Но в бега он не подался. Все было слишком не очевидно. Мало ли? Тем более, что он действительно не знал наверняка, является ли Татьяна Николаевна Великой княжной. А если и так, то вряд ли удалось столь быстро все выяснить и доложить. Бегства же его никто не поймет. Да и всегда успеется, чай не в кандалах ведут.
Подъехали.
Выгрузились из пролетки. Вошли в холл. Капитан сдал Максима какому-то поручику лейб-гвардии. Поднялись по лестнице на второй этаж. Вошли в галерею 1812 года. Остановились, не доходя до дверей у караула, где их уже ждали.
Лейб-гвардеец доложился полковнику, тоже совсем не армейскому. Тот подошел ближе и осмотрел Максима Федоровича с головы до ног. Все. Вообще все. От блеска качественно надраенных сапог до чистоты бритья и посадки мундира. Но поручик старался, придраться было не к чему. Полагал, что придется предстать перед начальством. Вот и не хотел ударить в грязь лицом. Об Императоре и не помышлял. Однако все одно – пригодилось.
Минуты две пытливый взгляд лейб-гвардейского полковника изучал поручика. После чего он удовлетворенно кивнул и произнес:
- Следуйте за мной.
А потом развернулся и пошел вперед, нырнув в правую дверь.
Максим тяжело вздохнул. Вручил лейб-гвардии поручику свою трость, нисколько не заботясь о ее судьбе и, собрав волю в кулак, двинулся за полковником чеканным шагом. Было больно. Но он уже догадался зачем его пригласили. И что там, в Георгиевском зале Зимнего дворца, судя по гулу шепотков, уже собралась целая толпа народа. А значит, что? Правильно. Нужно производить впечатление.
Вошел.
Весь Большой тронный зал был заполнен людьми, стоящими по левую и правую сторону от просторного прохода в центре.
Максим выдвинулся вперед и остановился на указанном ему месте. Вытянулся по стойке смирно, удерживая головной убор в правой руке, а левую опустив на рукоятку уставной шашки. Его широкие плечи хорошо тренированного тела были расправлены и производили самое благоприятное впечатление. Равно как и тщательно выбритая голова. Вся. Он не носил ни усов, ни бороды, ни бакенбард. Даже сверху волос не имелось – тщательно выскобленная кожа сверкала. Но ему этот образ шел – его волевое лицо с правильными чертами лица и идеальной геометрией черепа напоминало скульптуру. Особенно в сочетании с его «рамой», выгодно отличавшейся на фоне остальных офицеров…
Император сидел на троне и задумчиво рассматривал странного поручика. Ни радости в глазах которого, ни восторгов. Спокойный. Уверенный в себе. Даже слегка хмурый и словно бы чем-то недовольный.
Награждения начали издалека. Нашему герою присвоили фамилию по причине невозможности установить личность. Если бы не было такого резонанса, обошлись бы чем-нибудь банальным, вроде «Непомнящего» или «Беспамятного». Но тут ситуация была экстраординарная. Поэтому все вышло куда как интереснее.
Дело в том, что прямая мужская линия светлейших князей Италийских, графов Суворовых-Рымникских пресеклась со смертью в 1893 году бездетного Аркадия Александровича. А еще раньше умерла его сестра – Любовь Александровна. Тоже бездетной. Так что к ноябрю 1914 года была жива только семидесятилетняя Александра Александровна, ставшая в замужестве Козловой, да ее две дочери, но в годах и бездетные. То есть, по всему выходило, что славный род доживал свои последние годы, пресекаясь даже по женской линии.
Впечатленная подвигами поручика вдовая бабулька подсуетилась. Она посчитала, что такой мужчина сможет самым лучшим образом продолжить славные традиции ее семейства. И ходатайствовала об его усыновлении. Лично у Императора.
От такой новости поручик мысленно и очень грязно выругался, оценив глубину циничной шутки. Стать «суровым козлом», как, безусловно, его теперь станут дразнить недоброжелатели, та еще радость.
Но обошлось.
Вещатель зачитал «бумажку», которая наделяла Максима усеченной фамилией Суворов, признавала наследное дворянство, но не передавая графского и княжеского достоинства.
