Тем не менее он находился в прострации от того, что произошло ночью. Десятки тысяч воинов погибли и покалечились.

Данные о потерях продолжали поступать.

Он только надеялся, что такой сюрприз устроили только на его пути движения, но к вечеру прибыли гонцы, что подтвердили самые худшие опасения, потом случился не только на Вороне, но и на других реках. Где-то больше, где-то меньше, но многочисленные потери были везде.

— Сколько?! — буквально прорычал хан Батый, когда счетоводы наконец закончили основные подсчеты.

От озвученной цифры внуку Чингисхана стало плохо. Будь он чуть постарше, мог бы и инфаркт схватить. Хотя ему и так сильно поплохело и прихватило сердце.

Пятнадцать тысяч только погибшими. Только в колонне шедшей по Вороне.

Скоро стали поступать сведения от других маршевых колонн попавших под раздачу.

Хуже всего дела обстояли у тех, что шли по притоку Вороны. Там смыло практически всех. От пятидесяти тысяч остался всего один более-менее боеспособный тумен.

Общие потери приблизились к ста тысячам. Только погибшими. А ведь еще было много покалеченных. Часть из них конечно достаточно быстро выздоровеет, но ведь сколько было сломанных рук, ног, ребер!.. А эти травмы так быстро не восстанавливаются! Да и те, что наглотались грязи, вообще не факт, что выживут…

Итого от трехсот тысяч человек хан Батый реально мог рассчитывать на сто тысяч. Ведь за ранеными кто-то должен ухаживать…

Хан Батый аж взвыл. В голос.

— Я вас всех уничтожу! Всех и каждого прикажу посадить на кол!!! Никому не будет пощады!!! А-а-а!!!

Как бы ни хотел хан немедленно двинуться вперед, чтобы выполнить свое обещание, но пришлось задержаться и ждать, пока земля после водного потока хоть немного подсохнет.

А пока ждал… новая напасть приключилась.

Вспыхнули опасные болезни, что неудивительно, учитывая сколько валялось не погребенных трупов людей и лошадей. Все это на летней жаре моментально протухло…

Пришлось уходить в лес и двигаться через засечные полосы…

К несчастью для обороняющихся, после случившегося дезертировало не так уж и много людей, на что откровенно говоря и был расчет. Увы, озлобленные дикими потерями татаро-монголы решили поквитаться и перли через засеки напролом.

Теперь жителям Сынтахстона оставалось надеяться только на чудо.

"Помоги нам, Куман! — взывала к своему мужу Чири. — Приди!"

И он пришел.

И не только он.

Когда первые отряды татаро-монголов уже подходили к Сынтахстону стало известно, что с юга идет огромная орда завоевавших себе свободу рабов.

Часть конечно разбежалась, особенно это касалось половцев, что возвращались в свои рода, но костяк в сто тысяч из землепашцев русичей, а так же армян, грузин и прочих, коим некуда было идти кроме как за своим предводителем, сохранился.

Пришли новости с запада.

Венгерский король Андраш II казнил хана Котяна за предательство. Измена якобы заключалась в том, что он вел какие-то переговоры как с монголами, от которых бежал, так и с русичами. Ясное дело, что половцам такое развитие событий не понравилось и они взбунтовались. Они разбили высланные на их усмирение венгерские войска и произвели тотальное опустошение. Запалив Венгрию и взяв богатую добычу, половцы пошли на восток в родные степи.

Неизвестно какие у них были намерения, очень даже может быть, что изначально они собирались присоединиться к хану Батыю, но узнав, что тот понес чудовищные потери, а с юга идут бывшие рабы просто в огромном числе ведомые черным шаманом, самим Куманом-Вороном, решили все же присоединиться к хану Редеде.

Хан Батый не мог поверить в происходящее. Его подавляющее превосходство рассеялось как утренний туман. Более того, он теперь оказывается в меньшинстве! В двойном!

