- Разумеется, - кивнул генерал и повел бровью, глянув на одного из капитанов. Раз – и тот сорвался с места выполнять поручение. К машинам -  принимать раненого полковника и заниматься его судьбой. А сам генерал вопросительно посмотрел на поручика, дескать, продолжайте.

- В тылу корпуса я освободил лагерь военнопленных и указал им расположение ближайшего полевого пункта сбора трофейного вооружения. Людей там до батальона примерно. Не уверен, что они долго продержатся самостоятельно.

- Где они находились? – Оживился еще один, стоящий рядом капитан.

Максим достал планшет и показал отметки, обратив внимание на то, как у визави глазки забегали по карте. Оно и не удивительно – много там всего интересного было обозначено. И собственные наблюдения, и комендант помог, и материалы из штаба корпуса пригодились. Полезная, очень полезная карта. Так что, задержав на несколько лишних секунд карту перед глазами капитана, он убрал ее и протянул этому офицеру револьвер. Что заставило его зависнуть, а генерала с легким раздражением спросить:

- Как это понимать?

- По дороге я встретил странного поручика. Он чинил препятствие прохождению колонны. Я разоружил его и приказал явиться в штаб корпуса с письменным объяснением своего поведения.

- Вы шутите?

- Никак нет, ваше высокопревосходительство. Ехал такой красавец на пролетке. Не спешил. Луговые цветы нюхал. А когда мы его попросили пропустить нас, демонстративно встал поперек дороги и начал устраивать цирковые номера.

- Ясно, - нахмурившись, произнес генерал. Вероятно, догадавшись о том, с кем Максим Федорович встретился.

После чего поручик распрощался с генералом и увел автоколонну чуть в сторону от основного лагеря вокруг штаба. Встав так, чтобы и «ноги делать» было просто в случае чего, и чище да просторнее.

Наступил черед решать вопрос с немцами.

- Лев Евгеньевич, - позвал Максим Хоботова, - не поможете?

- Да, конечно. Что нужно сделать.

- Приведите немецких водителей и побудьте переводчиком. Сделаете?

- Разумеется.

Минуты через две на поручика уставилось пять пар уставших глаз.

- Ваша судьба в ваших руках, - начал он. – Я могу сдать вас как военнопленных. Но их судьба незавидна. Вы – нижние чины и хорошего обращения не ожидайте. Скорее всего в лагере вас будет ждать тяжелый, изнурительный труд, антисанитария и плохой паек. Но там тихо. Там не стреляют. Там можно дождаться окончания войны. Это первый вариант вашей судьбы.

Максим сделал небольшую паузу.

- Второй вариант – вернуться домой. Я отпущу вас на все четыре стороны. Учитывая обстановку, вы легко доберетесь до границы и вернетесь в Германию. Но, прошу учесть. Вы участвовали в военных операциях против армии Кайзера. В результате была уничтожена батарея полевых гаубиц и батальон пехоты. Мало того, вы способствовали пленению и вывозу германского генерала. Полагаю, что вам это припомнят и, скорее всего, расстреляют.

Поручик вновь сделал паузу.

- Есть и третий вариант. Поступить в Русскую Императорскую армию добровольцами. И действовать в составе моего отряда. Мне нужны водители. Времени у вас до утра. Все – ступайте. Думайте.

Сказал Максим и поискал глазами Яна, что внимательно наблюдал за этим представлением. Увидев знак поручика, он подошел.

- Можешь садиться на машину и ехать домой. Пока ее никто не реквизировал.

- Вот так берете и отпускаете?

- Да. Вот так беру и отпускаю.

- А немцев чего вы так не отпустили?

- А куда им идти? К своим? Так казнят. Отпустил бы. Но отправлять людей на верную смерть не самое приятное дело. Тем более, когда это лишено смысла. Разве что эффектный жест сделать. Да вот беда – красоваться не перед кем.

- А мне остаться не предложите? Или вам так сильно не нравится, что я поляк?

