– Подглядываешь? – спросил он, улыбаясь. – Это мы исправим.

– Что? – Он хочет и этого ее лишить? Мало того что она распластана по холодному столу, привязана к нему, ее трусики разрезаны прямо на ее теле, а по бокам болтается разорванное платье. Мало ему ее страха? Ее желания?

– Приподними голову, счастье мое, – попросил он возмутительно ласково, учитывая то, что он собирался сделать. Он завязал ей глаза кухонным полотенцем. Вот для чего оно было ему нужно! Теперь Арина ничего не могла видеть. Она слышала звуки шагов, мягкий стук – наверное, ножка бокала о столешницу. Услышала звук льющейся жидкости, затем Максим, судя по звукам, сделал несколько глотков.

– Хочешь вина? – негромко спросил он. – Если хочешь – кивни. Ничего не говори.

Арина кивнула, и тут же к ее губам прикоснулось холодное стекло. Она жадно глотала терпкую тягучую жидкость, пока Максим не остановил ее.

– Что ты чувствуешь? Можешь сказать мне? – Его голос был очень серьезным.

– Я чувствую себя в твоей власти, – сказала она. – Мне это нравится.

– Открой рот, – попросил он, и Арина почувствовала нежный вкус очищенной апельсиновой дольки на языке.

Награда?

Максим исчез, звуки отдалились. Это было очень странно и завораживающе – лежать распростертой на столе, не зная, что будет дальше. Что он делает сейчас? Может быть, настраивает свою вечную камеру, подбирая свет и тень, чтобы наилучшим образом запечатлеть ее наготу и унижение. Может быть, просто стоит и смотрит на нее в тишине. Она представила себя – свое лишенное свободы тело, распростертое перед ним. Разрезанные трусики, совершенно бесполезные теперь, болтались на ее талии. И он оставил на ней разрезанное, разодранное платье.

Он видит это. От мысли, что он сейчас на нее смотрит, ее тело вспыхнуло, и кровь зашумела в ушах. Арина нерешительно свела ноги вместе – он же не связал их.

– Не-а, – тихонько засмеялся Максим и снова развел ее колени в стороны. Значит, он все время был тут, рядом. Просто дал ей сполна насладиться своим положением, прежде чем продолжить. Арина улыбнулась и попыталась расслабиться. Следующая сенсация пришла к ней в абсолютной тишине. Видимо, Максим старался все делать так тихо, чтобы любое его действие становилось для нее неожиданностью.

Что-то сдавило ее левый сосок. Несильно, но чувствительно. Не пальцы и не губы, их бы Арина точно узнала. Через секунду такое же настойчивое сдавливание охватило и другой сосок.

– Что это? – спросила она, не удержавшись, но Максим, конечно, не потрудился ответить. Ах да, она же пообещала ему молчать. Соски чуть заныли, непривычные к этому сдавливанию, а Максим прикоснулся к ним и слегка потеребил пальцами. Арина простонала и изогнулась всем телом, когда ее губы накрыл сильный, властный поцелуй. Максим прикусил ее верхнюю губу, заставил ее приоткрыть губы и вложил ей в рот свои пальцы.

– Соси, – тихо потребовал он, и Арина принялась осторожно, нежно обсасывать его пальцы. Он ритмично двигал ими вперед-назад, а потом вынул и приложил к ее лону. Теми же самыми пальцами он провел вокруг пульсирующего от возбуждения клитора, погрузил их во влагалище, а затем вернул на место, ей в рот. Арина почувствовала свой вкус на языке.

– Хорошо, маленькая. Хорошо, – прошептал Максим. – Ты такая влажная там, горячая. Нужно тебя охладить. Не отвечай, молчи.

И что-то необычное будто обожгло сначала ее разгоряченные половые губы, потом ее нежные внутренние ткани. Что-то неясное проникло внутрь ее тела вместе с его пальцами, что-то очень холодное. Арина ахнула. Он засунул в нее кусочек льда? Конечно, это же лед из стакана. Он положил его ей во влагалище. А на сосках тогда… прищепки?

Максим резко свел ее ноги вместе, отчего кусочек льда проник еще чуть глубже внутрь. Арина вскрикнула, когда Максим резко развернул ее бедра, уложив ее так, что одно согнутое колено накрывало другое.

– Какая аппетитная задница, – весело прошептал он. – Нужно немного огня, да?

Арина невольно напряглась, дернулась, и ленты впились ей в запястья. Она крикнула, поддаваясь панике, и вдруг что-то со свистом пролетело в воздухе и обожгло ее ягодицу. Он ударил ее. Но чем? Арина попыталась вспомнить, что еще доставал он из шкафчиков, а новый удар заставил ее закричать громче. Максим остановился и погладил место удара ладонью. Лед внутри таял, запястья отзывались легкой болью, ягодицы горели. Новый удар застал Арину врасплох. Как долго он собирается делать это? Она крикнула и услышала свой измененный голос, умоляющий о пощаде.

