Администратор возвращает Мише карточку, и он прячет ее в бумажник, который тут же убирает во внутренний карман куртки, которую снимает с вешалки.

— Что ж, Ульяна, спасибо вам за качественно оказанные дополнительные услуги. — Я чувствую, как мои щеки вспыхивают с новой силой, потому что двойной смысл сказанных им слов не уловит только совсем безмозглый. — Надеюсь, в следующий раз вы отработаете каждую копейку с таким же рвением.

Ах, ты зараза такая! Я крепко сжимаю челюсти и скриплю зубами только чтобы не начать покрывать этого наглеца матом, да так, чтобы он тоже вспомнил, как умеет краснеть. Если там еще, конечно, зачатки совести не придавлены бетонным пластом сексуального опыта, коего у него — если я могу судить объективно — намного больше, чем у меня. В этот момент меня совершенно покидает чувство стыда за свою выходку. Я растягиваю самую слащавую улыбку из своего арсенала и киваю.

— Пожалуйста, Михаил. Всего доброго и легкого процесса похудения.

— Поху… а, ладно, — он отмахивается. — Счастливо.

Миша разворачивается и покидает салон, а я, слегка пожав плечами, возвращаюсь к работе. Спустя полтора часа, после следующего клиента, я подхожу к стойке, озвучиваю Маше перечень оказанных услуг. Она протягивает мне небольшой бумажный пакет.

— Тебе передали.

— Кто?

— Курьер. — Смотрит на меня как на дуру.

— А… от кого, не сказал?

Маша качает головой.

— Нет. Но сказал передать лично в руки. Еле его остановила, хотел бежать к тебе в кабинет. Проворный такой говнюк.

— Спасибо.

Забираю пакет и возвращаюсь в свой кабинет, чтобы навести там порядок. Быстро протираю кушетку антисептиком и, усевшись на стул, пялюсь на пакет, стоящий на тумбочке. Ни логотипа, ни ярлыка, и едой не пахнет. Открываю, срывая скобки степлера. Внутри меня ждет еще один пакетик, но этот прозрачный. Типичный такой, в котором продаются комплекты трусиков. Улыбка сама растягивается на моем лице, а потом сменяется смехом, когда я вынимаю одну пару трикотажных трусишек с изображением логотипа Бэтмена на попке. Ну разве можно устоять перед этим мужчиной? Заглядываю в пакет, на дне лежит небольшая новогодняя открытка. Переворачиваю, там лаконичная фраза: «Надень трусы. Немедленно!» Подписи нет, но она мне не нужна, я и так знаю, кто мог прислать мне такой презент.

Все еще улыбаясь, запираю дверь и быстро натягиваю трусики. Зачем-то становлюсь к зеркалу и фотографирую свою задницу с летучей мышью на ней. Натягиваю штаны и застываю. Я бы хотела отправить Мише эту фотку, но у меня нет его номера. Как говорит Дина, нас это огорчит, но не остановит. Снова падаю на крутящийся стул и раскачиваюсь из стороны в сторону, по одной доставая из упаковки каждую пару трусиков и рассматриваю их. Всего семь, «недельки» просто. Заботливый паршивец Миша.

Остаток дня я провожу в отличном настроении. Откровенно говоря, за свою выходку я ожидала что-нибудь в стиле трусов, натертых перцем, но нет. Бельишко оказалось точно по размеру, без сюрпризов и весьма хорошего качества. Заканчиваю рабочий день с улыбкой и тороплюсь на выход. Хочу этот вечер провести одна в своей комнате, приводя себя в порядок. Масочки там всякие, скрабики. Наш косметолог как раз подогнала новую маску, которую сама сделала, говорит, та творит волшебство с кожей. Выскакиваю на улицу и натягиваю шапку поглубже, а руки сую в карманы. Черт, с моей аллергией на холод кожа рук уже через пару дней может стать шершавой и будет печь. Я только успеваю ступить на дорогу, как передо мной тормозит большая черная машина. Отскакиваю назад, даже не успев охнуть, но тут стекло на пассажирской двери опускается, и я встречаюсь с серьезным взглядом Миши.

— Запрыгивай.

Я хмурюсь и качаю головой.

— Нет.

— Бегом в машину, Белка! — ругается он. — Иначе затащу силой.

Я вздыхаю и тащусь к двери, которую Миша открывает изнутри. Кое-как забираюсь в салон, радуясь теплу. Может, мне кажется, но на улице изрядно похолодало.

