— Сейчас уровень воды очень низкий из-за жаркого лета. Так что мы можем пойти на переправу в Консати. Это два дня конного пути на север, пешком до ближайшей мели идти пять дней.

— Это слишком далеко, — решила Висиния. — Но мы и здесь не можем долго торчать. Три дюжины противников — слишком много для того, чтобы вступить с ними в битву. Это обернется для нас кровавой резней.

— Что же нам делать? — спросил Саньяс и посмотрел на Висинию.

«Что делать?… Стен точно знал бы ответ, да и Флорес тоже. Отправиться на север? Но таким образом мы отклонимся от запланированного пути, да и у Сциласа там могут быть лазутчики. Кроме того, на севере Соркаты. Нам нужно перебираться через Илт, так мы быстрее окажемся в безопасности. А на западе мы рано или поздно наткнемся на воинов Тамара».

— Нам нужно изменить план, — решила влахака и посмотрела на восток. — Солнце встает. Скоро Сцилас возобновит атаку на крепость. Тамару придется сдать крепость и привести сюда своих воинов. Нам нужна защита.

— Но марчег хотел выиграть время для того, чтобы мы могли уйти как можно дальше, — возразил ей Саньяс.

— Если мы не сможем продвинуться вперед, то выигранное время нам больше не поможет.

Как только Висиния произнесла эти слова, то сразу поняла, что сказала правду. Она решительно вынула свой кинжал из ножен и взялась за подол юбки.

— Саньяс, вы пока спрячьтесь здесь, в лесу вместе с беженцами. Позаботьтесь о том, чтобы люди помогали друг другу.

Она резко вонзила кинжал в ткань и потянула его. Саньяс удивленно спросил ее:

— Что вы делаете?

— Я приведу марчега и солдат… Как только я отрежу юбку!

Висиния увидела удивленные взгляды солдат и священника, но ее это не волновало. Укоротив юбку, Висиния обернулась к Саньясу.

— Молитесь своему свету, чтобы марчег и я скоро вернулись, а вас до этого времени не обнаружили.

Не дожидаясь ответа, влахака побежала на восток, назад в Турдуй, где как раз должен был начаться первый штурм крепости.

В этой пещере была воистину кромешная темнота. Ее не освещал ни единый луч света. Но эхо ударов древнего сердца оставило контуры скал и камней в душе Анды. Свет в некоторых случаях мог бы и понадобиться, но в конечном счете он был не так уж и нужен. Анда научилась обходиться без лишних вещей. Другим троллям в этом плане приходилось несколько тяжелее, но они тоже могли ориентироваться в вечной темноте недр земли. «Они сильные, но я сильнее», — внутренне ликовала тролла.

Медленно она мерила шагами огромную пещеру, в которой они устроили себе временное жилье. Некоторые тролли спали на полу, постанывая в своих мрачных снах, которые теперь приходили к ним, как только они закрывали глаза. Двое спорили в углу из-за куска мяса. Их приглушенное бурчание, когда они нападали друг на друга и дрались, звучало в ушах Анды словно музыка.

Неожиданно раздался посторонний звук, громкие крики и завывание. Тролли тут же оживились, Анда полностью сконцентрировалась на шуме. Чуть ли не физически чувствовала она приближающихся к их пещере троллей. Она охватила чувствами все близлежащие ходы, прощупывая шершавые каменные скалы.

— Опасности нет, — тихо заявила она.

И действительно, вскоре появилась группа ее троллей, охотников и воинов, захвативших двух меньших троллей. «Добыча!»

— У нас гости! — радостно воскликнул Сбои.

У этого еще молодого тролля были мощные клыки и длинные и твердые рога. Анда ценила его дикость в борьбе.

— Мы нашли двоих тут, где удар сердца слабее, — сообщил Арк.

Разведя руками, Анда подошла к маленькой группе и приказала:

— Свет!

Тут же один из троллей достал из сумки полную горсть лишайников, которые слабо мерцали. Света хватало лишь на несколько шагов, но этого было достаточно, чтобы увидеть страх в глазах пойманных троллей. Хотя Анда и без того услышала их страх.

— Кто ваш предводитель? — спросила она.

— Турк, — ответил больший и старший из пойманных.