- Ты дурак! – Жестко произнес Максим. – У тебя жена и дочь. Тебе их кормить надо. А ты геройствовать хочешь? Ради чего?

- Ради них.

- А если тебя убьют? Как они жить будут? На что? Хочешь, чтобы твоя жена пошла передком торговать за кусок хлеба? С голоду и не на то пойдешь. Особенно если твой ребенок умирать станет. Или ты, думаешь, что, эта война быстро закончится? О нет, братец! Мы всей планетой вляпались в такое дерьмо, что расхлебывать его будем годами. И там, где большая война, всегда голод, холод и смерть. Да в обилии. А им кормилец нужен. Плечо, на которое они смогут опереться. А не труп, геройский почивший под безымянным кустом.

- А у вас нет разве близких?

- У меня ничего нет. Я пришел из ниоткуда и уйду в никуда. У меня нет прошлого. Я его забыл. Напрочь. Все. И у меня нет будущего. Боюсь, что я просто не смогу в него встроится. В ЭТО будущее. Сам видишь. Не мое. Этот придурок, наверняка, мне еще аукнется. Мой путь лежит к смерти. Причем быстрой. Пока я развлекаю эту капризную девицу она позволяет мне бегать по земле. Чуть слабину дам – и все. Конец.

- И все же я хочу остаться, - с нажимом произнес Ян. – Продам машину. Перешлю семье деньги. Какой-никакой, а капиталец. Да и дома кое-что скоплено. А что до жены, то ты ее не знаешь. Она себе на кусок хлеба заработает не позорясь. Платья вон шьет да прочее.

- Ты точно хочешь остаться?

- Да, - твердо произнес Ян, смотря немигающим взглядом на Максима.

- И все же подумай до утра, - усмехнулся поручик и пошел к чеху. Теперь предстояло с ним поговорить. Да, собственно, разговор с немцами он слышал и прекрасно понимал – его положение еще хуже…

28 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии

Наступило утро.

Солнечное и радостное. В то время как Максим был хмур. Три часа с вечера он занимался бумагомарательством, сочиняя развернутый рапорт. Само собой, с опорой на журнал боевых действий, который сдавать генералу откровенно побаивался. Из-за этой писанины лег спать поздно, а подъем – с первыми лучами солнца. Так что не выспался совершенно.

Четверо немцев согласились идти под руку Максима, то есть, записались в добровольцы – охотники. А вот пятый – сбежал. Вот так взял ночью и сбежал, выбрав себе весьма незавидную судьбу. Если доберется до своих, то они же и прибьют за все хорошее. В лучшем случае. Потерю командующего корпусом они вряд ли смогут спокойно переварить.

Чех и поляк тоже остались. И если ситуация с чехом понятна – куда ему деваться-то с подводной лодки? То обстоятельства перехода поляка под руку Максима выглядели довольно занятные.

Немцы очень хорошо показали, как его грузовик может в любой момент стать государственным. И хорошо если это хоть кто-то, хоть как-то пообещает компенсировать его утрату после войны. В любом случае, его бизнес накрылся «медным тазом».

И оставалось только определиться со своей дальнейшей судьбой.

Можно было действительно, как Максим и советовал, податься к семье. Но он поручика не обманул – у супруги была своя небольшая пошивочная мастерская. И на хлеб с маслом и ей, и дочери вполне хватало. А если продать грузовик, пусть и за часть цены, и переслать им эти деньги, то совсем хорошо станет - не пропадут.

Раз ситуация с семьей была вполне решена, то чего же он хотел лично для себя? Ничего сильно сложного или хитрого. Дело в том, что три года назад он уволился в запас ефрейтором из пехоты, отслужив срочную службу. И теперь был абсолютно уверен, что его призовут как запасника первой очереди. Судьба его при таком раскладе будет очень проста – служба нижним чином в пехоте. В лучшем случае, при величайшем везении, унтером.