Кира послушно опустилась на колени. Рядом с Лео тут же появилась саба-официантка, спросила, какие напитки принести. Он заказал стакан воды со льдом и сладкий фруктовый коктейль.

Как оказалось, коктейль — для Киры.

К Лео снова подошли — на этот раз мужчина. Она догадалась, что это устроитель вечеринки, потому что речь шла о злополучном мастер-классе. Кира потихоньку пила сладкий напиток и прислушивалась к разговору.

Лео отказывался и приносил извинения. Мужчина настаивал, умолял и обещал найти любую сабу, которую он только пожелает.

— Зря я вообще сюда приехал, — неожиданно горько заметил Лео, ни к кому не обращаясь. Мужчина отошел после его обещания подумать. — А теперь как в детском саду. Проводить сцену не с кем, хоть так облажался, хоть эдак.

— Проведите со мной, Мастер, — отозвалась Кира. — Я не подведу.

Она поерзала на траве, меняя позу. От земли тянуло прохладой.

— Тебя хоть раз касались ножом? — фыркнул Лео.

— Да. Но глаза были завязаны. А разве Марину касались? Она такой же новичок, как и я.

— Дерзишь, куколка?

— Простите, Мастер…

— Марина — маза, а ты — нет.

— Я приучена к послушанию и доверяю вам.

— С чего бы?

— Наслышана…

Он помолчал, допивая воду. Потом резко встал:

— Пойдем готовиться, куколка.

«А ведь он даже не спросил моего имени, — сообразила Кира, очутившись на невысоком подиуме. — Я для него просто «куколка». Может, оно и к лучшему?»

Резкая боль разлилась внизу живота. Кира согнулась пополам, схватившись руками за живот. На них уже смотрели, вокруг подиума стали собираться зрители. Лео собирался зафиксировать ее на кресте, установленном в центре.

— Что такое? — нахмурился он.

— Это… от волнения… — выдавила Кира. — Сейчас пройдет.

— Да ты белая, как стенка!

— А-а-ах…

Новый приступ боли заставил ее упасть на колени. В ушах зашумело. Между ног стало мокро и горячо, но вовсе не от возбуждения. Забыв, где находится, Кира раздвинула колени и увидела кровь на бедрах.

— Ма… мастер… — пролепетала она в ужасе.

«Я вас не подведу».

«У меня началось кровотечение. Практически во время сцены».

Новый приступ боли — и Кира чуть не отключилась, теряя сознание. Она с трудом осознавала, что происходит вокруг, зато прекрасно поняла, что происходит с ней. Она была беременна. Она теряет ребенка. И это наказание за ее глупость.

Кажется, люди кричали… Но она слышала только рык Лео:

— С дороги! Некогда скорую, сам отвезу!

Ее несли на руках, а она стонала от новых приступов боли.

— Что это может быть? — спросил Лео на бегу. — Слышишь меня, маленькая?! Не уходи, отвечай!

— Беременность… — выдохнула Кира.

— Черт!

И куча других отборных ругательств.

— Потерпи, маленькая.

Ее уложили на заднее сидение, машина рванула с места.

Больница и в самом деле оказалась рядом. Сквозь боль Кира услышала: «Лапино», и поняла, куда ее привезли. Элитная клиника на Рублевке. И диагноз поставили с ходу.

— Трубная беременность. Срочно в операционную.

Кира заплакала, цепляясь за руки Лео, которого гнали из кабинета.

— Паспорт… в сумочке, — успела сказать она. — И… телефон.

— Снимите с нее эту маску!

— Мы просто с вечеринки… — прогудел Лео. И охнул, видимо, увидев ее лицо. — Кира?!

Илья несколько раз за вечер набирал номер Киры, но, видимо, вредная девчонка снова где-то оставила свой телефон. Или обиделась и не хочет брать трубку. Или с ней что-то случилось.

«Вернусь домой и взгрею, — мрачно думал Илья, затягиваясь очередной сигаретой. — Как пить дать, взгрею. Как только получу результат полного обследования и узнаю, что беременность протекает нормально».

Нехорошее предчувствие не покидало его с того самого момента, как он согласился на срочный заказ. Киру штормило, ее не следовало оставлять одну. Но попросил человек, которому он не мог отказать, да и сумма гонорара вполне позволяла устроить Кире великолепные каникулы в каком-нибудь тропическом раю.

