В Драконьем доме он застал Сто девятый, выстроившийся для полной проверки снаряжения. Процедура оказалась в самом разгаре, все вещи были разложены перед строем. Командир эскадрона Уилиджер взирал на опоздавшего с ледяной яростью:

— Вы забыли свои обязанности, драконир. Где вы были?

Релкин объяснил, что был на обеде у своих друзей, особых друзей, которые пригласили его к себе в дом. Он заметил, что, уходя, поручил Мануэлю замещать его.

Потом он допустил ошибку, сказав, что в последнее их свидание в Чаще он не получил от командира никаких приказаний и не мог знать, что тот явится именно сегодня.

Ярость Уилиджера усилилась, но он, с видимым усилием, сдержал себя:

— Не могу согласиться, что все в порядке. Тем не менее у вас есть алиби. Я проверю его. И если вы солгали, я накажу вас. Ну а теперь представьте ваше личное снаряжение для проверки.

Полоса препятствий для драконов была устроена вне городских стен Марнери. Здесь, на песчаной пустоши, среди дюн, легионеры соорудили подъемы и спуски, линии заграждения и труднопроходимые болотистые участки, соединенные змеящейся дорожкой, перегороженной скалами и поваленными деревьями.

Во время прохождения Сто девятым полосы препятствий каждый дракон нес на себе четыреста фунтов груза — меч, щит и вещевой мешок, шлем, кольчугу и джобогин с панцирем и налокотниками.

Виверны с плеском пробирались через болота, гоня перед собой вязкие круги волн. Первым шел, как правило, кто-нибудь из молодых драконов, например Роквул, кожистоспинник из Голубых Холмов. Идти было трудно, даже могучим медношкурым, Оксарду и Финвею. Вслед за ними пробирались драконы постарше: шелковисто-зеленая дракониха Альсебра (обычно она возглавляла старых драконов), потом кожистоспинные Влок и Базил Хвостолом, а за ними уже следовали тяжеловесы громадный Чектор, медношкурый, и огромный Пурпурно-Зеленый с Кривой Горы, единственный дикий крылатый дракон, поступивший на службу за все время существования легионов. Ему пришлось сделать это после того, как слуги Рока из Туммуз Оргмеина повредили ему крылья, лишив возможности летать.

После первого круга следовало пройти еще один. Молодые начали хорошо, но пройдя отметку половины пути, уже были не так резвы, как вначале. Они быстро устали, карабкаясь на двадцатифутовые подъемы. Старые кожистоспинники и Альсебра перегнали их. Теперь эта троица сосредоточенно вышагивала впереди, чаще на четырех, чем на двух лапах. Несмотря на пронизывающий северный ветер и снег под ногами, их тела покрывал обильный пот, который производили железы спины и хвоста.

И на финише они выиграли больше чем минуту у молодых драконов и целых три минуты у Чектора и Пурпурно-Зеленого.

Как всегда, Пурпурно-Зеленый ворчал по поводу маршрута и всего, что с ним связано. Остальные жадно пили воду, принесенную драконопасами, и не очень прислушивались — дикарь брюзжал всегда и по любому поводу. Они понимали, что маршрут был вызовом их физическим возможностям, и приняли его. Даже Пурпурно-Зеленый ворчал не долее двадцати шести минут. Кроме того, виверны сознавали, что должны быть готовы ко всему. Да и месяц в Чаще закалил и укрепил их массивные мышцы.

После воды они выпили келута и подверглись тщательному осмотру драконопасов, переживавших из-за каждого когтя, каждой детали снаряжения. Потом все построились и пошли в Марнери, развив довольно приличную скорость — четыре мили в час, и оказались внутри стен уже в сумерки, успев как раз к обеду.

В Драконьем доме они подождали, пока мальчики снимут с них оружие и прочее снаряжение. Джобогины были тут же тщательно проверены до мельчайших царапин. Драконы отправились остывать после марша в бассейн, а потом прошли в столовую и уселись в кружок у центрального огня.

Драконопасы подвезли котлы каши-стирабута, поставили рядом кувшины акха. Снова убежали и вернулись с пивом, которое драконы выпили в первую очередь, едва дождавшись, пока бочонки откупорят.