– Не надо! – Она извивалась в бешеном танце, а Максим наносил шлепок за шлепком, иногда останавливаясь для того, чтобы прикоснуться к ее груди, осторожно тянул за прищепки. Как и обещал, он и не думал останавливаться. Разве что для того, чтобы позволить ей глотнуть из бокала с вином или отпить апельсинового сока. Или чтобы поцеловать ее в шею, или нежно провести пальцем по ее оголенной ступне. Она не знала, что он даст ей в следующий момент – только извивалась, затягивая путы на запястьях сильнее.

Он властвовал над нею, и ничто не могло сдержать его.

Один раз вместо терпкого вина он поднес к ее губам свой эрегированный член. От неожиданности Арина раскрыла губы и испустила громкий возглас удивления, но Максим не дал ей паузы. Он взял ее лицо в ладони и с усилием ткнул членом в ее приоткрытые губы, требуя от нее покорности. Она позволила ему заполнить фаллосом свой рот, позволила ему двигаться там, как он захочет и сколько захочет.

Это сводило с ума – лежать беспомощной жертвой и осознавать, какие страстные, непристойные вещи он вытворяет с ней. Арине так нравилось чувствовать его член, горячий и нетерпеливый, сильный. Нравилось, что он заполняет ее рот целиком, почти не давая ей дышать. Ее лоно сокращалось горячими, сладкими, как нуга, волнами, отзываясь на его страстные движения бедрами. Она почти потерялась в этом, а потом эта сексуальная пытка сменилось его жарким поцелуем – таким же всепоглощающим, ненасытным.

– Моя прекрасная девочка, – прошептал он и вложил ей в губы кусочек сладкой сочной груши. – Вкусно?

– Ты вкуснее, – прошептала она и довольно улыбнулась, услышав его тихий смех.

– Да ты такая же сумасшедшая, как я, – восхищенно пробормотал он и снова исчез, оставив ее гадать, каким будет его следующий ход.

Это было невозможно и прекрасно в один и тот же момент. Лед быстро таял у нее внутри, слишком горяча, слишком возбуждена она была. Прохладная влага стекала на столик. Максим прикасался губами к ее пунцовому бутону между ног, целовал его, играл языком с ее прохладным клитором, и тогда Арина начинала неконтролируемо кричать и стонала, умоляя его взять ее. Обжигающие удары по ягодицам помогали ей держаться, не сорваться в светящуюся бездну, балансируя на грани оргазма. Каждый раз, когда она была почти на пределе, Максим стегал ее, заставляя изгибаться и кричать еще громче.

Затем он вошел в нее, так же неожиданно и резко, как делал все в этот раз. В один миг его большой член заполнил ее до краев, и Максим стал непредсказуемо, неритмично и яростно вбиваться в нее. Он крепко держал ее за бедра и кричал, рычал от страсти. Он сорвал с ее глаз полотенце, и Арина остолбенела, увидев его перекошенное страстью и желанием лицо. Он вторгался в ее лоно, неотрывно глядя ей прямо в глаза. Она потерялась в этом взгляде, в том, что он делает с ней, с ее телом и с ее миром. Максим поднял ее ноги и ухватился за лодыжки, вошел еще глубже. Затем положил одну ее ногу себе на плечо и, сохраняя контакт взглядов, очень медленно вложил себе в рот средний палец и облизал его.

– О нет! – простонала она, но его влажный палец немедленно принялся терзать ее пульсирующий клитор, вторя движениям его бедер. Они кончили одновременно. Арина застонала и почти потеряла сознание, подчинившись мощной волне наслаждения, захлестнувшей ее тело. Она почувствовала, как член внутри нее извергается сильной тугой струей, и это наполнило ее еще большим счастьем.

Она прикрыла глаза и протяжно стонала, наслаждаясь этой полной потерей контроля, полетом во времени и пространстве, а Максим так и не отвел от нее взгляда, даже когда кончал. Напротив, он склонился ближе к ней и смотрел, смотрел, пытаясь запечатлеть в своей памяти каждое незаметное движение ее лица, меняющееся выражение ее прикрытых глаз. Он хотел ощутить своим членом каждую сладкую пульсацию ее лона. Арина кричала, и смеялась, и извивалась, удерживаемая красными лентами, но в тот же самый момент чувствовала себя необъяснимо свободной. Как будто клетка, в которой она сидела всю свою жизнь, вдруг развалилась на части, дав ей вдохнуть воздух полной грудью. Лежа в объятиях своего властного, сильного мужчины, Арина почувствовала себя настоящей женщиной. Это было прекрасно.