В своей книге «Квантовая реальность» Ник Герберт приводит слова, которыми отреагировал на эту теорию Брюс де Витт:

Я до сих пор вспоминаю тот шок, который я испытал при первом знакомстве с концепцией множественности миров. Представление о десяти в сотой степени не совсем совершенных копий тебя самого, каждая из которых постоянно делится на новые копии, очень нелегко примирить со здравым смыслом.

[225] Большинству ученых легче принять парадоксальную корпускулярно–волновую гипотезу, согласно которой электрон может быть одновременно и волной, и частицей.

Некоторые ученые пытаются объяснить этот феномен таким образом: «Все, что уже произошло, — это частица. Все, что еще должно произойти, — это волна». Настоящее рождается, как только мы его замечаем, а будущее делает волнообразные движения рукой, ожидая, когда мы помашем ему в ответ. Нам не стоит особо удивляться тому, что волны и частицы, как будто бы имеющие между собой так мало общего, оказываются на поверку идентичными. В конце концов, земля под нашими ногами никоим образом не напоминает разреженные газы, путешествующие по галактике.

Однако наша планета образовалась именно из таких газов и когда–нибудь снова перейдет в газообразное состояние. От волн — к частицам, от паров — к четким формам.

Вот уже десятилетие, или около того, ученые говорят также и об «антиматерии», утверждая, что эта антиматерия образует целую вселенную — этакое зеркальное отображение нашей любимой материальной Вселенной. Разумеется, любой даосский мудрец знает, что любая вещь, чтобы обрести существование, должна иметь свою противоположность, так что зачем делать для материи исключение! Однако нам теперь приходится спрашивать себя не только: «Что такое материя?», но и: «Что такое антиматерия?» И что еще более важно: «Каковы отношения между антиматерией и материей?» Даосский мудрец напоминает нам, что ключевой вопрос: «Имеет ли все это какой–то смысл?» — по–прежнему остается нерешенным.

Никто пока не знает, как увязать между собой все эти новые научные открытия. В настоящий момент кудесники от науки заняты разработкой некой универсальной модели, которая должна объединить последние данные, касающиеся частиц и сил, и математические формулы в рамках одной всеохватывающей теории, объясняющей, как устроен мир. Возможна ли такая теория? Найдут ли ученые какую–то одну формулировку, которая сведет все воедино?

Несколько лет назад научные деятели окрестили предмет своих поисков большой объединенной теорией. Теперь [226] они поменяли это название на всеобщую теорию. Поможет ли им это?

Вы не думаете. Вы просто следуете логике. Нильс Бор Альберту Эйнштейну

Большие надежды возлагаются в последнее время на теорию цепочек, согласно которой элементарными «строительными кирпичиками» материи являются не частицы, а цепочки. Физики, являющиеся сторонниками этой теории, утверждают, что эти цепочки ничем не отличаются друг от друга, но что характер их вибраций различен, и это приводит к тому, что цепочки появляются в мире в виде различных форм. (Превращение волн в частицы?)

Если универсальные цепочки — это и есть все, из чего состоит реальность, тогда мистики, должно быть, правы, заявляя, что все в мире едино. Или, как говорили хиппи: «Всё — это всё».

Теория цепочек также предполагает, что наша Вселенная имеет десять измерений — девять пространственных измерений и одно временное. Теория описывает вселенную в параметрах шкалы Планка, единица измерения которой в десять триллионов триллионов раз меньше, чем размеры атома. (Никто еще не придумал, с чем можно было бы сравнить столь малые размеры.)

Мысль о том, что существуют какие–то невидимые измерения, захватывает воображение. Ученые предполагают, что после «большого взрыва» вместе со Вселенной начали расширяться только три пространственных измерения. Оставшиеся шесть измерений остались «свернутыми» и поэтому скрыты от нас.

Может быть, нам жутко повезло. Было бы намного сложнее отыскать ключи от автомобиля или найти свою нишу в мире, если бы нам пришлось иметь дело с шестью дополнительными измерениями.

Даже если теория цепочек и верна, без ответа остается по крайней мере один вопрос: кто приводит эти цепочки в [227] движение? Физики говорят, что в их компетенцию не входит давать ответы на подобные вопросы.

Безумная мудрость подозревает, что в любой всеобщей теории всегда найдутся какие–то прорехи.

Если вам трудно осмыслить все эти новые научные идеи, возможно, вас утешит теория «сотой обезьяны». Эта теория, хотя с ней многие и не согласны, утверждает, что если определенное количество представителей одного вида осваивает что–то новое, достигается некий предел насыщения информацией, после чего это новое начинают спонтанно понимать все особи вида.

Биолог Руперт Шелдрейк предложил гипотезу для объяснения феномена «сотой обезьяны». Он допускает, что новая модель поведения или новое представление о чем–то могут распространяться внутри вида спонтанно, за счет вибрационного процесса, получившего название «резонанса форм». Фактически это означает, что если вы сейчас позволите себе немного расслабиться и отложить в сторону эту книгу, о гипотезе резонанса форм все равно прочитает достаточное количество людей, и вам не придется этого делать, чтобы ее узнать. Порой неплохо было бы оказаться обезьяной под номером сто один. Безумная мудрость предлагает: «Давайте поменяемся местами».

В течение тысячелетий люди верили в то, чего они не могли видеть: в богов, призраков, всевозможных духов.

Вспомните идеальные формы Платона, нирвану Будды, христианский образ Бога и Его небес.

И действительно, часто для нас эти невидимые сферы и фантомы более реальны, чем объекты, которые мы можем видеть и осязать. На протяжении веков шаманы и священники говорили о духах, которые обращаются исклю‑228 чительно к ним, и большая часть людей верила их рассказам, какими бы фантастичными они ни были.

Атомы — это не объекты. Вернер Хайзенберг

В течение тысячелетий человечество верило, что из ничего может получиться только ничего. Сегодня мы готовы спорить, что из ничего получилось все. Никому не надо платить за Вселенную. Она — сплошной дармовой завтрак. Пол Дейвис

Теперь мы верим ученым–шаманам, которые рассказывают нам о причудливых, невидимых мирах, простирающихся далеко за границы обычного восприятия и разумения. Даже сами ученые признают, что они не в состоянии заглянуть в субатомные миры, а могут увидеть только следы, которые свидетельствуют об их существовании. И однако же мы доверяем их описаниям.

Возможно, место науки теперь в царстве мифов или поэзии. Научные теории напоминают мистические видения, а математические уравнения — какую–то новую систему иероглифов. Быть может, современные ученые просто находят новые символы для непостижимых тайн Вселенной.

Мы, конечно же, поместим большие объединенные теории в наши научные священные книги, где они займут почетное место в качестве еще одной главы в истории наших попыток понять Вселенную. Однако мы должны помнить, что последние научные «истины» соотносятся с нашим чувственным восприятием реальности не лучше, чем библейская версия истины. Наука — это еще один ряд названий для описания неизвестного.

Возможно, когда–нибудь мы будем поклоняться силам и элементам, которые то и дело открывают в наши дни. В конечном счете, ядро любой религии — это рассказы о начале и конце мира, а ученые сегодня занимаются составлением нового писания.