– Там уже есть и наши воспоминания, – сказала Рейчел. – Наша первая ночь. Гадание. Твоя спальня… Это не то, что я бы хотела забыть.

– И я тоже, – мягко проговорил он. – Поэтому и ответил Тэссе: «Нет».

– Правда? – просветлела Рейчел.

Она полюбила эту квартиру. И вполне может жить в ней, несмотря на то что туда долго добираться от ее работы. Рейчел ничего не имеет против воспоминаний о Розе. Неким таинственным образом она чувствует, что Роза стала ее духовной союзницей, а не соперницей.

– Да. Настроение у Тэссы, прямо скажем, не взлетело резко вверх, как иногда выражаются англичане.

– Что ж, риэлторы всегда хотят поскорее оформить продажу, положить в карман комиссионные и заняться следующей сделкой. Это нормально.

– Она получила бы пять процентов от запрашиваемой цены, – проговорил он.

Он защищает Тэссу, причем вполне обоснованно.

– Бедная Тэсса, – сказала Рейчел, заставляя себя быть справедливой. – Ведь ей в самом деле нужны деньги.

– Вряд ли такая уж бедная. Она получает большой процент за тот дом в Хэмптоне.

– Правда?! Это будут неплохие комиссионные.

– И ей удалось заключить еще ряд договоров на сумму в несколько миллионов. Друзья Синклеров сбегаются к ней со всех сторон, насколько я знаю.

– Боже мой, это невероятно! – воскликнула Рейчел. – А я-то считала Тэссу совершенно беспомощной жертвой обстоятельств, которая неминуемо пропадет без чьей-то поддержки.

– Да, – усмехнулся Чарльз, – англичан вполне устраивает, когда о них так думают. Но стоит только их делам принять нежелательный оборот, как у них тут же проявляются качества их буйных исторических предков: викингов, кельтов, саксов, норманнов, англов. Внешняя оболочка британской цивилизации очень тонка, но поддерживается в хорошем состоянии. А в душе все они грабители, пираты, морские разбойники. Достаточно взглянуть на их футбольных болельщиков, подогретых vino ради veritas.[19]

Им принесли еще две рюмки пастиса. Разговор о Тэссе был завершен. Теперь им хотелось говорить о том, что предстоит.

– Итак, скажите-ка мне, Чарльз Форд, что нас ожидает дальше?

– Возвращаемся на яхту.

В голосе его она явственно различила желание. Рейчел, ощутив в себе прилив чувств, встала и улыбнулась ему в ответ.

На глубине тридцати футов они держали за руку статую Христа.

Минувшей ночью близость опять соединила их… ласки Чарльза были столь чарующе-нежными, что Рейчел готова была умереть, растворившись в прелести этих мгновений, если бы не знала, что в следующий раз все будет еще лучше.

Утром они проснулись и обнаружили, что стоят на якоре в заливе у подножия отвесных скал. За завтраком Чарльз держал в тайне то, что им предстояло, заставляя Рейчел гадать и томиться в ожидании.

Матросы уже спустили на воду моторную лодку «Зодиак», которая слегка покачивалась на мелкой волне. Рейчел и Чарльз, одетые в купальные костюмы, поставили в грузовой отсек сумку с принадлежностями для подводного плавания и по глади залива направились к скалам, где нужное им место было обозначено буем.

– Что это, Чарльз? Что мы собираемся делать?

– Собираемся предстать перед нашим Создателем, – усмехнулся он.

– Ну уж только не раньше сегодняшней ночи. Или даже вечера, – ответила она, охваченная нежностью.

– Но ты же сама говорила, что очень любишь плавать под водой, разве нет?

– Да, и к тому же в Средиземном море не водятся акулы.

Они надели ласты, маски и под взмахи его рук, в которых не хватало разве что дирижерской палочки, синхронно проделали дыхательную гимнастику, готовя свои легкие к предстоящему погружению.

– Держись за мою руку. Мы погружаемся сразу на пятнадцать футов, будь внимательна. О выравнивании тебе все известно.

Рейчел кивнула, и ее сердце вдруг заколотилось. Она полностью доверяла ему, и от осознания этого, равно как и от всего остального, сердце ее билось учащеннее.