Он надеялся на то, что разум Киры сильнее гормональных всплесков. Все же они уже столько лет вместе, и она всегда справлялась с трудностями. Конечно, в самом начале их знакомства дури хватало, но они уже давно пережили те нелегкие времена. Эта нелепая ревность и жажда публичного внимания — тоже последствия беременности? Скорее всего. Илья ругал себя, что пошел на поводу. Ведь крутились же мысли…

Он никогда не имел дела с беременными, но слышал от друзей, что с ними нелегко: капризы, нелепые желания, слезы по любому поводу и даже без повода. Илье казалось, что беременная — это хрупкий хрустальный сосуд, с которым нужно обращаться бережно и аккуратно. И, конечно же, беременную сабу нужно оградить от всего, что связано с Темой.

Кира не желала этого понимать. Илья метался в поисках благоразумного решения, но его попросту не было. Удовлетворить потребности своей сабы — и подвергнуть риску ее здоровье и здоровье малыша. Игнорировать ее желания — и, опять же, рисковать ее здоровьем, потому что она изводила себя слезами и глупыми сомнениями.

Илья разговаривал с Домами-отцами, ища помощи и поддержки. Совет был один: «Убедись, что с беременностью все в порядке, и нет угрозы выкидыша, или у матери не проявились какие-нибудь патологии. После этого можно использовать мягкие практики. Или весь срок держи ее за руку, в буквальном смысле слова».

Он не хотел уезжать, оставлять Киру одну, и все же уехал, понадеявшись на ее разумность, на то, что она успокоится, пока они будут в разлуке. Добавляло уверенности еще и то, что Кира старалась не поддаваться унынию. Он-то все замечал, но она не жаловалась и не капризничала открыто. И, вернувшись, был рад застать ее в хорошем расположении духа. Она ждала его, скучала, готовилась к встрече. Он предвкушал прекрасный вечер наедине с любимой женщиной и готовил ей сюрприз.

Все планы смешал один-единственный звонок, который он не смог проигнорировать.

В дымину пьяный Пашка выдавил лишь одно слово:

— Помоги.

Илья еле-еле уговорил его сказать, куда приехать. Пашка то рыдал, то истерически хохотал, то бил посуду. Учитывая, что друг ушел в запой на фоне развода и дележа имущества и, что гораздо хуже, опеки над детьми, выбора у Ильи не было. На подмогу он позвал Сержа, а Киру… Киру снова оставил дома одну. Молясь всем богам, чтобы она выдержала еще сутки.

Он специально не стал говорить ей о Пашкином запое. С нее станется настоять на своем и поехать с ним, оказывать медицинскую помощь. Он не смог бы отказать. Но к чему ей лишние волнения и отрицательные эмоции?

На разговоры, к сожалению, времени тоже не осталось. Он гнал машину, спеша к Пашке на дачу, но все мысли были о Кире. Он заклинал: «Милая, только не наделай глупостей. Дождись меня, и у нас все будет хорошо».

Не наделает. Дождется. Она же его девочка, его милый котенок. Его будущая жена. Мать его ребенка.

Они с Сержем с трудом проникли на дачу. Пришлось лезть через забор, а потом на второй этаж, потому что только там обнаружилось приоткрытое окно.

Грязь, блевотина, битое стекло, батарея пустых бутылок, невменяемый Пашка с безумным взглядом. Поначалу он их даже не узнал, полез в драку. Кое-как удалось справиться, даже слегка привести в чувство и узнать причину запоя.

Пашкина жена, обычная ванильная девочка, все же проведала о его пристрастиях. Не это стало причиной развода. Еще раньше Пашка поймал жену на измене, после чего все и закрутилось. Он не собирался отнимать детей у матери, хотел лишь равноправной опеки, однако та, по всей видимости, наняла детектива.

В итоге Пашка сломался после ультиматума: «Или ты передаешь опеку мне добровольно, или она все равно будет моей, но дети узнают, что ты — грязный извращенец». Мите — десять лет, Алене — семь. Выбора у Пашки не было.

Илья очень хорошо понимал друга. Не все находили свою вторую половинку в Теме, но все же Пашкина жена казалась ему адекватной женщиной. Может, со временем она одумается и не будет лишать детей отца, но сейчас… Сейчас они с Сержем могли только подставить другу крепкое плечо, поддержать и привести его в чувство.