Конечно, бывшие рабы как бойцы много не стоят, да и половцы тоже, так и норовят сбежать, посему численный перевес при умелом командовании, а он командир не из последних, был не фатальным. Но беда заключалась в том, что дух его воинов, так же прознавших об идущих с запада половцах и орде рабов с юга, упал. С воинами которые не верят в победу победы и впрямь не добиться.

Так что хану Батыю не оставалось ничего другого как уходить восвояси. Благо путь знаком еще по прошлому бегству…

— Здравствуй дорогая…

— Я верила, что ты вернешься! — со слезами на глазах повисла Чири на шее у Олега, что ее крепко обнял. — Верила!

— Как ты вообще?

Как-никак два года прошло…

— Теперь лучше не бывает!

В общем, эти телячьи нежности затянулись надолго. Очень надолго…

— Отлично сработано, — похвалил Куманов хана Редедю. — Я вообще думал, хорошо, если одна ловушка сработает. А ты почти половину задействовал и с таким отменным результатом!

— Благодарю Куман… — как мог степенно ответил молодой хан, ставший хозяином по сути половины степи.

Шутка ли, он теперь мог выставить сто тысячное войско!

В общем, тот момент, когда вся степь станет подчинена ему, лишь вопрос времени. Да и кто теперь ему сможет бросить вызов? Да никто! Или признавай власть хана Редеди, или беги. А бежать-то и некуда…

Хан Батый драпал из Вороньего княжества как Наполеон из России.

Редедя не отказал себе в удовольствии потрепать хвост отступающего войска, прижав беглецов на переправе. Как впрочем и Одяк по приказу Олега. Чем больше удастся побить, тем позже у них появится желание вновь прийти на север незваными гостями.

На радостях Куманов освободил всех рабов досрочно. Все равно им некуда идти, да и куда им идти от таких шикарных условий жизни? Да и не хорошо это как-то вновь становиться рабовладельцем, тем более над славянами, освободив десятки тысяч других славянских рабов.

Как-то двойственно.

Пришедшие с юга бывшие рабы так же поселились на землях Вороньего княжества, площадь которого увеличилась в десять раз. Теперь оно занимало просторы от Цны на западе, до Волги на востоке. Инструмент и скот привезли и пригнали с собой.

К тому же без бесплатной рабочей силы он все же не остался. Да-да, те самые воины больные и раненые из числа узбеко-киргизов, что попали в плен. Всего-то и нужно что подлечить, а потом их можно ставить на тяжелые работы.

В общем, нашествие было отбито и теперь можно было вздохнуть спокойно, в ближайшие несколько лет больших опасностей не ожидалось…

Олег в очередной раз "камлал" в своем гараже, то есть перебирался свой "урал" и чем больше "камлал" тем явственнее понимал, что его верный советский байк окончательно накрылся медным тазом и больше уже никуда не поедет. Все что он сможет, это немного грозно порычать…

Будь проблема в чем-то одном, еще можно было бы пошаманить, извернуться изготовив какие-то детали собственными силами… Но в том то и дело, что мотоцикл словно понимая свою необходимость для своего хозяина как никогда сильно, держался из последних сих равномерно вырабатывая свой ресурс. Поломки были хоть и частыми, но мелкими и достаточно легко устранимыми.

Но в какой-то момент накопилась критическая масса неисправностей и "урал" просто пошел вразнос и "посыпался". Тут и клапана, тут и свечи, тут и кольца и без того дышавшие на ладан, прогорели поршни, сдохли коренные подшипники, полетела коробка передач…

"Вот и нет больше моего демона, — подумал Олег. — Некого больше будет призывать на борьбу с врагами".

Впрочем, следовало признать, что последний раз Куманов использовал "урал" как пугало в тысяча двести тридцатом году и с тех пор прошло пять лет. Все это время мотоцикл использовался как лодочный мотор к тримарану для вояжей от Сынтахстона — Воронье Гнездо, до изрядно разросшегося Магнитограда, а так же появившегося два года назад нового городка Медногорска.

Три года с последнего нашествия татаро-монголов в 1232 году под предводительством хана Батыя прошли относительно тихо. По крайней мере для Вороньего княжества.