— Племя Турка здесь? Так близко к сердцу?

— Мы разделились. У нас была битва.

— Так, значит, Турк не здесь? — разочарованно переспросила Анда.

— Не здесь.

Кроме Парда и Друана Турк был одним из ее самых заклятых врагов. Но если Друана она уже убила, а Парда изгнала, то Турк еще находился в недрах земли. Ее тролли преследовали его, но до сих пор Турку удавалось уводить своих людей в безопасное место от последователей Анды. «Кроме двух этих убогих», — подумала Анда, почувствовав что-то подобное жалости к слабым троллям, запах страха которых она так явственно слышала.

— Я боюсь вас. Вы боитесь меня. Вы боитесь людей, карликов и мира на поверхности. Вы следуете за Турком, который прячется, который не хочет, да и не может бороться.

Ее слова задели троллей, но они были слишком гордыми, чтобы признаться в своих чувствах. «Гордость — это хорошо. Гордость — это правильно. Вы тролли!»

— Так не должно быть! — воскликнула Анда, и ее слова эхом прокатились по пещере. — Мы — сильные. Мы — могущественные! Наши враги боятся нас!

На мгновение тролла замолчала и пристально посмотрела на пойманных. В ее крови прогремел мощный удар сердца мира.

— Присоединяйтесь ко мне, и вы забудете о страхе. Присоединяйтесь ко мне, и ваши враги будут дрожать от одного вашего вида. Присоединяйтесь ко мне, и мы снова станем троллями, какими должны быть. Присоединяйтесь ко мне!

— Нет… — начал было тролль, стоявший справа, однако не договорил до конца, так как Анда моментально подскочила к нему и вонзила клыки ему в горло.

Теплая густая кровь наполнила ее рот. Тролль пытался обороняться, но его когти лишь слегка царапали ее грубую, шершавую кожу. Затем Анда резко отдернула голову, а тролль замертво упал на землю. Его кровь текла у нее по подбородку и груди.

— А ты? — спросила она второго тролля.

— Я присоединяюсь к тебе! — поспешно ответил тот.

— Хорошо, — констатировала довольная Анда и надкусила себе запястье.

— Открой рот и пей.

Анда накапала ему своей крови на язык. Через несколько секунд тролль начал задыхаться, потом его тело задергалось в конвульсиях. После этого он упал ничком на землю. Анде пришлось повысить голос, чтобы перекричать его:

— Возьмите мяса. И подготовьтесь в путь.

Не обращая больше внимания на задыхающегося тролля, она переступила через него и пошла. «Знания и сила мира болезненны. Я знаю. Но благодаря этому ты станешь настоящим троллем!»

Вместе с рассветом пришли и враги, которые снова неутомимо бросились в атаку на стены крепости, не давая защитникам и небольшой передышки. Однако осажденные сейчас снова приободрились, да и с дисциплиной стало лучше по сравнению с тем, что было сразу после гибели марчега Гиулы Бекезара. Теперь воины и солдаты сражались не против превосходящей силы противника, победить которую просто не представлялось возможным, а отвоевывали больше времени для беженцев в туннеле. Их борьба приобрела осязаемую цель, и теперь они снова верили в то, что могут выжить.

Также и Тамар испытывал странное ощущение свободы, пока организовывал защиту и выстраивал людей в новом порядке. Путь к решению сдать Турдуй был для него сложным, однако с тех пор, как он принял это решение, он сосредоточился только на осуществлении этого плана. «Турдуй был проигран еще вчера, когда на горизонте появились первые солдаты Сциласа, — подумал марчег. — Я лишь не желал признать этого. В отличие от отца».

Мысль о гибели Гиулы вновь разожгла огонь ярости, который тлел в его душе. «Я покину Турдуй, но я не сдамся! Сцилас пожалеет о том дне, когда пошел войной на дом Бекезаров, — поклялся юный масрид. — Или же я издохну прямо здесь, на стене, тогда все равно». Он горько рассмеялся, но замолчал, увидев, как удивленно нахмурилась влахака. Ее смелое утверждение о том, что ее клинок острее ее языка, подтвердилось в ожесточенных битвах на стенах. Он высоко оценил ее как воина, при том что ее происхождение, влахакское упрямство и непочтительность все так же действовали ему на нервы.