— А что говорит насчет вашего намерения женить его ваш сын? — поинтересовался Энтони: он не чувствовал сострадания ни к своему другу, ни к его отцу, потому что все, только что им услышанное, молодой человек уже знал: опьянев, Джереми каждый раз рассказывал о смерти матери и равнодушии отца, которого он, даже в некотором смысле, ненавидел.

— У него нет выбора, — отрезал мистер Уингтон. — Невесту ему я уже нашел: дочь генерала МакРэя. У нее большие бедра и хорошая грудь. Будет отличной матерью для моих внуков. — Он медленно поднялся с кресла. — Но, прошу простить меня, мистер Крэнфорд, я желал бы прилечь.

— Что ж, сэр, благодарю за теплый прием и виски, — поняв намек, сказал Энтони, тоже поднимаясь на ноги. — Как скоро могу я ожидать от вас новостей по поводу моего нового жилья?

— На днях. При нужных связях, такие дела решаются быстро, — бросил ему хозяин дома. — До свидания, мистер Крэнфорд. Хорошего вам дня.

— До свидания, сэр. И вам того же.

Через несколько минут Энтони уже сидел в своей карете и с тоской думал о том, что ему придется вернуться в Гринхолл и видеть там свою мать. Но он твердо решил игнорировать ее попытки заговорить с ним и сегодня же приказать прислуге готовить его вещи к переезду.

“Нужно будет проследить, чтоб вещи Вивиан прибыли к Сэлтонам сегодня вечером, — вдруг вспомнил он. — Но одной проблемой меньше: к счастью, этот ворчун, папаша Уингтон, взялся помочь мне найти жилье… А что делать с Эмили? Чертова вымогательница… Но решить это дело так просто: нужно лишь вручить право выбора квартиры ей, и она тут же сделает все, чтобы заполучить ее. И, дружище Джереми, буду рад выпить за тебя на твоей свадьбе!”

И, довольный собой, Энтони Крэнфорд поехал обратно в Гринхолл, откуда уже не выезжал до следующего утра.

Все это время хозяйка дома не выходила из своей спальни. Но, если вчера ее одолевала мигрень, сегодня она оставалась в своей комнате потому, что боялась показаться на глаза сына, зная о том, что он был зол на нее. Однако, получив весть о том, что после завтрака Энтони вновь уехал к Сэлтонам, леди Крэнфорд тотчас приказала помочь ей одеться и привести себя в порядок, а затем поторопилась зайти в комнату, где еще пару дней назад жила ее племянница.

Лишившись вещей и красивых мелких безделушек Вивиан, когда-то расставленных тут и там, покои показались леди Крэнфорд чужими: так она привыкла видеть здесь яркие краски и жизнь. Теперь же это пространство было таким, как любила хозяйка дома: холодным и бездушным. Не осталось ни единого платья, ни единого украшения, ни даже забытой на полке шкафа перчатки. Вещи Вивиан исчезли, и вместе с ними исчез уют.

Леди Крэнфорд медленно прошлась по комнате, проверила, сменила ли прислуга шелковые простыни на обычные льняные, и, удовлетворившись переменами, направилась к лестнице, чтобы сойти на первый этаж и найти дворецкого мистера Брауна. Она не желала думать о том, что ей придется вновь пригласить Вивиан в этот дом, чтобы тет-а-тет объяснить ей причины своего поступка и свое странное поведение, но понимала, что этого не избежать.

“Но не так скоро… Я еще не готова добровольно посыпать соль на старые раны. Да и она лежит, больная, прикованная к постели… Так он сказал… Сэлтон. Должно быть, он преувеличил… Да, это всегда было его грехом. Не думаю, что Вивиан умирает. Просто ее немного знобит, а все остально она придумала сама. Любая ложь, любая фантазия, лишь бы вызвать к себе сочувствие… И почему я так мучаюсь этим? Она сама не желает возвращаться сюда! Пусть. Пусть плетет свою паутину у этих наивных Сэлтонов!” — по дороге, мысленно успокаивала себя леди Крэнфорд.

Найдя мистера Брауна, проводившего инструктаж для новой горничной, которая должна была заменить Джейн, леди Крэнфорд окинула девушку пристальным взглядом, оценила ее опрятность, скромность и неказистость, а затем обратилась к дворецкому:

— Надеюсь, Джейн уже собрала свои вещи?

— Еще вчера, мэм. Лилли уже заняла ее комнату, — ответил тот и хмуро взглянул на новую горничную. — Эта леди — хозяйка дома. А ты только что забыла поприветствовать ее, как положено прислуге.

