— Неплохо, — оценил Олег элементы конструкций против опрокидывания осадных башен. — Это я как-то не предусмотрел…

Вот еще одна деревянная башня приблизилась к стене города поджидая своих товарок. Еще минут пять-шесть и их число перевалит за дюжину; после чего не дожидаясь остальных скорее всего начнется штурм. Времени для подготовки оставалось мало, но должно было хватить, пусть и впритык.

Вот башни подошли к стене в достаточном количестве и тут же из леса побежали булгарские пехотинцы.

Баллисты успели сделать по одному залпу битым кирпичом в самую их гущу, но особого результата не добились. Что такое три-четыре десятка покалеченных по сравнению с парой тысяч?

Вот первые особенно хорошо оснащенные отряды принялись взбираться вверх по лестнице и вот-вот должны были упасть сходни, чтобы первые булгары ворвались на стену. На крыше башен приготовились лучники, чтобы сразить тех неверных, кто рискнет выйти против штурмующих.

Вдруг, за считанные секунды до того, как начали падать сходни, прямо напротив башен стали вываливаться гигантские веревочные лестницы на три-четыре "ступеньки". Но это были естественно никакие не лестницы, а связанные между собой мокрыми веревками строительные балки и привязанные к ним пуки хвороста облитые нефтью и керосином. Еще секунда и эти "лестницы" вспыхнули жарким огнем.

На некоторых башнях даже успели бросить сходни и первые булгары с криками ярости ринулись в атаку, как их тут же отрезало жарким пламенем. Сходи мгновенно оказались в огне и сгорели. Башни оказались бесполезными несмотря на наличие запасных трапов.

— Куман! Куман!! Куман!!! — орали вне себя от радости защитники города ибо слух о том, чья это идея моментально облетела всех людей стоящих на стене.

— Врагов бейте, а не скандируйте…

Впрочем, янычары и половцы быстро опомнились и принялись метать стрелы во врагов, что в великом множестве скопились под стенами, но так и не смогших на них попасть.

Остальные башни оказавшиеся в десятке-двух метрах от стены, встали. Все понимали, что двигаться дальше бессмысленно, их ждет такой же в прямом смысле горячий прием.

Булгарам не оставалось ничего другого, как отступить, что называется не солоно хлебавши, если не считать за соленую похлебку собственную пролитую кровь, ведь под стеной остались лежать несколько десятков воинов, не говоря уже о том, скольких погибших унесли, а сколько из них получили ранения разной степени тяжести.

— Черный шаман пришел в себя, великий хан! — с тщательно скрываемой ноткой пани в голосе воскликнул бек Шайгардан. — Солдаты слышали, как неверные кричали его имя и Город отгородился от наших осадных башен стеной огня!

— Ы-ы-ы! За что, Аллах милосердный?! За что?!! — вскричал хан Ибниамин, хватая голову руками.

Но это были еще не все плохие новости в тот злополучный день.

К середине дня из степи прискакало всего пара сотен уцелевших воинов и тысячник, командовавший всем этим войском, доложили о постигшей его катастрофе.

— Это было мерзкое колдовство, великий хан! — оправдывался тысячник, упав на колени. — Иного и быть не может!

— В чем оно заключалось?

— Когда мы погнались за неверными половцами, великий хан, что не рискнули вступить с нами в честный бой и стали настигать их, наши кони стали падать замертво!

— Как?!!

— Они стали ронять кровавую пену, хрипеть и падать!

— Отравление?

— До момента битвы кони чувствовали себя хорошо, великий хан! Это было колдовство черного шамана!

Спорить с этим хан Ибниамин не стал, просто приказал отрубить тысячнику голову. Может и зря, ведь что мог противопоставить тысячник злому шаманскому колдовству? Но надо же было на ком-то сорвать злость за собственное поражение?

А вечером в лагерь прискакал гонец от мудрейшего Фархетдина.

В письме он сообщал, что ему не удалось задобрить великого князя Юрия Всеволодовича и его войско выдвинулось на восток.

— Значит скоро стоит ждать гонцов из пылающих крепостей и городков… — потухшим голосом пробормотал булгарский правитель.

