Где-то фоном вдарило разом восемь винтовок, всадив примерно с сотни метров пули в противника. И мгновение спустя застрекотал пулемет, выпуская, как и было оговорено, длинную очередь прямо в эту колонну. А солдаты, попавшие под столь убийственный прием, посыпались на землю словно кегли после удачного броска. Кто-то убитый, кто-то раненый, а кто-то и за компанию.

Максим дозарядил магазин своего Люгера и осторожно выглянул. И тут же нырнул обратно. А там, где только что мелькнула его голова, встали два земляных фонтанчика. Пришлось спешно переползать на новую позицию.

Стрекот прекратился. Пулемет расстрелял ленту и теперь расчет в спешке заряжал вторую.

Редкие хлопки выстрелов с позиций разбитой пулеметной роты ввели немцев в заблуждение. И они с совершенно портовыми матерными репликами ломанулись в атаку. Нет, ну могли, конечно, и что-то уставное прокричать, если бы за ними командир какой высокий наблюдал. А так… по старинке выдали универсальный боевой клич солдат всех стран и народов в формате грубой матерной импровизацией. Очень уж она от страха помогает.

Вскочили. Громко обозначили свое присутствие. Пробежали шагов двадцать. И пулемет застрекотал вновь. Только не короткими очередями, как требовал поручик. А снова выпустил длинную, плотную очередь, буквально скосившую эту атакующую волну.

Когда пулемет снова замолчал, Максим выглянул и заметил, как по дороге в сторону перелеска убегало человек десять немцев.

- Добивай! Чего ждете?! Уйдут же! – Рявкнул он своим бойцам и винтовки энергично захлопали в неумелых руках плохо обученных солдат.

Впрочем, все равно трех положили. Дистанция уж больно невелика оказалась.

Максим, еще раз, уже более вдумчиво осмотрев поле боя. Перебрался ближе к сбившимся в кучу бойцам и приказал:

- Выбегаем вперед и пригнувшись двигаемся в сторону маршевой колонны. Раненых и выживших – добиваем штыком или пулей. Увидите тело, вроде мертвое, не поленитесь – ткните штыком. Всем все ясно?

- Да, - нестройным хором ответили солдаты.

- Повторите, - потребовал поручик. И только после того, как каждый боец смог кратко объяснить поставленную ему задачу, отдал следующий приказ. – Пошли! Пошли! Пошли!

И первым выскочил на бруствер. В левой руке Люгер, в правой – винтовка Мосина с примкнутым штыком, взятая как легкое копье. Так и стрелять сподручно, и колоть.

Ефрейтор с солдатами побежали за ним.

Дальше последовала не самая этичная сценка. Далеко не все немцы оказались убиты или тяжело ранены. Хватало и тех, кто пытался сдаться в плен или даже отстреливался. Так что чисто сработать не удалось. И, как следствие, тяжелые для такого небольшого отряда потери. Двое «двухсотых». Первого сразу наповал уложили, а второй скончался через пару минут от обильной кровопотери. С перебитыми артериями в таких условиях долго не живут.

Зато удалось положить целую пехотную роту. Осознание чего подняло боевой дух бойцов на совершенно невероятный уровень. Разбитые, пробирающиеся из окружения солдаты психологически чувствовали себя очень и очень скверно. Подавлено. Ощущали себя даже не вполне полноценными. А тут такой тонус… допинг… Они прямо воспрянули духом.

- Ты, ты и ты, - произнес Максим солдатам, - выступить в дозор.

Остальные занялись сбором трофеев.

Подбежал Васков.

- Ваш благородие, - козырнул он.

- А где Хоботов? Ты его там одного оставил?

- Лев Евгеньевич приказал мне прибыть в ваше распоряжение, а сам остался у пулемета. Третью ленту зарядил и готовится прикрывать. От него все равно тут толку мало.

- Хорошо, - чуть помедлив, кивнул поручик. – Распорядись, чтобы ему патронов россыпью отнесли. Пусть пока сидят с вверенным ему солдатом и ленты набивают. И да – у бойцов патроны тоже собери, пусть их тоже в ленты набьют. Ты говорил их семь штук есть. Вот пусть и набьет сколько сможет.

