– Думаю, что он согласится. – Волна радостного возбуждения затопила ее. – Все, как правило, соглашаются.

Телефонные звонки Тэсса услышала, едва войдя в подъезд.

– Вот черт! – пробормотала она. В руках у нее было много пакетов и пакетиков – уж чего-чего, а покупки в этом безалаберном Нью-Йорке делать легко и приятно. Одна беда: она отчетливо помнит, что забыла включить автоответчик.

Тэсса бегом рванулась вверх по лестнице. Добежала до площадки. Телефон продолжал настойчиво звонить. Кто бы это ни был, ему явно не терпится поговорить с нею. Она выронила все пакеты на пол. Проклятие! Теперь, когда начнешь открывать бутылки с кока-колой, пена из них пойдет, как из огнетушителей.

Она отперла дверь и метнулась к аппарату. И конечно же, звонки прекратились. Но на этом неприятности не кончились, Тэсса одной ногой наступила на игрушечную колясочку Камиллы, а другая как ни в чем не бывало по инерции продолжала движение. «Не повезло тебе, Камилла», – успела подумать Тэсса, теряя равновесие и падая на пол. Сломанная кукольная коляска хрустнула под ее ногой. Тэсса потерла ушибленное место, не то чтобы она сильно ударилась, но урок получился хороший. Если уж не привыкла мчаться к телефону со всех ног, то не стоит и начинать.

Телефон вновь зазвонил. Все еще не поднимаясь с пола, она протянула руку вверх и схватила трубку.

– Могу я поговорить с миссис Тэссой Андерсен?

Деловой звонок.

– Я слушаю вас.

– С вами сейчас будет говорить мистер Джордж Уэстчестер. Пожалуйста, не кладите трубку.

«Проклятие, – подумала Тэсса, – что ему надо?» Директор отдела недвижимости Сотби. Формально – ее начальник. Она ждала. В трубке по-прежнему царило молчание. Тэсса посмотрела на часы. Без пятнадцати четыре. Наверное, только что пообедал и хорошенько выпил.

Наконец послышался его голос:

– Тэсса? Говорит Джордж. Извините, что беспокою. Как вы?

– Хорошо. Жду не дождусь понедельника.

– Да. – Он кашлянул. – Как раз насчет понедельника я и хотел поговорить. Я тут беседовал со своим начальством, и если откровенно, то порадовать мне вас особо нечем.

– Что такое, Джордж?

Тэсса медленно поднялась с пола. Беседа, похоже, начинает принимать такой оборот, что продолжать ее лежа не следует.

– Короче, все дело тут в Пите и в его… его… ну, в общем, в его наследстве.

– В его наследстве? Что это означает? Что компания лишилась всех денег?

– Именно.

– Но это же ни для кого не тайна, – сказала Тэсса, чувствуя нарастающий гнев. Она уже поняла, что? сейчас последует.

– Конечно, нет. И для меня лично в этом нет ничего особенного. Почти ничего особенного. Такое случается. Люди разоряются… Однако я, похоже, не предвидел, как к этому могут отнестись другие. Вряд ли нужно напоминать вам, что продажа недвижимости – это бизнес, который предполагает порядочность.

– Никто ни в чем не обвинял меня, – возразила Тэсса.

– Нет, конечно. Никто и теперь не обвиняет, Тэсса. Просто дело в том, что… ну, в общем, есть мнение, что это скажется… что это не очень благоприятно отразится на репутации Сотби, если мы возьмем вас в штат, когда Пит, возможно… Ну, в общем… вы понимаете, о чем я.

– Джордж, Пита вот уже год как нет. Он умер. Я проучилась на этих курсах шесть месяцев. Получила лицензию. И все это время считалось, что место за мной. На следующей неделе приступаю к работе. Вы хотите сказать, что теперь я вам не нужна?

– Дело не во мне, Тэсса, вы же знаете. Просто я неверно оценил ситуацию в фирме. Мне следовало прозондировать обстановку раньше. Никак не ожидал такого противодействия.

– А вы не можете преодолеть его, раз в эти досужие домыслы сами не верите? Разве не вы там главный?!

Тэсса чувствовала, что в ее голосе начинают звучать саркастические нотки. Уэстчестер – англичанин, но он выпускник Рагби, а не Итона. Ходили слухи, что он хоть и учился в Кембридже, но всего-навсего в Сидней-Сассексе, далеко не самом престижном кембриджском колледже.

– Этот в-вопрос решаю н-не я, – начал заикаться Уэстчестер.

– Слушайте, Джордж. Я готова примириться со всем, только не с таким обращением. Начинаю я работать с понедельника или нет? Да или нет?!

