не видели, и я сама желала поинтересоваться у вас, не приболела ли она? Или, возможно, она изменила на сегодня свои планы?

Следует сказать, когда Вивиан не появилась в Лиллехус в назначенное ею самой время, в сердце Шарлотты возникла тень ревности и отчаяния: а вдруг ее подруга решила посетить кого-то другого? Или, возможно, она не желает более ее, Шарлотты, дружбы? Что заставило ее нарушить собственное слово? Эти мысли омрачили настроение девушки, и она провела с ними весь день, грустная и печальная.

— Вивиан не у вас? — выдохнул Энтони, и все его существо наполнилось страхом: если не к Сэлтонам, куда могла она направиться? У кого просить приюта?

— Нет, нет, не у нас, — торопливо подтвердил Шарлотта и, увидев, как побледнело лицо гостя, осторожно спросила: — По вашим словам я поняла, что домой она так и не вернулась?