Но тут он прав. Развел его Хундила. И Артоген это прекрасно понимает. Теперь и мне понятно, почему он так вел себя. У этого галла просто железные нервы и хорошие манеры. К тому же, в отличие от всех галлов, которых я успел узнать, этот и читает, и пишет. Вот только снова не знаю, что ответить ему.

— Мне жаль, что вы оказались в таком положении. Для меня важно взять под руку инсубров и прогнать с их земель лигуров. Если задуманное удастся, я обещаю, что пойду с вами на яподов.

— Пусть Боги помогут тебе в этом! — с жаром отвечает и, поднявшись на ноги, прикладывает руку к груди, проникновенно так продолжает. — Надеюсь, что предложение дружбы не оскорбит бренна?

" Опять сарказм? Или у сенонов так принято?"

Поднимаюсь, копирую жест Артогена.

— Бренн Алатал принимает дружбу с благодарностью.

Вижу в его глазах смешинку. Улыбаюсь в ответ. Галл не таясь, смеется. Я поддерживаю.

Лигуры

Второй день армия идет к Мельпуму. Боюсь, не успеем. Хотя стоит переживать не об этом: пехоту Алаша толком и потренировать не получилось. Пару раз отстрелявших лучников линии хастатов за себя пропустили, на том все тренировки и окончилась. Прискакал обозный с вестью от Уэна: "Лигуры идут на Мельпум!" Выяснить сколько их, мне не удалось. Обозный на этот вопрос отвечал: "Много!"

Всадники Сколана с виду бойцы бывалые. Да и сам он, в отличие от Алаша, сейчас трезв. Едет рядом. Узнав, зачем у моих дружинников стремена и увидев наше построение в клин на скаку, пару часов пребывает в задумчивости.

Артоген стал моей тенью — ни на шаг не отходит. Это хорошо. Когда он рядом, я чувствую себя в безопасности. У сенонов всего два десятка всадников. Сейчас все они в разъездах. Артоген приказал им уничтожать всех встреченных лигуров, чтобы не узнали они раньше времени о нашем походе.

От Артогена я узнал, что лигуры — не галльское племя. Другой народ — пираты и разбойники. Они ненавидят галльские племена и даже за Альпами при случае разоряют селения родственных сенонам и бойям племен.

Все лигуры низкого роста, худощавы, но очень сильны. Пьют молоко, жуют коренья. Живут в жалких лачугах или, чаще, в пещерах. Городов, за исключением Генуи, не имеют.

В Генуе есть и флот, и торговые фактории. Туда ручейками стекается добыча разбойников. Вооружение их составляют луки, пращи, короткие мечи, топоры и продолговатые медные щиты. Воюют они пешими, в бою — бесстрашны. Когда идут в поход, берут с собой женщин и детей.

Если головы не сложим, Артоген обещает богатую добычу. Его воины распространяют среди крестьян Алаша об этом слухи. И не напрасно — вчерашние крестьяне рвутся в бой. Только бы не дрогнули, когда все начнется.

Колона пылит. Едем чуть в стороне. Скучаю. Спрашиваю Артогена:

— Почему сеноны не носят броню?

Он загадочно улыбается. Спустя пару минут получаю тяжелый шлепок по плечу. Артоген решил ответить.

— Мы верим, что каждому с рождения суждено умереть именно тогда, когда приходит его смерть. К тому же в кольчуге или панцире неудобно, — смотрит, будто оценивает.

— Все мы умрем, но я хотел бы пожить подольше, — отвечаю и вижу в глазах галла разочарование.

— Зачем? Чтобы стать бренном?

— Нет! — прерываю его, возмущаясь, — Чтобы учиться! Для детей мир вокруг — один. Повзрослев, они вдруг обнаруживают его совершенно другим. Но мир-то не изменился. Не так ли? Хочу прожить долгую жизнь, чтобы понять какой мир на самом деле! — такого красноречия сам от себя не ожидал. Но то, что я произнес, мне самому очень понравилось. От сердца получилось. Как будто тайну какую-то открыл для себя. Да и Артоген смотрит уже по другому.

— Ты, бренн, у кого из друидов учился? — серьезно спрашивает Артоген почти на ухо, чтобы никто не услышал.

— Я не учился, — отвечаю как можно искреннее, чтобы галл не заподозрил меня в том, чего скрывать от него не желаю. Снова молчит. Наверное, думает.

— Когда мы умираем, то предстаем перед Богами. Они дают нам возможность вспомнить все. От этих воспоминаний мы страдаем и радуемся, ненавидим и любим. Эти воспоминания каждый раз изменяют нашу природу и, рождаясь в этом мире снова и снова, мы идем к совершенству, постигая мир. Как и ты, я хочу узнать, каков он на самом деле.

Вроде бы и разговор серьезный, но навязчивая фиксация ума на строчке из песни Владимира Высоцкого "хорошую религию придумали индусы: как будто мы, отдав концы, не умираем насовсем" подняла настроение. Улыбаюсь. Наверное, для Артогена — без повода. Вижу, вождь хмурится.

— Я слышал, что если человек при жизни живет, как животное вроде свиньи, то для новой жизни, после смерти, может получить тело свиньи? — спрашиваю, мысленно напевая: "Стремилась ввысь душа твоя. Родишься вновь с мечтою, но если жил ты как свинья — останешься свиньею".

Лицо галла просветлело.

— Нет. Такого Боги не допустят, — безапелляционно заявляет он.

Я хотел спросить его о том, зачем богам нужны человеческие жертвоприношения, но не успел. Прискакал на взмыленном коне один из разведчиков Артогена. Кружит вокруг, говорить не решается. Артоген на меня поглядывает. Я останавливаю Чудо, спрашиваю:

— Что случилось?

Разведчик молчит как партизан.

— Говори, — разрешает ему Артоген.

Тот ждал разрешения именно от вождя. Услышав приказ, выпалил:

— Лигуры подошли к Мельпуму. Рубят лес, строят большие башни.

— Сейчас остановимся, отдохни немного, — и не обращая более на него внимания, говорит мне: — Дойдем к закату. Нужно остановиться и обсудить новость.

Зову Сколана.

— Пусть трубят привал.

— Да бренн, — Сколан поскакал к голове колонны, а мы — направо от дороги, к небольшим деревьям.

Взвыли карниксы, колонна остановилась и стала расползаться по степи. Обоз растянулся. Возницы, прежде, чем распрягать коней и быков, парковали телеги и возы поближе друг к другу.

Мы спешились. Я подозвал Хоэля, отдал распоряжение об обустройстве лагеря. Артогон ждет, но сам и не думает останавливаться тут.

Спрашиваю его:

— Ты свою палатку в лагере дружины ставить будешь?

— Давай, бренн, прогуляемся. Нам отдыхать сегодня не суждено, — не дожидаясь от меня согласия, пошел от дружины. Я, как на привязи, за ним. Отошли чуть-чуть в сторонку.

— Ты, наверное, никогда не был в Мельпуме, — скорее утвердительно произносит Артоген. Я на всякий случай киваю, соглашаясь. — Посмотри туда, — небрежно взмахивает рукой в сторону дороги, — У горизонта видишь лес? Этот лес тянется до самого Мельпума и, огибая его, идет дальше на север. Если двигаться по этой дороге, то очень скоро армия тоже войдет в лес. Перед Мельпумом ты увидишь лишь небольшие прогалины между рощами. И я бы на твоем месте прежде, чем сунуться туда, хорошо бы подумал.

— Спасибо. Я подумаю над тем, что ты сказал, — отвечаю, воспользовавшись предоставленной Артагеном паузой.

— На прогалинах развернуться даже твоим отрядам будет непросто — слишком мало места. Лигуры могут уйти в чащу и оттуда внезапно атаковать, когда ты этого не будешь ждать. Я хочу выступить сейчас. Найти подходящее для боя место и занять сенонами окрестные рощи. Если лигуры надумают туда сунуться, мы их встретим.

Неужели Артоген предполагал, что я стану возражать?

— Спасибо. Это хороший план, только, может, дашь людям отдохнуть немного?

— Нет, у нас мало времени. До заката ты отдыхай, а к ночи подходи с армией к Мельпуму. Мои всадники встретят тебя и проводят в нужное место. Если Боги от нас не отвернулись в сторону лигуров, то под утро ударим — я и твои всадники. Если лигуры смогут организовать оборону, отступим к хастатам и лучникам. Ты будь с ними, чтобы увидев нас отступающими, они не побежали, — смеется, словно удачно пошутил. Хлопает на прощание по плечу, уходит к лошадям.