– Гм-м, видите ли, дело в том… Боюсь, что скорее нет.

– Ну что ж, тогда «скорее» прощай, – и с этими словами Тэсса швырнула трубку.

С минуту она пребывала в растерянности. Что же ей теперь делать – плакать или что-то предпринимать? Подсказка пришла на ум неожиданно. Тэсса вспомнила свой последний вечер в «Гасиенде-Инн». В ее ушах и сейчас звучат слова Рейчел Ричардсон: «Будем всегда оказывать друг другу помощь, как это делают мужчины, черт бы их побрал!» Она сняла трубку. Сейчас она выяснит, чего на самом деле стоят заверения в женской дружбе.

С Рейчел Ричардсон ее соединили сразу же.

– Рейчел, это Тэсса.

– Тэсс! Боже, как здорово, что ты позвонила! «Гасиенда-Инн» словно осталась в далеком прошлом. Мне было ужасно неловко уезжать не попрощавшись, но у меня тогда возникло ощущение, что с меня хватит. Просто потянуло вновь приступить к работе.

– И у меня ощущение было точно такое же. Уехала тем же утром и с тех пор бегаю закусив удила, пытаюсь привести все в порядок.

– Ну, как твои дела? Как Камилла?

– Камилла просто прелесть, как всегда. А в остальном дела обстоят неважно.

– Что такое? С тобой все в порядке?

– Со мной-то да. Но только что узнала неприятную новость.

– Какую?

– Сейчас говорила с Уэстчестером, своим начальником в Сотби. Уволил меня еще до того, как я приступила к работе.

– Почему? – В голосе Рейчел слышалось искреннее возмущение. – Он не имеет права.

– Ну-у, он ссылается на Пита и крах его бизнеса. По его словам, начальство опасается, что если у них станет работать жена человека, разорившего свою компанию, то это повредит имиджу их фирмы. Понимаешь, у клиентов могут возникнуть неприятные ассоциации, недоверие…

Рейчел помолчала.

– Значит, это Джордж Уэстчестер, да?

– Да. Мерзавец, ничтожество! Шесть месяцев лицемерил и вот обрадовал. А я только на эту работу и рассчитывала.

– У тебя заключен с ними договор… письменное заявление о приеме на работу… ну, что-нибудь в этом роде?

– Нет, только джентльменское соглашение.

– Устное соглашение, – уточнила Рейчел больше для себя самой. Доказать тут что-либо будет трудновато. И невероятно дорого обойдется. Затевать судебную тяжбу – бессмысленно, особенно в положении Тэссы.

Сотби. Что у нее есть на Сотби? Минутку… Да, это могло бы сработать.

– Послушай, Тэсса. Дай мне примерно час. Я перезвоню тебе. Не сдавайся, не опускай руки. Перезвоню через час. Поняла? О'кей, не вешай нос.

Черт бы все побрал! Тэсса плюхнулась на диван. Кто бы мог подумать, что все так обернется?

Она вдруг вспомнила о Камилле. Та сейчас, наверное, возится с Сисси.

Тэсса сняла трубку. Ответила ей горничная:

– О, миссис Андерсен. Я рада, что вы позвонили. Миссис Поук просила меня позвонить вам и узнать, останется ли Камилла сегодня у нас. Они с Сисси тут так веселятся. Нэнни говорит, что им нравится играть вместе.

– Я могу поговорить с миссис Поук? – спросила Тэсса. Хорошо, что Камилла пока никому не надоела.

– К сожалению, она сейчас в парикмахерской.

– А Нэнни?

– Я соединяю вас с детской.

– Нэнни Поук слушает, – раздался в трубке четкий британский выговор. Тэсса успокоилась. Вот это настоящая няня, которой спокойно можно доверить свое драгоценное чадо.

– Здравствуйте, Нэнни. Это миссис Андерсен, мама Камиллы. Как они там ладят?

– Здравствуйте, миссис Андерсен. Очень хорошо. Никаких слез, никаких капризов. Аппетит прекрасный, на тарелках ничего не остается. Беспокоиться вам не о чем.

Правила поведения и аппетит. В английских семьях – это едва ли не самое главное. Тэсса мысленно представила себе детскую комнату – нежно-розовые пастельные тона, игрушки и куклы, выстроенные по ранжиру, как солдаты на поле боя. Все аккуратно расставлено по своим местам, пахнет детским шампунем, тепло, спокойно и надежно. Нэнни наверняка в форменном платье. Ей лет пятьдесят пять, не меньше, и, должно быть, по всему ее облику сразу же становится очевидно, что она и добра, и строга одновременно. Самое забавное то, что детям дисциплина нравится. Она дает им чувство безопасности и ощущение своей значимости.