— Это первые слова, которые мы слышим о нашей миссии, — сказал Свейн, — кроме «очень важно» и «совершенно секретно».

Лагдален, похоже, сама испугалась, что открыла слишком много:

— Все, что могу сказать, это то, что идем мы не в сам Богон. Там мы сойдем с кораблей и отправимся в глубь континента.

— Но зачем? — спросил Мануэль.

— Простите, я не могу вам этого сказать.

Она разгладила складку на своем одеянии и обменялась улыбкой с Релкином:

— Как драконы пережили шторм?

— Думаю, они получили от него большое удовольствие. Им только очень хотелось выйти и поплавать в холодной морской воде. И они все время хотят есть.

— Какие они странные, удивительные создания. Хотеть есть, когда тебя качает вверх и вниз! Все были больны. Кроме экипажа, конечно. Даже Серая Леди болела.

Релкин улыбнулся:

— Тебе тоже было плохо, Лагдален?

— Немного, не так, как остальным.

— Так, значит, мы идем в Богон, через весь океан. Джунгли, чудовища и тому подобные вещи, — озадаченно бормотал Свейн.

— Мы идем в Богон, — повторил Мануэль, — а оттуда пойдем дальше, в глубь Эйго, темного континента.

Самое сердце темного континента! Кто-нибудь знает, что там находится?

— Мифы, легенды, а с недавнего времени — откровенно жестокий разум.

Адмирал Кранкс кивнул и отхлебнул келут из чашки:

— Я помню ваше обращение к Имперскому совету, вы рассказывали об этом разуме.

У женщины, с которой он разговаривал, была на редкость обыкновенная внешность. К тому же выглядела гостья истощенной. Одежда простого покроя: серый шерстяной балахон, надетый на белую рубашку и белые штаны. Тонкие седые волосы собраны на затылке. Ни драгоценностей, ни косметики, ни вообще каких-либо украшений.

Адмирал, впрочем, знал, что женщине этой несколько сотен лет, что она — величайшая колдунья своего времени и что за образом, в котором она появляется, скрыто больше, чем кажется на первый взгляд.

Она остановила на собеседнике взгляд, серых глаз, сияющих особенным светом.

— Угроза эта хорошо известна тем, кто Служит Свету, — сказала она сухо. — Это первый шаг по дороге абсолютной материальной власти. В конце этого пути человек берет под контроль мельчайшую частицу материи и делает из нее оружие. Такое оружие, которое может разрушить в мгновение ока весь материальный мир.

— И мудрость предостерегает нас! — горько усмехнулся адмирал. — Что до меня, то я человек приливов а, парусов и предоставляю подобные проблемы тем, кто мудрее меня, хотя должен признать, что мы сами создал» немало нового.

— У нас есть эти большие корабли, способные обогнать на море любого врага. А когда мы не можем избежать сражения, мы используем собственное оружие, поистине страшное.

— Да, адмирал, огненные стрелы и катапульты действительно сеют страх и разрушение, но поверьте, все это игрушки по сравнению с темными плодами дороги власти.

Кранкс отставил чашку, с кеяутом:

— Значит, отсюда следует вывод, что мы должны разрушить зародыш этого ужасного плода?

— Именно так, сэр, и если ваш флот сумеет доставить силы на побережье Богона без потерь в течение трех месяцев, мы можем рассчитывать на удачу.

— При таком количестве пассажиров успех зависит от того, сумеем ли мы поймать полосу зимних ветров в заливе Урдха. Как только мы обогнем Опасный мыс, зги ветра подхватят нас и помогут быстро преодолеть больше половины пути, если не утихнут.

Он показал рукой на карту Индратического океана, висящую на стене:

— Но если период зимних ветров мы уже не застанем, то сможем рассчитывать только на помощь Матери. Тропики славятся переменными ветрами и штилями. Мы можем застрять там на месяцы.

— Тогда не будем терять время на молитвы. Кранкс приглашающе повел рукой в сторону чашки келута, стоящей на столе:

— Еще чашечку?