— Твои варежки, — произносит он спокойно, укладывая их мне на колени. — Адрес, Белка.

— Что?

Мне не нравится, как он со мной разговаривает. Я предпочитаю игривого Мишу. Пускай даже в процессе нашего противостояния, но не такого хмурого.

— Адрес, говорю.

— Мой? — спрашиваю внезапно ослабевшим голосом. Не знаю, как он это делает, но мне почему-то внезапно хочется извиниться и вообще сделать что угодно, чтобы он улыбнулся мне. Фу быть таким хмурым. Называю адрес, который он тут же вбивает в навигатор на широком экране справа от руля, а потом выворачивает с парковки, и мы покидаем двор салона. — Спасибо за… подарок.

Миша молча кивает, не произнося больше ни слова весь остаток дороги. Мы дважды застреваем в пробке, но по-прежнему молчим, и так же в тишине доезжаем до моего дома. Откровенно говоря, меня напрягает эта звеняща нервная атмосфера в машине, а еще я не пойму, почему он злится, и на меня ли. Почему меня вообще это волнует? Понемногу во мне закипает ярость. Подумаешь, нахлобучился по какому-то своему поводу! И вообще я не просила его забирать меня с работы. Более того, сказала, что не нужно этого делать. Сам же приехал. Миша останавливается у моего подъезда. Я сразу же дергаю ручку двери и, выскочив из машины, спешу ко входу в дом. Слышу, как хлопает водительская дверца, но не останавливаюсь. Взбегаю по ступенькам, поскользнувшись, но удерживаю равновесие. Копошусь в сумке в поисках ключей, и в этот момент Миша хватает меня за локоть и рывком разворачивает к себе. Он не дает мне даже рта раскрыть и повозмущаться, как впивается в мои губы глубоким, жадным поцелуем. Я не сопротивляюсь, хотя могла бы и даже, может, хотела бы. Но целоваться с ним — это так вкусно и сравнительно безопасно. А еще от этого слабеют колени и внизу становится горячо-горячо.

— Мне мало тебя, — шепчет Миша в мои губы. — Хочу еще. Можно подняться к тебе?

Я киваю. Наверное, мой мозг превратился в желе, но осознаю я это только тогда, когда пикает сигнализация Мишиной машины одновременно с противным звуком разблокировки подъездной двери. Ох, во что же я вляпалась?

Поездка в лифте еще напряженнее, чем в машине. Между нами искрит. Нет, между нами взрываются фейерверки, лопаются пузырьки шампанского и взрываются петарды. Когда мы входим в квартиру, меня уже потряхивает. Да что ж за реакция на него такая? Или Дина была права, и это «с голодухи»?

— Уль, ты? — слышу из кухни голос Оли.

— Я!

— А нашу Динку наконец трахнули! — Ее голос приближается, но она говорит так быстро, что я не могу вставить и слова, чтобы закрыть ей рот. — Нашелся отважный мужчина, который… Ой. Здрасьте, Миша, — выдавливает она из себя. — Вот черт. Динка, прости! — кричит, несясь назад на кухню.

— За что? Правду ведь сказала, — спокойно отзывается Дина, потом наступает тишина, и я слышу негромкий коллективный «Ох». Дина и Таня.

Я смущенно хихикаю, Миша улыбается. Обычно мы стараемся не водить мужчин к себе и, конечно, подруги не ожидали сегодня такого от меня, вот и разговаривают как привыкли. А тут такая подстава. Ладно, потом извинюсь.

— Ты только… — поворачиваюсь к Мише и перехожу на шепот: — Когда мы будем у меня в спальне… гм… в общем, не так интенсивно, как обычно, ладно? А то я не сдержусь и буду слишком громкой, а стены у нас тонкие. Ой, Господи, зачем я вообще это затеяла?

Миша перехватывает из моих рук пуховик, вешает его на вешалку, а потом, обняв меня за талию, резко дергает на себя. Я врезаюсь животом в его стояк. Через секунду его губы терзают мои с такой жадностью, что я задыхаюсь. А, ну вот, собственно, зачем я это затеяла. Ладно, девочки переживут, если что. Вопросов, конечно, будет тонна, но придется выдержать. Секс с Мишей однозначно того стоит.

Я хватаю его за руку и тяну в свою спальню мимо кухни.

— Привет, девочки! — бросаю на ходу.

— Привет, девочки! — Миша повторяет мои слова, на что подруги вяло отзываются: