Все стояли как парализованные, не в силах даже дышать. Даже солдаты, которые по идее должны были быть подготовлены.

Это был конец. Начало конца, если так продолжится. И я сделал то, что подсказало что-то внутри.

— ГОТОВЬ ЛУКИ!!! ГОТОВЬ ЛУКИ!!! ГОТОВЬ ЛУКИ!!!

Я не знаю, зачем закричал, зачем заскандировал приказ и выпустил силу, но это подействовало. Словно пощёчина для других, но подействовало, и крик раздался уже справой стороны. Потом позади меня, потом слева, и вот уже вся стена кричала приготовить луки, поднимая их и оттягивая тетиву, на которых лежали стрелы. Каждая из них ждала своего человека.

Правда потом я подумал, как мы услышим приказ открывать огонь, когда так громко скандируем «приготовить луки», но это решилось за мгновения.

— ОГОНЬ!!! — рёв явно осмелевших командиров прокатился над стенами и…

Я отпустил тетиву.

Небо затмило облако стрел, словно рой насекомых, и они упали на первые ряды дикарей.

Я видел, как спотыкаются лошади, утаскивая за собой наездников. Как вываливаются из сёдел люди под копыта позади идущих товарищей. Как первая волна не захлёбывается, но редеет и спотыкается.

— Огонь по готовности!!! — разошлись эхом приказы, и стрелы хаотично обрушились на противника.

Я уверен, что сейчас все старались не думать о том, что даже после такого обстрела их меньше не становится.

А волна дикарей приближалась. Приближалась как сраный потом или ковёр насекомых, которые были готовы смести всё на своём пути.

И едва они оказались на расстоянии выстрела, как уже на нас обрушился град стрел. Такой плотный, что был готов покрыть каждый сантиметр стены. Такой мощный, что стрелы выбивали каменную крошку из вековых стен.

Люди приседали, прячась от смертельного дождя, я и вовсе закрылся щитом Люнь от смертельного дождя, покрыв им максимальную площадь, но остальным так не повезло.

Многие на моих глазах падали, пробитые стрелами, умирали, захлёбывались кровью, сваливались со стен вниз на землю. Не спасала никакая броня — нагрудники и шлема прошивало так, как если бы их и вовсе не было. Кто-то кричал от боли, кто-то валился на колени раненный, а на стены, заместо убитых уже поднимались новые защитники, некоторые из которых падали замертво, не успев пробыть на стене и минуты.

Первый раз я видел реальную войну своими глазами. Видел её здесь и сейчас, видел смерть и ужас, который опускался на округу.

А это было ещё лишь самое начало. Можно сказать, что дикари ещё и не приступали к штурму, а лишь разминались.

Потому что настоящая борьба за жизнь города была только впереди, и вопрос, как они взяли прошлый город, отпал сам собой.

Буквально минута, а стены уже покрыл рой смерти, и настолько плотный, что спасения от него было никакого. За какие-то мгновения каменный пол стены был залит свежей кровью, хлюпающей, собирающейся на стыках камней и стекающей вниз.

Мы продолжали отстреливаться, но делали это уже не так рьяно, как до этого. Может у нас и было преимущество по высоте, но дикарей было банально больше и их средний уровень был явно выше, чем у нас. Да и стреляли они лучше, чем мы, если уж на то пошло.

Было глупо полагать, что дикари не будут знать, как брать город, что предпримут защитники, и как с этим справиться. Ведь если твоя профессия налёт и осады, то ты просто обязан знать, что делать в той или иной ситуации. А учитывая, что дикари вполне успешно этим промышляли до этого времени, можно предположить, что опыт у них был в этом богатый и многовековой. И проработали они атаку чуть лучше, чем: «о, парни, а давайте тупо поскачем на стены под градом стрел!».

Высокие и крепкие стены? Лучники? Глухая оборона? Очень скоро стало очевидно, что кочевники давно знали, как с этим бороться, и прежде, чем припереться к городу явно проработали способы противодействия подобному.

