Она чаще прежнего крутилась на палубе, когда Свейн выходил подышать свежим воздухом. Когда же он был занят, она ходила кругами вокруг Сто девятого марнерийского, выспрашивая, где можно увидеть Свейна.

Остальные мальчики находили все это весьма забавным. Бедолага вынужден был постоянно прятаться в стойлах, выходя на палубу только в плохую погоду, да и тогда опасался наткнуться на бурозубую улыбку Бирджит. Свейн и его «подружка» некоторое время служили развлечением для всего эскадрона, скучавшего из-за вынужденного бездействия.

Потом как-то раз флот попал в самую середину китовой стаи. Огромное стадо кашалотов шло на восток, а навстречу им двигалась небольшая группа финвалов.

И люди, и драконы высыпали на верхнюю палубу полюбоваться этим зрелищем. До самого горизонта океан был заполнен спинами, фонтанами и голосами китов.

Тем же вечером компания марнерийских драконов собралась на палубе подышать перед сном свежим воздухом. Они сидели тесным кружком вокруг бочонка с элем.

Снизу доносился нестройный рев дюжины разных поющих компаний. Одни пели хорошо известные «Лонлилли Ла Лу» и «Кенорскую песню», репертуар у других был более прихотлив, а исполнение отличалось большим энтузиазмом, но не мастерством. Киты все еще шли. Теперь уже небольшая группка отставших кашалотов догоняла стадо, прошедшее в этих водах при дневном свете. Каждый раз, когда киты выныривали на поверхность, струи фонтанов серебрились в лунном свете.

Пурпурно-Зеленый мечтательно глядел в море:

— Интересно, хороши ли они на вкус? Кто-нибудь из вас пробовал их?

Они ответили все сразу.

— Попытайся съесть одного такого, сам попадешь к нему в пасть! — сказал Влок. — Даже дикий дракон для их зубов всего лишь еда, не хуже других!

— Никто не ест китов, — сказал Базил Хвостолом. — Это что-то вроде конины — ни люди, ни драконы не станут есть.

— Я слышал, некоторые люди едят китов.

— Люди едят все, — отозвался Влок.

— Но не конину, — заметил Базил.

Они помолчали немного, пустив по кругу бочонок.

— Интересно, каково это — плавать с китами? — задумался Базил.

— Ха! Послушайте его, — хохотнул Пурпурно-Зеленый, — Влок сказал, что киты едят драконов, так Хвостолом хочет дать им шанс.

— В конце концов мы тоже умеем плавать, — сказала Альсебра.

— И я тоже умею. Я научился от вас!

— Хо-хо! Дикий считает, что умеет плавать!

— Ты плаваешь как гигантская лягушка, — заявил Блок.

— Положим, я не умею плавать так хорошо, как вы, но ни один из вас не пролетит у взмаха крыла.

— Да, это правда, — великодушно согласился Базил, — а кроме того, ты научился владеть мечом и занял свое место в боевом строго.

Базил прекрасно знал, как обидчив дикий дракон. При всей своей силе и мощи он был очень ранимым.

Новый левиафан проплыл у борта корабля. Они услышали громовой раскат ударившего фонтана.

— Хорошо им, — сказала Альсебра, — я думаю, они — истинные хозяева морей. Их жизнь не похожа на нашу, но чувствую, это великолепная жизнь. Они знают на вкус воду многих океанов, живут в необъятных просторах и абсолютно свободны.

— Мы тоже можем стать свободными, поплыви мы с ними.

Все сразу замолчали. Базил тронул запретную тему. Даже Пурпурно-Зеленый притих, зная, как болезнен этот вопрос для вивернов. Базил тут же раскаялся в своих словах. К несчастью, Влок, как всегда, пожелал внести ясность в этот вопрос.

— Дракон со сломанным хвостом кое-что забыл, всем драконам запрещено плавать в морской воде.

Базил сделал долгий глоток из бочонка и отставил эль в сторону:

— Влок прав. Драконы — здесь, киты — там, но когда я вижу их иногда, мне приходят на ум разные мысли.

— Если ты поплаваешь в соленой воде и у тебя пробудятся дикие рефлексы, и сам ты одичаешь, а значит, умрешь с голоду, потому что не сможешь прижиться на глубокой воде, как кит. Драконы-виверны живут у побережья. Мы правим в полосе прибоя. — Альсебра, как обычно, знала больше других.