Стало ясно, что Сынтахстон быстро не взять, тем более, когда черный шаман пришел в себя. При таком обстоятельстве, как бы самому тут навсегда не остаться. И чем дольше он будет тянуть, тем больше крепостей сожжет и возьмет на меч селений Владимирский князь, не встречая при этом серьезного сопротивления.

— Приказываю сниматься и возвращаться в Булгарию!

— Будет исполнено, великий хан. — уже не сдержав облегчения в голосе, с поклоном произнес командующий Шайгардан, но к его счастью Ибниамин-хан этого не заметил, уйдя в себя.

После снятия осады с Сынтахстона, стоившей города" меньше трех десятков жизней янычар и половцев, и ухода булгар Олег Куманов окончательно пошел на поправку, а не балансировал между жизнью и смертью.

Медленно, словно нехотя, но его организм стал справляться с нанесенными ему физическими повреждениями и отравлением. Сначала стали давать жидкую пищу, всякие там куриные бульончики, потом очень жидкую кашу, затем просто жидкую, пока наконец через месяц не дошли до нормальной каши и даже маленьких, кусочков мяса.

Это было очень трудное и мучительное выздоровление нередко сопровождавшиеся ухудшениями состояния и тогда приходилось срочно звать доноров и переливать кровь, чуть ли не заменяя ее состав на сто процентов, а так же литрами пить противные отвары от которых в буквальном смысле выворачивало наизнанку.

Олег даже думать не хотел, какие новые прозвища он получил в народе. Ведь шила в мешке не утаишь и, как водится, людская молва все переврет, поставив с ног на голову.

"А с течением времени все будут твердо уверены, что Куман-Ворон присосавшись к чьей-нибудь шее как пиявка, пил людскую кровь для выздоровления и продления жизни. И буду я в глазах потомков чистым вампиром, этаким графом Дракулой, — невесело усмехнулся Олег. — А город мой переименуют из Вороньего Гнезда в какое-нибудь Вурдалачье Логово. И будут писать про меня дурацкие книги и снимать не менее идиотские фильмы…"

Но главное, что он все же в конце концов смог встать на ноги и даже некоторое время на них постоять прежде чем свалился от усталости на койку Характер Куманова сильно испортился, он мог внезапно разразиться вспышкой ярости, так что ему на глаза лишний раз никто старался не попадаться, а все вопросы решать с его женой. Ну а как тут не испортиться характеру, если Олег постоянно ощущал тривиальную ломку? Ну да, пока его лечили, то поили маковыми отварами, заглушая боль, ведь собственные обезболивающие быстро кончились, вот и сделали в итоге банальным наркоманом. Теперь приходилось трудно и медленно, на голой силе воли, избавляться от дурной зависимости, а организм, падла такая, требует новой дозы. Вот и срывался черный шаман на всех, кто не проявлял должного понимания и просто тупил, и только Чири могла успокоить Олега, положив его голову себе на колени и расчесывая пальцами волосы.

Душа требовала мщения за испытанные страдания и причиненный вред здоровью. Ведь помимо того, что ему вырезали полметра кишок, сильно ухудшилось зрение. Оставалось только надеяться, что со временем оно восстановится, но… что-то подсказывало Олегу, что придется стекольщикам помучиться и сделать не просто увеличительные стекла, а изготовить полноценные линзы для очков.

Досталось естественно почкам и печени.

Желтушный цвет кожи и глаз уходил медленно.

Благо, что среди приглашенных на преподавательские должности в мединститут, на кафедру фармакологии, нашлись знахарки, знакомые с тем, как бороться с последствиями токсического гепатита, давая Куманову нужные отвары.

В общем, кто-то за это все должен был заплатить максимально высокую цену.

Первой мыслю конечно же было послать Зомби в Булгар, чтобы тот кокнул хана Ибниамина, благо что опыт подобных тайных операций у него есть. И не один. Но поразмыслив, Олег решил, что ликвидация хана ничего не даст. Убитого правителя Булгарии сменит другой и он будет ничем не лучше, а то и хуже прежнего. Более того, для поднятия своего авторитета решит решить проблему на которой погорел предшественник и снова атакует Сынтахстон. И кто знает, может ему улыбнется удача? Как известно, вода камень точит…