Видимо, здесь может оказаться не всякий желающий углубленно заниматься артефакторикой. От этой мысли мне стало как-то приятнее. Значит то, что я нахожусь сейчас в этой мастерской, говорит о том, что Островская по какой-то причине решила меня выделить среди остальных.

Как только Виктория Артемовна нас познакомила, мы расселись за огромным столом, и я с интересом стал наблюдать, что будет происходить дальше. Я ведь никогда не был на таких вот кружках и состоял только лишь в Змеином Ордене, где мы разговаривали про всяких тварей, которых нужно будет прикончить. Вряд ли здесь речь пойдет о том же.

Островская выдала всем кроме меня большие деревянные шкатулки, в которых, как оказалось, лежали компоненты для создания артефактов. Затем ребята занялись своими делами. Я так понял, здесь у каждого был свой индивидуальный проект, потому что компоненты у всех были разными. Убедившись, что все поглощены своими делами, Виктория Артемовна махнула мне рукой и мы с ней заняли небольшой стол в дальнем углу мастерской.

Здесь тоже стояла деревянная шкатулка, из которой она начала выкладывать компоненты. До этого я не видел ни одного из того, что оказалось на столе. Ну еще бы… Мы-то в основном занимались теорией, а практика заключалась в создании всяких простеньких вещей, вроде вечносвистящих свистулек и сияющей монеты.

Что касается меня, то в моих силах было сделать вещи посложнее, потому как Дориан довольно неплохо разбирался в артефакторике. Это был как раз тот случай, когда его слова совпадали с действительностью. Поэтому по предмету Островской у меня всегда был самый высокий балл. При всем этом глубоко залезать в этот предмет я пока не собирался.

Во-первых, это требовало очень много времени. Наука здесь была потоньше алхимии и любым неправильным движением можно было испортить компоненты. Поэтому, чтобы добиться успеха, нужно было смастерить сотни вещей. Мне просто некогда было этим заниматься.

Во-вторых, я не видел в этом особого смысла. Зачем тратить множество часов на то, о чем я могу попросить Лазареву? В конце концов, каждый должен заниматься своим делом. Она классно артефакты делает, а я могу с мертвецами разговаривать…

— Ты, наверное, сейчас думаешь, почему я тебя позвала? — спросила у меня Островская в тот момент, когда я разглядывал компоненты перед собой.

— Ну… Наверное из-за того, что у меня получается лучше всех в классе? — спросил я, потому что это так и было.

— Это одна из причин. Мне кажется, ты способен на большее, и я хочу попробовать пробудить в тебе интерес к артефакторике, — ответила она. — Вторая причина — меня попросила об этом Полина.

Вот это новость! С чего бы вдруг? Неужели в отместку за то, что я ее к Ткачу отправил заниматься?

— Похоже я тебя удивила? — улыбнулась Виктория Артемовна, глядя на мое лицо. — Не стоит удивляться. Она сказала, что вы с ней друзья и попросила научить тебя мастерить обереги.

— Почему именно их? — спросил я.

— Потому что обереги, которые изготовил артефактор для себя сам, намного мощнее тех, которые можно просто купить, — ответила Островская.

— Вообще-то, можно было и самому догадаться! — недовольно фыркнул Дориан. — Позоришь меня перед лицом такой прекрасной девушки!

— Отвали, Мор… — мысленно ответил я ему и вновь занялся изучением компонентов перед собой.

На столе лежал довольно странный набор. Кусок какого-то металла, похожего на серебро, несколько тонких полосок кожи, лист бумаги со сложным узором на нем… Еще здесь был кусок малахита, тонкое золотое кольцо и банка, из которой безуспешно пыталась выбраться маленькая серая мышь.

— Ты мне можешь сказать какие способы зачарования ты знаешь? — посмотрела на меня Виктория Артемовна.

— Ну… Классический, это когда в предмет закладывается нужная энергетическая схема, — начал я. — Затем еще есть рунный способ и ритуальный…

Об этом Островская нам рассказывала еще на самых первых занятиях. Лично мы будем изучать только классический способ. В стальных классах еще учат рунный способ, а ритуальный в «Китеже» вообще не изучают.

— Какой из них самый мощный? — спросила она.