— Почему же нам разрешено плавать в реках и озерах? — спросил Влок.

— Потому что там пресная вода, она не пахнет океаном. Если запах океана попадет в твои ноздри, ты сразу же изменишься. Разве ты не чувствуешь соленую воду, когда она обтекает наш корабль? Я чувствую. Все мы потеряли покои. Скорее бы снова оказаться на берегу.

— Вот почему люди придумали: этот великий закон. Драконов нельзя пускать в море, — подытожил Чек-тор. — Раньше я никак не мог понять.

— Люди мудро поступили» — сказала Альсебра. — Если драконов пустить в океан, они найдут там свой дом и никогда больше не станут сражаться в легионе.

— Так почему бы вам всем не прыгнуть за борт и не насладиться прелестью дикой жизни? — спросил Пурпурно-Зеленый.

— Потому что мы знаем, что она, опасна, тяжела и голодна. В легионе нас лучше кормят, а делать почти ничего не надо, — сказал Влок. Хоть он и не блистал умом, но хорошо запоминал уроки, если объяснения были понятными и подробными.

Позднее, уже лежа на соломе и чувствуя воду, омывающую корабль, медленно перекатывающийся с волны на волну, Базил снова заговорил на эту тему теперь уже с драконопасом:

— Мальчик, скажи дракону, что случится с драконом, если он поплавает вместе с китами? Релкин резко взглянул на него:

— Он уйдет с ними и погибнет голодной смертью в море.

— А если он не уйдет с ними, а вернется на корабль?

— Тогда, я думаю, его будут судить и примерно накажут. Честно говоря, я не знаю точно, что будет, ясно только, что это будет конец для дракона и для драконопаса. Ты не собираешься это делать, надеюсь?

— Я видел сегодня китов, они так прекрасны!

— Да, они прекрасны. Я тоже видел их, но они родились в море. А драконы — нет, по крайней мере, драконы, которые должны служить в легионе.

— Служить в легионе… Да, это так. Именно поэтому я и не делаю ничего такого, не могу делать… Но иногда бывает так трудно остановиться.

Релкин знал, что драконы все находятся в расстроенных чувствах из-за перехода через океан. Морская вода была их домом, а хорошо известно, что, попробовав соленой воды, они дичают. т — Плавать в соленой воде запрещено, Базил. «Это одно из первых правил.

— Я знаю: «не причинять вреда мужчине, не причинять вреда женщине, не причинять вреда ребенку, не пробовать соленой воды, не ловить зверей в полях, не ловить рыбу в реках».

Баз помолчал.

— Но это правило нарушается, мы часто ловим рыбу в реках.

Релкин был вынужден согласиться:

— Ты же знаешь, эта часть закона не так уж и важна. Да и нам нужна рыба, чтобы поддерживать жизненные силы.

— Нарушив одно правило, нарушишь и другое, — пробормотал дракон, возмущенный, как это часто бывает с драконами, человеческой непоследовательностью.

Внезапно Релкина осенило.

— Ловим рыбу, — сказал он. Базил обернулся, в глазах его несомненно светилась вина.

— Ты это сделал!

Базил промолчал, он не мог ответить. Несмотря на свою паршивую репутацию, драконы не умеют лгать, особенно драконопасам, знающим их слишком хорошо.

— Ты это сделал — ты пошел и убил то чудовище, которое было там, на Рыбном рынке. Но как?

Релкин был в смятении, ужасе и изумлении одновременно.

— Я не знаю, что и сказать, — добавил он, помолчав.

Базил ничего не ответил, но почувствовал угрызения совести. Он подверг слишком серьезному испытанию доверие, существовавшее между ним и Релкином.

— И ты рисковал своей жизнью. Не знаю, как ты смог ее убить, ведь та акула была не меньше китов! Гордость Базила взыграла.

— Я пропорол ее коротким мечом. Пришли другие акулы и поубивали друг друга. Глаза Релкина округлились.

— И все это — ради кусочка рыбы?

Дракон посмотрел так смиренно, как только мог:

— Мне нужно было доказать дикому, что рыба может быть вкусной.

Редкий, потеряв дар речи, уставился на гиганта, потом все же произнес:

— Мне никогда не понять тебя. Иногда мне кажется, я понимаю, что варится в этой огромной башке, но в подобных случаях я теряюсь.