- А стрелять чем же солдаты будут? – Искренне удивился Васков, но тут же оправился. – Виноват. Есть передать боеприпасы бойцов.

- Немецкие винтовки возьмем. С нашими патронами сам видишь – не все ладно. А пулемет нам нужен. Без него кисло нам будет. Понял?

- Так точно, ваше благородие.

- Хорошо. Исполняй.

В этот раз Максим даже и не пытался отлынивать. Дорога была каждая минута. Те немцы, что смогли убежать, наверняка сообщат в ближайшую комендатуру о засаде. Или патрулю. Или еще кому. В любом случае был приличный шанс того, что очень скоро по их душу прибудут.

В принципе, можно было бы и повторить засаду. Но Максим не тешил себя иллюзией о том, что немцы дважды в одну и ту же ловушку попадутся.  Рядовые, убежавшие с поле боя, безусловно, могли многого не разглядеть и не понять. Но офицеры-то явно не дураки. Разберутся в сути вопроса и постараются зайти с другого фланга или еще как. Вышлют разведку, в конце концов. Да и, если честно, патронов для пулемета оставалось не так уж и много. Очень вряд ли немцы тут теперь маршевой колонной пойдут, а выстригать их из кустов да кочек – слишком затратное дело по расходу боеприпасов.

26 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии

Увы, разжиться транспортным средством не удалось. Просто потому, что сводная маршевая рота таковых не имела. Судя по всему, ее перегоняли на небольшое расстояние. Не больше суточного перехода. Фронт-то хоть и откатился на юг, но не так и далеко.

Поэтому, вместо того, чтобы прихватить всего необходимого в обозе и быстро «cделать ноги», пришлось возиться с трупами.

Под «чутким» руководством поручика бойцы его отряда нацепили немецкую сбрую. Навесили подсумки под боеприпасы. Прицепили штык-ножи на пояс, определив туда же малые пехотные лопатки и кобуры с пистолетами. Да-да. С пистолетом. В маршевой роте было достаточно офицеров и унтеров, чтобы обеспечить весь небольшой отряд Максима пистолетами Люгера, унифицировав тем самым боеприпасы. Мало того. Себе он прихватил еще один, запихнув в карман галифе. Оно точно лишним не будет.

Второй бинокль, пять карманных часов и карта местности наилучшим образом дополнили благостную картину.

Времени ремонтировать станок пулемета не было. Поэтому пришлось разобрать и тащить на горбу, по частям. Да, можно было сделать волокушу и решительно облегчить транспортировку оружия. Всяко лучше, чем на горбу тащить. Но Максим на это не пошел. Слишком уж отчетливый след за ними останется. Не найти их сможет только совсем ленивый и слепой.

Когда закончили, Максим провел краткий ликбез для личного состава по пользованию новым вооружением. В принципе, «девяноста восьмой маузер» был предельно близок по эксплуатационной механике к «трехлинейке». Будучи даже проще, так как вместо предельно бестолкового предохранителя была вполне интуитивно понятная вещь. Но показать и кратко объяснить пришлось. И дать пострелять немного, расстреляв по две обоймы. Заодно и заряжать их поучились. Да, крайний эрзац-вариант. Но каждая минута была на счету.

С пистолетами дела обстояли еще хуже. Максим просто раздал их и все. Потом при случае обучит. Ну или сами разберутся, если жить захотят.

Собрались. Вынули затворы у всех оставляемых винтовок с карабинами и, спрятав их в ближайшем овраге, выступили. Нагруженные, разумеется, как мулы.

Все лишнее было отброшено.

Максим планировал действие своих бойцов из расчета автономности в день-два, не больше. Поэтому поручик нагрузил их преимущественно боеприпасами.

- Максим Федорович, - тихо спросил Хоботов, на марше. – Вы позволите вопрос?

- Конечно, - кивнул поручик, дожевывая сухарь на ходу. Задерживаться было слишком опасно.