Однако без укола все-равно не обошлось. Отчество поручику поменяли, назвав Александровичем в честь славного генералиссимуса. Так-то оно так. Но парень прекрасно знал о том, что высокородных бастардов на Руси нередко наделяли женскими отчествами. Вплоть до таких курьезов как Настасьевич. А у его новой мамы, по странному стечению обстоятельств, оказалось имя – Александра. Великого ума не требовалось, чтобы, зная эти вводные, понять шутку юмора. Хотя формально все звучало очень благопристойно.
«Неплохо», - резюмировал про себя Максим, скосившись на свою новую семидесятилетнюю маму. Та встретилась с ним глазами и мягко улыбнулась, демонстрируя самый благожелательный настрой. Конечно, по законам Российской Империи требовалось и его согласие. Но если уж «бумажку» подписал сам Государь, то это было совершенно лишним. Его юридическая власть перекрывала всякие законодательные условности.
Дальше было оглашено, что после демонстрации высочайшего уровня выучки в боевой обстановке и выборочной проверки знаний, Максиму Александровичу Суворову было велено засчитать выпуск по высшему разряду из Николаевского кавалерийского училища .
«А вот это подарок так подарок!» - Подумал парень, прямо посветлев лицом.
В сочетании с очень своевременным усыновлением это решало все проблемы легализации. Он теперь был не хрен с горы, а вполне определенный крендель.
А дальше последовали ожидаемые «побрякушки», вручаемые ему лично Императором.
Награждение шло не по совокупности, а в рамках имеющейся традиции. Весьма непривычной для начала XXI века. Хотя сам поручик знал о ней прекрасно.
Сначала за уничтожение маршевой роты противника ему вручили орден Святой Анны IV степени - новую уставную шашку с «клюквой». То есть, Анненское оружие. Потом навесили Станислава и Анну III степени за расстрел кавалерийского эскадрона, уничтожение батареи гаубиц и отражение наступления пехотного полка. Да не простые, а с мечами и бантом, что говорило о награждение за непосредственное участие в бою. Ведь простыми мечами могли и военных чиновников за дела в тылу порадовать.
Ну и в качестве вишенки на торте, Император повесил ему белый крестик ордена Святого Георгия IV степени, поздравив с повышением до штабс-капитана. Этим было отмечено уничтожение штаба корпуса и захват германского генерала в плен. И на этом разбор первого рейда завершился.
Максим напрягся в предвкушении.
Все дело в том, что лимит наград, полагавшихся ему по чину в рамках традиции Российской Империи был уже исчерпан . Оставалось только золотое оружие. Но, несмотря на то, что оно официально относилось к знакам отличия ордена Святого Георгия, ценилось оно намного ниже «висюльки» даже IV степени. Грубо говоря, эта награда была аналогом медальки «За храбрость» для офицеров. И вручать ее в качестве замены ордена было, мягко говоря, странно.
Так вот. Его и за первый рейд награждали, упуская из вида некоторые важные эпизоды. И то – все награды кончилось. А тут – еще за второй рейд как-то отмечать нужно.
Но самодержец на то и самодержец, чтобы иметь возможность нарушать правила там, где он считает нужным. Тем более в такой обстановке.
- За уничтожение двух стратегически важных мостов для воспрепятствования подхода подкреплений к германской армии Максим Александрович Суворов награждается орденом Святого Станислава II степени! – Огласил мужчина, читающий приказ. – С мечами .
Зал зааплодировал. А Император повесил на шею Максима орденскую ленту с наградой. Которую обычно ниже капитанского чина не вручали.
Потом ему за эшелон с батальоном пехоты выдали Анну II степени с мечами. А победу во встречном бою с кавалерийским дивизионом отметили боевым Владимиром IV степени и золотым георгиевским оружием. То есть, ранее выданную Аннинскую шашку забрали и вручили позолоченную георгиевскую шашку с надписью: «За храбрость» и «клюквой» Святой Анны на эфесе. И если новое наградное оружие – было в пределах нормы, то Владимира давали только подполковникам и выше.
