— Угу… — без особого энтузиазма кивнул я.

— Ладно, давай немного поработаем. Скажи мне, что мощнее — заклинания или ритуал?

Хороший вопрос. Над этим я как-то не думал, если честно. Единственное, о чем я мог судить, это об эффективности. Пока заклинания, которыми я владел, были намного мощнее, чем ритуалы, изученные на занятиях с Пальчиковой. Это даже сравнить нельзя.

— Наверное, заклинания? — предположил я.

— Неправильно. Хорошо подготовленный ритуал всегда будет мощнее заклинания, потому что он накладывается в несколько энергетических слоев, каждый из которых подкрепляется не только словами, но и особыми действиями, — сказала Виктория Артемовна. — Причем каждое из них важно. Стоит ошибиться в какой-нибудь мелочи, и в лучшем случае ничего не получится. В худшем… Думаю объяснять не надо.

Она взяла в руку лист бумаги, показала его мне и спросила:

— Что это?

— Ритуальный узор. Его нужно начертить в самом начале ритуала, — ответил я, так как уже работал с этим на уроках ритуалистики. Правда там узоры были на несколько порядков проще.

— Правильно, это ритуальный узор. Каждая его линия имеет гораздо большее значение, чем формула магического заклинания, — сказала Островская и провела по листу бумаги пальцем. — Если ты ошибешься при начертании формулы заклинания, то максимум, что может случиться — оно просто не активируется. Лишь некоторые из них могут быть опасны для волшебника. Здесь же… Любая неверная линия может привести к самым разным последствиям и заранее их предугадать просто невозможно. Именно поэтому среди Одаренных так мало высококлассных ритуалистов.

Теперь я посмотрел на узор чуть иначе. После слов Виктории Артемовны, от листа бумаги повеяло тревогой.

— Ты чего напрягся? Не переживай, те узоры, с которыми вы работаете на уроках, особого вреда ни причинят, — усмехнулась она.

— Я не переживаю, — честно ответил я. — Там и ошибиться-то практически невозможно. Те узоры, которые мы учим на ритуалистике, только дурак не запомнит.

— Как думаешь, сможешь запомнить этот? — спросила она.

После слов Островской об опасности проведения ритуалов, я рассмотрел узор более основательно. Как-то не хотелось, чтобы со мной приключилась какая-нибудь неприятность на ровном месте. В такие моменты начинаешь понимать, что магия иногда бывает смертельно опасной и может не простить ошибки.

Чем дольше я изучал узор, тем больше мне казалось, что он не особо сложный. Да, немного непривычная структура, однако ничего критического. Запомнить его мне было бы вполне по силам. Я уверен, что если потратить на работу с ним хотя бы пару часов, то смогу безошибочно начертить его.

— Смогу, — уверенно сказал я. — Только мне нужно будет время, чтобы его запомнить.

— У тебя будет время, не переживай. Ритуальные зачарования не проводят на столе, для этого здесь слишком мало места, — сказала она, затем встала и пошла к книжному шкафу.

— Что, боишься? — спросил у меня Дориан.

— Ну не то чтобы… Скорее волнуюсь… — ответил я, пытаясь объяснить поселившуюся во мне тревогу. Она была совсем крохотной, но все же была, чего уж тут.

— Нельзя стать великим волшебником, если всю жизнь зажигать Светящиеся Огоньки, — поделился очередной мудростью Мор. — Рано или поздно наступает момент, когда приходится столкнуться с опасными вещами. Я тебе больше скажу — чем мощнее ты будешь становиться, тем опаснее будут энергии, с которыми ты будешь работать.

— Почему ты все время думаешь, что я хочу стать великим волшебником, я понять не могу? — спросил я, глядя на мышь в банке, которая устала и прекратила свои бесполезные попытки выбраться.

— Разве нет? — усмехнулся он. — Не обманывай себя, все этого хотят. Только некоторые в этом не признаются, даже сами себе.

В этот момент вернулась Островская, которая положила на стол небольшую книгу в потертом кожаном переплете. Она бережно развернула ее, пролистала несколько пожелтевших от времени страниц и остановилась на одной из них.

