Пашка умолял обойтись без больниц и клиник, даже частных и анонимных. И они вызвали наркологическую помощь на дом: капельницы, уколы и медсестра в придачу. Илья хорошо знал друга, тот всегда был силен духом и характером. Удерживать его от нового срыва не придется, но сейчас лучше побыть рядом.

И только мысли о Кире терзали его, а молчащий телефон заставлял нервничать все сильнее и сильнее.

Поздно вечером, когда Пашка уже спал сном младенца, Илья не выдержал.

— Серж, мне нужно уехать. Сердце не на месте, Кира не отвечает.

— Да без проблем, — ответил друг.

Он попробовал еще раз набрать ее номер — тишина. И, буквально через минуту, звонок. Леонтий? Тот самый Пашкин друг, что был у них в гостях с Мариной.

— Да?

— Привет. Илья, ты только не волнуйся, с Кирой все в порядке…

Лучший способ заставить волноваться — начать фразу со слов «ты только не волнуйся». Особенно когда потом добавляют:

— Почти.

«Один. Два. Три».

Вдох, раздирающий грудную клетку. И, на выдохе:

— Где Кира? Что с ней?

— В клинике. Я ничего в этом не понимаю, врачи говорят, внематочная беременность, разрыв трубы. Ее уже оперируют. Я привез ее сюда, потому что началось кровотечение…

Дальше Илья не слышал. Пальцы разжались сами собой, он рухнул на стул, который ему подставил перепуганный Серж. Он же поднял телефон и разговаривал с Лео, пока Илья боролся с дурнотой.

«Кира, Кирочка, Кирюша… Моя бедная маленькая девочка…»

Предчувствия не обманули. Он не должен был оставлять ее одну.

Почему она не позвонила ему?

Сердце ощутимо болело, перед глазами все плыло.

«Соберись. Ты нужен Кире».

Нужен ли, если в трудную минуту она позвонила Лео, а не ему?

Как, черт побери, он вообще оказался рядом с Кирой?!

Серж заставил его выпить какие-то отвратительные капли.

— Илья, не накручивай себя. С Кирой все в порядке, Лео расскажет тебе подробности. Главное — она жива, и все обошлось. Помощь оказали вовремя. Вот адрес…

— Я поехал. — Он выхватил у Сержа бумажку.

— Нет. Только на такси, я не пущу тебя за руль.

— Время… — прорычал Илья.

— Толку-то? Сейчас почти ночь. Кто тебя вообще туда пустит…

— Пустят. Она моя… — он осекся.

Жена, но не по паспорту. Он ей никто. Но он все равно будет рядом, даже перед закрытыми воротами.

— Хотелось бы мне разорваться, да не могу… — вздохнул Серж. — Я останусь с Павлом. Но там Лео, он дождется тебя. Постарайся не бить ему морду. Он не узнал ее, и если бы не он…

— Ты о чем?

— Пусть он тебе сам расскажет. Илья, соберись. Самое худшее уже позади.

Наверное, лучше всего было бы поговорить с Лео с глазу на глаз, не по телефону. Однако мучиться от неизвестности невыносимо, и Илья набрал его номер, как только сел в такси.

Какое счастье, что Серж не пустил его за руль! Илья ушам своим не верил. Его Кира? Его маленькая милая девочка? Послушная саба, которая даже помыслить о таком не могла?

То ли он ее плохо знал, то ли гормоны основательно свернули ей мозги. И это его вина — он оставил ее одну. Он позволил ее сомнениям перерасти в нечто большее и опасное. Он не уберег ее.

В обычную клинику ни за что не пустили бы посреди ночи. Лео ждал его внизу, в холле.

— Обещали сказать, когда закончат… — сообщил он, с опаской протягивая руку.

— Спасибо. — Илья ответил на рукопожатие.

— Послушай, я правда не узнал…

— Верю. — Он слабо улыбнулся и похлопал его по плечу. — Кира отчаянно упряма и изобретательна, когда хочет чего-то добиться. Спасибо, что позаботился о ней. И прости за ее выходку. Это моя вина.

— Вот только давай без этих глупостей. — Лео увлек его на диван, заставляя присесть. — Извини, я немного в курсе ваших проблем. Звонил Марине, Кира делилась с ней…

— Да? И что она ей сказала?

— Кхм… Я, конечно, не хотел бы уподобляться кумушкам на скамейке, играя в испорченный телефон, но мне показалось, Кира очень многое прячет в себе. Потому что не хочет тебя огорчать. Поэтому я не буду молчать.