Раньше я не особо сталкивался с луками, пусть и знал, как ими пользоваться, а мои противники предпочитали больше мечи. Но сейчас я полностью оценил мощь этого оружия. Когда ты можешь поднимать грузы, как грузовой кран, и голыми руками крошить камень, можно представить, насколько сильно можно оттянуть тетиву и как далеко будет лететь стрела.

Я мог ударить мечом, снося всё вокруг где-то на сотню полторы метров. Луки же били с расстояния больше пятисот метров, может шесть-семь сотен или даже больше, хрен знает. Другими словами, они били далеко, больно и точечно. Но вопрос точечности решался просто очень охрененным количеством, и получался настоящий адовый заградительный огонь, который подавлял всё живое.

Этакая артподготовка.

И если мечников можно было назвать пехотой с автоматами, то лучники были артиллерией, которая лупила задолго до того, как ты подойдёшь на расстояние выстрела.

Плотный занавес просто не позволял нормально выглянуть и отстреливаться. Защитники стены ценой собственных жизней отстреливались в ответ, давай отпор, но количество погибших всё росло и росло.

Конница тем временем подходила всё ближе и ближе к стенам и… не дошла, наверное, метров двести, будто специально соблюдая дистанцию на расстоянии удара. Вместо этого она вновь начала кружиться, поливая город стрелами со всех сторон.

То и дело, кто-то высовывался выстреливал и прятался обратно, но на моих глазах из первой волны защитников, что поднялись на стену, в живых осталось едва ли больше одной трети. Град стрел стучал, словно дождь по камню, и даже я, вроде бы побывавший не в одной заварушке, не мог справиться со страхом, что вот ещё одна стрела сейчас как вжарит мне в глаз…

Одна из стрел просвистела рядом со мной и воткнулась в солдата, что распределял нас по местам. Рядом с криком рухнул парень, ещё совсем молодой, лет семнадцать, заливаясь кровью. Одна из стрел чиркнула меня по щеке, оставив глубокую царапину — я едва успел уклониться, спасибо Гою.

Так продолжалось минут десять. Всадники, кружившие вокруг города, действовали явно не хаотично, и внешние слои, медленно уходили вглубь, уступая место свежим силам, которые продолжали орошать город стрелами. Это позволяло им держать напор.

Но и наша защита не заканчивалась на стенах.

Лучники находились не только на стенах, но и за ней, на крышах домов и улицах. Они стреляли навесом через стену, обрушивая смертельный дождь дикарям на голову непрерывно, сами оставаясь в относительно безопасности.

Под ответным огнём дикари то и дело спотыкались падали, гибли под копытами своих товарищей или же от случайно стрелы. Я видел как то тут, то там редели их ряды, но ублюдки были как полчища тараканов — на место одного приходил другой, место погибшего десятка занимал новый, постоянно пополняя атакующую группу, которая, казалось, просто зазря гибнет.

А потом началась попытка по самому захвату города, и я получил долгожданный ответ, как они брали другие города со стенами.

Я всё думал, как конница будет брать город, и на что они рассчитывали вообще рассчитывают?

А потом увидел, как далеко за границей поражения нашими луками, на краю сражения в воздух поднялись люди. Сотни людей, если не тысячи, множество точек, будто мошкара над озером. И всё это направилось в нашу сторону.

— Ох сейчас весело будет… — пробормотал кто-то рядом со мной, и я был чертовски с ни согласен.

Дикари-летуны взмыв в небо, двигались довольно низко. И словно по команде, конница, которая до этого кружила вокруг нас, увеличила напор, буквально заливая нас смертью и давая возможность летунам приблизиться к стенам.

Вот и вся тактика, собственно. Только сейчас мне стало ясно, каким образом всё происходило до этого.

На стену просто так не залетишь, так как тебя просто собьёт в воздухе стража на стенах, ведь ты как на ладони.

Поэтому сначала в ход шла многочисленная конница, которая была как заградительная артиллерия, подавляющая «противовоздушную оборону» на стене. Она утюжила всё и вся, и уже под таким шквальным огнём, когда защитники не могли адекватно отбивать атаку с воздуха, приходила такая вот десантура.