— Вот здесь подробно описан ритуал, с которого мы с тобой начнем. Я дам тебе неделю на его подробное изучение, — сказала она и посмотрела на меня. — За это время тебе нужно будет выучить ритуальный узор, общий порядок проведения ритуала и словесную последовательность. Перед этим попробовать пробудить ядро каждого компонента. Я думаю, этому вас Пальчикова учила, это не сложно. Справишься?

— Попробую… — ответил я и посмотрел на банку. — А с мышью что делать?

— На этот раз ничего, — улыбнулась Виктория Артемовна. — Она здесь просто для того, чтобы проверить твою решимость всерьез заняться ритуальным зачарованием. Когда-то может быть момент, что для ритуала тебе придется забрать чью-то жизнь, и ты должен быть к этому готов. Я имею в виду животных, само собой.

— Понятно, — сказал я и с облегчением посмотрел на мышку.

Не то чтобы мне было бы очень сложно ее убить, все-таки я темный маг и мне частенько приходилось заниматься не самыми приятными вещами. Просто конкретно к этой мыши я уже как-то привык за время нашего разговора с Островской.

После того как мы закончили, я еще на час задержался в мастерской, так как мне было интересно чем заняты остальные ребята. Больше всего меня заинтересовала работа Любы Охотниковой. Худенькой блондинки с четвертого курса.

У нее был очень необычный цвет волос — именно белый, без желтоватого оттенка. С учетом того, что к этому всему у нее еще было и белоснежное лицо, с яркими оранжевыми веснушками, ее внешность была необычной и привлекала к себе внимание.

Люба занималась созданием Почтовых Свитков с высокой степенью стабильности. При помощи этих артефактов можно было передавать информацию на расстоянии. Достаточно было написать что-нибудь на одном свитке, как эта же фраза появлялась на другом.

В теории очень удобные штуки, если нужно поддерживать связь в таких местах, где не работают телефоны. На практике же ими практически не пользовались из-за того, что они были крайне ненадежны.

Временами просто не работали по какой-то необъяснимой причине, а кроме того, довольно часто передавали информацию в искаженном виде. Такое себе удовольствие. Сейчас такими пользовались либо дети, которые использовали Почтовые Свитки в качестве развлечения, либо старики. Среди последних было очень много таких, которые не доверяли новомодным мобильным телефонам и предпочитали общаться между собой по старинке.

В общем, если у Охотниковой получится что-то достойное, я бы и сам прикупил у нее несколько для связи. С учетом моего образа жизни, мне такой артефакт был бы очень полезен. Мало ли в какое подземелье занесет между делом.

Вдоволь насытившись разговорами про артефакторику, я потопал в общагу. Вытащил книгу с ритуалами из рюкзака, разложил компоненты рядом со своей коллекцией артефактов и завалился спать. Мне не терпелось дождаться следующего дня, когда я решил начать понемногу работать с Мишкой. Лизуновы пока подождут своей очереди.

Не откладывая дело в долгий ящик, я начал прямо с завтрака, на котором княжич Шуйский вдруг начал ржать как конь. Причем отдавался этому с большим энтузиазмом. Сам-то он не понимал, что вместо слов из него льется громкое лошадиное ржание. Лишь только после того, как вся столовая начала с него смеяться, молодой жеребец понял, что с ним что-то не так. Причем сильно не так, если от него шарахаются даже приближенные.

Шуйский вылетел из столовой, красный как вареный рак. Но это было лишь самым началом долгой истории его необычных приключений, которые мы с Дорианом для него придумали.

Конским ржанием я наградил его ненадолго, так чтобы он смог явиться на занятия. Мне хотелось веселиться и дальше, поэтому его сидение в общаге или в медицинском отделении пока в мои планы не входило.

Я терпеливо выждал первый урок и когда пришел черед Евы Денисовны Бирюковой с ее уроком предсказаний, решил продолжить. Она как раз диктовала нам что-то насчет эзотерических связей между числами и характером человека, когда Мишка вдруг встал со своего места, вышел к доске и начал с того, что уроки Бирюковой несусветная дурость, а сама Баба-Яга зашоренная старая маразматичка.