— Я понял, давай к делу. Извини.

Илья не хотел быть грубым, но нервы сдавали.

— Кира страдала без твоего внимания. Саба в таком состоянии способна на отчаянные поступки. Я же отказал ей поначалу, а она заплакала. Когда я еще не знал, что это она. Она ответила, что плачет, потому что никому не нужна.

— О гос-с-споди… — Илья застонал и обхватил руками голову. — Я всего лишь уехал на несколько дней. Заработать денег, чтобы отвести ее на отдых. И это моя вина…

— Да дослушай же! — фыркнул Лео. — Ты будешь себя винить, потому что ты — Дом, и не уберег свою подопечную. И она будет винить себя, потому что саба, и огорчила тебя. Кому из вас от этого станет легче? Ей или тебе?

— Кира не виновата. Разве что перед тобой. Это было жестоко с ее стороны.

— Никто ни в чем не виноват! Илья, послушай… Тебе дорога эта девочка?

— Я собираюсь на ней жениться.

— Прости ее, прости себя. Забудьте эту историю, как страшный сон. Не копайся в деталях, не ищи виноватого.

— Легко сказать…

— Ага, очень. Кстати, Марина и Егор тоже винят себя. И я, потому что не узнал твою сабу. Давайте возьмемся за руки и спрыгнем с моста!

— Лео, я тебя услышал, — вздохнул Илья. — Марина и Егор тут совершенно ни при чем, и ты тоже. Я у вас в долгу. Если бы не этот найф-плей, Кира могла бы умереть от кровотечения дома. Одна. Потому что…

— «…я ее бросил», — перебил его Лео, легко заканчивая фразу. — Все, что ни делается, все к лучшему. Поставь в церкви свечку, и не вини себя. Это самое правильное, что ты можешь сделать для Киры.

— Это вы ждете? — К ним подошла медсестра. — Ваша девочка в реанимации, все в порядке.

— Можно к ней? — подскочил Илья.

— Нет. Приезжайте завтра.

— На минуточку! — взмолился он.

— Если только в палату, а это еще через два часа…

— Я никуда не уйду.

— Мы тут подождем, — кивнул Лео. — Поверьте, этой девочке важно увидеть мужа хоть на мгновение.

— Вас зовут Илья? — спросила медсестра.

— Нет, его.

— Она все время плакала и просила у вас прощения, — ответила медсестра, обращаясь к Илье. — Да и как очнулась, первым делом спросила, где вы. Ждите, я вас позову.

Не винить себя. Лео прав, для Киры важны его чувства. Но как избавить ее саму от чувства вины? Особенно после такой выходки…

Главное, что Кира жива. Со всем остальным он разберется позже.

Белый потолок. Запах лекарств и дезинфекции. Туман в голове, тянущая боль внизу живота. Катетер в вене, капельница. Сгорбленная фигура на стуле.

Дежавю.

Из-под полуопущенных ресниц Кира смотрела на Илью и старалась не шевелиться. Пусть думает, что она спит. Так хотелось увидеть его, почувствовать рядом, взять за руку, прижаться… А теперь остался лишь липкий страх. Что он ей скажет? Ей нет оправдания, и нет прощения. Она боялась услышать жалость — в любых словах. И больше всего боялась понять, что больше не нужна ему.

Глупо. Она знает, что не нужна, но боится подтверждения. Надежда умирает последней?

Лучше бы она сама умерла. Вместе с ребенком.

Никакие медицинские знания не помогали. Мало того, что повела себя, как дурная деревенская девка, так и теперь щемящее чувство вины не давало покоя. Что она сделала не так? Может быть, это наказание за ее образ жизни?

В палату зашла медсестра.

— Вам пора, — сказала она Илье. — Приходите утром.

Он дернулся, кивнул. Потом взял Киру за руку и поднес к губам ее ладонь. Поцеловал, нежно сжимая пальцы.

— Я люблю тебя, котенок, — шепнул он, наклоняясь.

Кира почувствовала прохладные губы на щеке, но даже теперь не подала вида, что не спит. Илья вышел, и тогда она облегченно перевела дыхание.

Медсестра хлопотала у капельницы, меняла раствор. Кира попробовала повернуться, но не смогла, живот отозвался резкой болью, а еще она заметила, что из него торчит дренажная трубка.