Каша исчезла в минуту. Но мальчики уже везли огромную «премию» за удачно проведенные учения. Это был один из налогов на местных рыбаков в честь «боевого Сто девятого марнерийского» — так называемый «трехрыбный» пирог почти двенадцати футов длиной, восьми футов шириной и двух футов высотой. Тесто в нем было из муки специального помола, а на начинку пошло полтонны трески, полтонны щурят и такое же количество морского окуня. Все это было приправлено луком и чесноком, покрыто глазурью и проперчено.

Привезли на ослике еще две огромные бочки отличного пива и вылили в высокие стальные бадьи. Счастливые драконы запели уже после первого тоста.

Пирог был разрезан на части и разложен на громадные тарелки, откуда гиганты тут же принялись загребать его ложками, с помощью которых они ели все подряд.

Виверны были довольны пирогом. Они произошли от прибрежных хищников, диких северных морских драконов, и всегда радовались океанским запахам. Пурпурно-Зеленый же с Кривой Горы вкус рыбы просто ненавидел.

— Безвкусная, пресная еда, — объявил он, очистив две тарелки. — Не стоит есть, — добавил он, принимаясь за третью.

— Это не так, — возразили сразу несколько вивернов. — Замечательный пирог. Треска несколько пресновата, но ее отлично дополняют ароматы щуки и окуня.

— У тебя притуплен вкус от летающей дичи, — сказал Базил Хвостолом.

Пурпурно-Зеленый не соглашался:

— Помнишь ту лошадь, что мы зажарили? Разве ее можно сравнить с этим?

— Но это действительно совсем разные вещи, — веско произнесла Альсебра, которую все признавали за самую рассудительную и умную. Против ее слов никто не решался возражать. Она могла переспорить любого. Кроме Пурпурно-Зеленого.

— Рыба — совершенно отвратительная еда, а эти моллюски, о которых вы постоянно твердите, абсолютно безвкусны.

Некоторое время драконы слушали брюзжание Пурпурно-Зеленого, и тут Базил не выдержал:

— Я знаю рыбу, которую даже ты признаешь за отличную еду. Я достану ее.

Пурпурно-Зеленый согласился попробовать. Базил же поклялся пламенем Глабадзы достать ее на днях.

И только потом он задумался, как выполнить это обещание. Мальчик уже попробовал и не смог купить нужную рыбу. Напрашивалось решение поймать ее самому, несмотря на строжайший запрет подобных действий.

Вивернам было крепко-накрепко запрещено плавать в океане. Все драконы, служившие в легионе, были абсолютно ограждены от морской воды. Люди боялись, что океан пробудит в них голос предков и они перестанут сотрудничать с людьми, вернувшись к дикой жизни.

«Одичают!» — так говорили с ужасом драконопасы.

Базил задумался.

Пока драконы ели, драконопасы занялись проверкой и чисткой снаряжения. Им предстояло отмыть жуткое количество грязи.

Мальчики молча работали, сгрудившись вокруг мойки с горячей водой, как вдруг дежурный принес записку: командир драконьего эскадрона Уилиджер приглашает Мануэля, Релкина и Моно отобедать с ним в «Волке и Фазане», самом дорогом ресторане Фолуранского холма.

— Что все это значит? — раздраженно бросил Свейн, явно обиженный тем, что его обошли.

Релкин и сам не мог понять, в чем дело. Когда они виделись с Уилиджером в последний раз, у них состоялась короткая неприятная беседа, в которой новый начальник обвинил Релкина в мятеже. Уилиджер открыто объявил, что даст десять плетей каждому, кто посмеет смеяться над ним и выставлять его дураком.

Теперь же, всего несколько часов спустя, последовало приглашение на обед в самых любезных тонах.

— Он приглашает трех самых старших из нас, — заметил Мануэль.

— Не понимаю, — пробормотал Моно, — он был чертовски зол утром. Велел мне переделать ручку щита у Чека.

— Думаю, скоро все узнаем, — вздохнул Релкин, покончив с чисткой панциря и налокотников Базила.

Час спустя они втроем вышли из Драконьего дома. На мальчиках были их лучшие синие плащи, красные брюки марнерийской саржи и высокие, до колен, сапоги, начищенные до блеска. Их лучшие фуражки были надеты совершенно ровно, так что сверкающая латунная кокарда находилась точно посередине лба. Они поднялись на Фолуранский холм и остановились перед «Волком и Фазаном», чтобы полюбоваться им: он был весь сияющий, с красиво выгибающимися зелеными навесами над окнами.