Они спрыгнули с «Зодиака» вместе и, оказавшись в прозрачной голубоватой воде, стали погружаться. Рейчел увидела ее сразу – огромную статую, стоящую под водой с распростертыми руками и с терновым венцом на голове. Монументальная фигура Христа на дне голубого моря освещалась сверху солнечными лучами, а сбоку – отблесками светящихся рыбок, плавающих между застывших складок его одеяния и вокруг ног, обутых в каменные сандалии.

В изумлении Рейчел повернулась к Чарльзу. Он кивнул ей и показал жестом, что нужно опуститься чуть ниже. Вскоре они смогли дотронуться до умоляюще воздетой пробитой гвоздем кисти руки. Три руки оказались сжатыми воедино. На несколько быстротекущих секунд их соединил Христос.

Затем они всплыли на поверхность, чтобы отдышаться. И вот они уже жадно хватают воздух ртами и наполняют им изголодавшиеся легкие.

– Ах, Чарльз, это сказочно! Мне не верится. Он такой огромный. Просто чудо!

– Я знал, что тебе понравится.

– Это было как… как венчание, – сказала Рейчел.

– Да, действительно, – согласился он. Они молча смотрели друг на друга, удерживаясь на плаву. – Хочешь еще раз?

– И еще, и еще, – ответила она и, набрав полную грудь воздуха, чуть подалась вверх и резко устремилась в глубину, на этот раз первая, а он следовал за нею.

Спустя некоторое время, утомленные, они неподвижно лежали в лодке, сплетя пальцы рук и греясь на солнце. Никогда еще она не чувствовала себя столь близкой ему или кому-либо другому. Происшедшее под водой явилось своего рода торжественным таинством, планируя которое Чарльз предчувствовал, что она это поймет.

– Тут есть кое-что еще, – сказал он.

– Что?

– Пещеры.

У Рейчел было такое ощущение, что он потакает абсолютно всем ее желаниям. Это было волшебное, таинственное приключение, из тех, что испытывают только дети. Ее охватило восхитительное чувство полной свободы и вседозволенности. Примерно то же самое испытываешь, падая с огромной высоты, закрыв глаза, будучи абсолютно уверенным, что тебя поймают, не дав разбиться. Именно это и называется чувством защищенности и уверенности в себе. Для многих женщин – хорошо знакомые понятия. Для Рейчел – нет.

– Поплыли в твои пещеры, – сказала она.

Чарльз завел мотор, и через несколько секунд «Зодиак» скользил по поверхности залива, направляясь к скалистым утесам. Когда до них оставалось футов тридцать, он остановил мотор и бросил якорь.

Основание утеса было насквозь прорезано многочисленными сквозными ходами – пещерами. Оно представляло собой странное, причудливо нависающее над морем геологическое образование, покоящееся на опорах, расставленных то тут, то там, словно огромный кусок швейцарского сыра, отверстия в котором волны проделывали долгими столетиями. Тут были узкие и широкие проходы, сквозные коридоры и черные дыры, в которых бурлила и журчала прозрачная морская вода, то распыляясь на мелкие брызги, то яростно клокоча в трещинах, углублениях и расщелинах, поочередно прибывая и убывая, но никогда полностью не исчезая из этого созданного ею же самою естественного лабиринта.

– Плыви за мной, – сказал он, и Рейчел послушно опустилась в воду и поплыла следом за ним ко входу в пещеры, образованному неким подобием колоннады.

Она не спрашивала его ни что он делает, ни куда направляется. Надобности в этом не было. Чарльз вдруг нырнул и погрузился под воду. Она сделала то же самое и теперь плыла вслед за ним по подводному каменному коридору шириной футов в шесть. Изогнувшись, Рейчел посмотрела вверх. Они находились в туннеле. Когда вода убывала, над их головами образовывалось воздушное пространство, которое тут же исчезало в облаке клокочущих брызг, когда туннель вновь затоплялся. Чарльз обернулся и выставил большой палец, спрашивая ее на условном языке ныряльщиков: «Все в порядке?»

В ответ она подняла свой: «Да».

Он продолжал плыть впереди, она следовала за ним. На поверхность они вынырнули в гроте и увидели над собой ярко-голубое небо, частично загороженное потолком из скальной породы. Вода здесь была спокойная и более теплая. Песчаная полоса от края грота уходила в глубь пещеры. Проникнуть сюда можно было лишь одним-единственным способом – проплыть под водой. Полное уединение царило здесь, посреди этой потрясающей воображение красоты, прочувствовать которую можно было, только постигнув ее тайну. Это было место, созданное для влюбленных.