— Ритуальный, конечно же. Но в школе его не учат, потому что он очень опасный, — ответил я.

— Именно, — усмехнулась она. — Вот именно им мы с тобой и займемся. Я научу тебя как правильно работать с этим способом, если захочешь. Если будешь слушать меня внимательно и активно работать, к концу пятого курса научишься делать обереги как настоящий мастер.

Она испытывающее посмотрела на меня и добавила:

— Только должна тебя предупредить, ритуальное зачарование — дело правда опасное и не самое приятное. Некоторые ритуалы тебе могут не понравиться, — Островская красноречиво посмотрела на банку, в которой копошилась мышь. — Очень многие из них связаны с чьей-то смертью, Максим… Если хочешь, мы даже начинать не будем и остановимся на рунном зачаровании. Учитывая, что в обычную программу обучения темных классов это не входит, тебе это также будет полезно.

— Виктория Артемовна, я ведь темный маг… У меня особое отношение к некоторым вещам… — сказал я и тоже посмотрел на мышь. — Так что давайте сразу с самого сложного. Чего зря время терять?

— Хорошо, начнем со сложного, — улыбнулась Виктория Артемовна. — Я даже не сомневалась, что ты примешь такое решение, но обязана была спросить. Ведь мы с тобой будем заниматься тем, чего я никогда не расскажу на уроках.

— А сами вы где этому научились? В Санкт-Петербургском магическом университете? — решил спросить я. Мне вдруг стало интересно, если ритуальное зачарование не изучают в школе, то откуда она его знает?

— Почему так решил? — спросила она и подмигнула. — Вдруг в Московском?

— Вряд ли. Лазарева мне говорила, что лучшие артефакторы в Санкт-Петербурге учатся, а не в Москве, — ответил я. — Она ведь тоже туда поступать думает, как только с делами более-менее разберется.

— А-а, вон оно что, — кивнула Островская. — Ну да, ты прав, я научилась этому в Санкт-Петербурге. Однако там тоже не всех желающих этому обучают. Ритуальная магия — это специальный дополнительный курс, который не входит в общую программу. Кстати, на этот курс преподаватели лично отбирают студентов.

— Значит вы меня тоже отобрали, получается? — спросил я и не смог сдержать улыбки.

— Да. Твои способности в артефакторике явно выше среднего уровня для третьего курса, — ответила она и пожала плечами. — Назови мне хоть одного преподавателя, которому не нравится работать с талантливыми учениками? Тем более, если их об этом просят лучшие друзья.

В этот момент я посмотрел на ребят и обратил внимание, что некоторые из них заинтересовано смотрят в нашу сторону. Однако мы сидели довольно далеко, чтобы нас можно было услышать. Нельзя было даже увидеть, что лежит передо мной на столе.

— Но я бы на твоем месте не расслаблялась, — посоветовала мне Виктория — Классическое зачарование сильно отличается от того, что мы будем с тобой делать. Кстати, за этим столом ты сидишь еще и потому, что о тебе хорошо отзывается Пальчикова.

Надо же, значит не зря я с ней предпочитал не ссориться и прилежно учил ее предмет. Честно говоря, не думал, что мне пригодится ритуалистика, но как оказалось, бывает даже так, благодаря нашей Стефании Ярославовне я получу уникальные знания.

— Она сказала, что поначалу у вас возникли с ней кое-какие трения, но вскоре ты взялся за ум, — продолжила тем временем Островская.

— Было дело…

— К твоему сведению, она считает, что у тебя очень хорошая память, и при твоем желании ты бы мог многого добиться по ее предмету. Жаловалась, что ты способный, но ленивый. С молодости губишь собственные таланты.

Ну да, как же… Знала бы она, что у меня даже на игровой приставке поиграть времени нет. Стоит, пылится… Подставка под вазу с конфетами… К тому же, ритуалистика в данный момент меня не сильно привлекала. Надо будет — займусь.

— Не обращай внимания, — улыбнулась она. — Я знаю, что ты не самый ленивый ученик в «Китеже». Пальчикова та еще вредина. Когда-то давно она и у нас ритуалистику вела, так что крови нам попила немало. В этом есть и свои прелести. Зато предмет знаешь хорошо.