— Да, спасибо. Это отличный укрепляющий отвар. Они посидели так еще некоторое время, изучая карту необъятного океана, лежащую перед ними. Шесть тысяч миль плавания из холодного Ясного моря к тропическим штилевым водам западной части Индратики — это вызывало ужас даже у такого опытного мореплавателя, как адмирал Кранкс.

— Мне хотелось бы знать, леди, нет ли каких новостей из Эхохо. С момента выхода из андиквантской гавани я ничего не слыхал.

Ее брови хмуро сошлись.

— Боюсь, у меня нет сведений, касающихся осады. Полагаю, она продолжается. Но со временем мы возьмем Эхохо.

— Я спрашиваю, потому что там у меня внук, Эрик, в легкой кавалерии Талиона. Я часто думаю о нем.

— Уверена, у него будет много работы.

— Два месяца назад он участвовал в кавалерийской атаке. Мы получили письмо с весьма драматическим описанием битвы. У меня сложилось впечатление, что нашим силам противостоят вражеские племена.

— Не исключено, что Эхохо падет еще до следующей зимы.

— Это будет величайшей победой.

— Но если мы не выполним нашу с вами миссию, она окажется бесполезной. Враг сомнет любое сопротивление.

Они покончили с келутом, и Лессис попрощалась со всеми, уделив особое внимание капитану Зудит Олинас. Тут она заметила, что Лагдален исчезла.

— Ваша помощница вышла, — объяснила Олинас, — похоже, она в большой дружбе с драконопасами.

— Драконопасами? Какие части у вас на борту? Капитан Олинас скривила губы:

— Три драконьих эскадрона, девяносто тонн огромных зверей, можете себе представить?

— Берегите их, капитан, они бесценны.

— Их аппетит — вот что поистине бесценно. — Олинас поискала глазами своего второго помощника, сухощавого человека с перевязанным глазом.

— Эйнц, какие подразделения драконов у нас на борту?

— Тридцать четвертый бийский, Шестьдесят шестой марнерийский и Сто девятый, тоже марнерийский.

— А! Сто девятый, — повторила Лессис, просияв, — я могла бы догадаться. Мне нужно навестить их.

И Лессис тихо прошла мимо моряков по шкафуту, оставив позади несколько недоумевающую Олинас, пытающуюся сообразить, о чем собирается говорить Серая Леди с компанией неотесанных драконьих мальчиков.

На верхней же палубе разговоры моментально прекратились с появлением Лессис. Она остановилась перед Релкином.

— Как я и думала, Релкин из Куоша. — Лессис обняла парня. — Как я рада видеть тебя, молодой человек.

Релкин разнервничался. В памяти всплыло их последнее свидание: Великая Ведьма была тогда маленькой птичкой с поразительно яркими глазами, и они плыли по подземной реке.

Лессис звонко рассмеялась:

— Скажу честно, мой друг, сейчас гораздо легче и видеть тебя, и говорить с тобой, нежели в нашу последнюю встречу!

Остальные мальчики не сводили с них восхищенных глаз.

— Ну, Релкин, ты, как я вижу, снова вовлечен в великие события. Теперь я больше чем когда-либо уверена, что Мать избрала для тебя особую, великую судьбу.

— Судьбу? — переспросил мальчик. «Снова это слово!»

— О нет, больше не надо. Моей последней встреча с судьбой мне более чем достаточно! Лессис снова рассмеялась:

— Но ты все-таки выжил. Ты всегда ухитряешься выжить, молодой человек. Возможно, это старый Каймо бросает за тебя кости.

Глаза Релкина округлились, когда он услышал, как легко поминает Колдунья Великой Матери имя одного из старых богов.

Она огляделась:

— А это воины Сто девятого боевого марнерийского драконьего эскадрона, как я вижу.

— Да, леди. Могу я представить вам дракониров Свейна, Мануэля и Энди?

Они отсалютовали.

— Почту за честь знакомство с вами, — сказала Лессис, пожав им руки, — но, увы! Время поджимает. Боюсь, нам пора отправляться.

Лессис повернулась к Лагдален, и вскоре две маленькие фигурки в сером проследовали к борту корабля, где их дожидалась шлюпка капитана Ренарда. Ну а еще немного времени спустя «Лира» расцепила канаты и, перегнав «Ячмень», скрылась в открытом море.