— О, я… Простите меня! Я что-то забылась! — пролепетала бедная испуганная девушка и поспешно присела в слишком глубоком книксене, из которого не смогла встать, и ей пришлось опереться на руки, чтобы исправить свою оплошность. — Мэм, это честь для, работать в вашем доме, — покраснев до корней своих белых волос, уложенных под белоснежный чепец, тихо сказала она, не смея поднять на леди Крэнфорд взгляд.

— Хорошо. Ты можешь идти, — прохладным тоном бросила ей хозяйка дома, и горничная, чувствуя облегчение в душе, поспешно удалилась. — Я рада, что вещи мисс Коуэлл уже покинули Гринхолл. Они были доставлены вчера, как я приказала? — спросила она мистера Брауна.

— Да, мэм. Без задержек и потерь, — учтиво ответил на это он. — Мэм, сегодня я получил от мистера Крэнфорда приказ подготовить его вещи для переезда…

— Что? Дерзкий мальчишка! — вырвалось у леди Крэнфорд, и, как обычно, в волнении, она приложила руку к сердцу.

— Мистер Крэнфорд желает покинуть Гринхолл так скоро, как это только возможно, — продолжил разбивать сердце хозяйки дворецкий. — Что вы прикажете, мэм?

Леди Крэнфорд устало закрыла глаза и отошла к окну.

— Пусть едет. Он уже давно не мальчик, но взрослый мужчина. Если он желает стать самостоятельным и сам платить свои безумные счета, — я не буду отговаривать его от этой глупой затеи, — прищурив глаза, ответила хозяйка дома.

— Тогда горничные могут приступать к работе, мэм? — уточнил мистер Браун.

— Да, — бросила ему в ответ леди Крэнфорд и, выходя из гостиной громко добавила: — Пришлите в мои покои Эмили!

Ее сердце было разбито. Разбито непослушанием и упрямством сына, ее дорогого Энтони. В который раз за эти дни. Но она понимала, что не сможет удерживать его в своем доме вечно, ведь, сама того не желая, оскорбила его чувства к Вивиан и высмеяла его намерения насчет Шарлотты Сэлтон.

Вновь закрывшись в своих покоях, леди Крэнфорд присела за свой изящный туалетный столик, достала из ящика маленькую бархатную коробочку и, открыв ее, осторожно вытащила из нее массивное золотое кольцо, на котором под утренним светом весело засверкали три больших красных бриллианта. Надев кольцо на безымянный палец правой руки, женщина задумчиво смотрела на него, утонув в своих мыслях, пока тихий стук в дверь не заставил ее вернуться в реальность.

— Войдите, — властным тоном громко сказала леди Крэнфорд, не отрывая взгляда от украшающего ее палец украшения.

В покои робко вошла Эмили.

— Вы желали видеть меня, мэм? — сделав книксен, улыбнулась горничная и поспешила расправить складки на своем белом фартуке. Как и все слуги Гринхолла, она побаивалась своей хозяйки.

— Ты сделала то, о чем я попросила тебя? — не оборачиваясь к ней, спросила леди Крэнфорд.

— Увы, мэм, я не нашла в ее шкатулке нужного вам украшения, — тихо ответила ей Эмили. — Но спросила Джейн, и она ответила, что оно было на шее мисс Коуэлл… В то утро, когда вы…

— Хорошо. Ступай, — перебила ее хозяйка, и из ее груди вырвался вздох раздражения.

Горничная присела в книксене и молча покинула покои.

“Эта Вивиан… Надеть туфли она в то утро не успела, а птицу — да, — наблюдая за игрой на свету бриллиантов, с насмешкой подумала леди Крэнфорд. Она не могла насытиться кровавым блеском этих камней. — Интересно, когда я заполучу мою птицу назад? Вивиан не имеет никакого права носить ее и владеть ею… Она моя. Моя!”

— Ты только прочти, что она написала! Вот, пожалуйста! — гневно воскликнула Вивиан и протянула едва успевшему войти в ее покои Энтони серый лист бумаги.

— Должно быть, это письмо от Джейн? — поинтересовался молодой человек, проигнорировав протянутый ему лист, прошел мимо кузины и уселся в кресло у камина.

— Как ты догадлив! Она пишет такие ужасные вещи! Твоя мать — самое настоящее чудовище! — продолжала восклицать девушка, садясь в соседнее кресло.