Она прижала все еще сопротивляющегося вампира коленом и свободной левой рукой стала шарить по своим карманам в надежде найти мобильный, чтобы вызвать патруль, но мощный удар ногой в спину и прилетевший следом пинок справа под ребра не дали ей этого сделать. Киру отбросило к перевернутому журнальному столику. От боли потемнело в глазах и перехватило дыхание. Несмотря на это первой же мыслью было как можно скорее подняться и ответить новому противнику. Но пока она пыталась встать на ноги, троица сбежала, пригрозив хозяину квартиры новой встречей.

Кира расслабилась и упала навзничь, закрыв глаза.

— Эй, ты как? — послышалось чуть ли не у самого уха.

Она открыла глаза и увидела окровавленное лицо Гая. Их головы были на одном уровне, так что Кира могла хорошенько рассмотреть заплывшие глаза, рассеченную левую бровь, сломанный нос, разбитые губы.

— Давно я так не получала, — ответила она, потирая правый бок.

— Ты вырубила вампира, — немного помолчав, сказал парень. Он тяжело дышал и похрипывал время от времени.

— А вы все еще живы. По-моему, это круче, — Кира перевела взгляд в потолок. — Дайте телефон? Мой остался в сумочке. Нужно вызвать патруль и "скорую".

— Нет.

— Что "нет"?

— Не нужно.

— С ума сошли? — она села, скрестив ноги, и развернулась к нему.

— Ты… ты действительно из полиции?

— Да. Где аптечка?

— В ванной.

Кое-как поднявшись, Кира принесла из ванной белую коробочку с красным крестом и небольшое полотенце. На кухне набрала в миску теплой воды и, опустившись рядом с Гаем на колени, принялась аккуратно вытирать кровь. Он морщился и едва вздрагивал от боли, когда влажное полотенце касалось синяков и ран.

— За что они так?

— Думают, что я шпион.

— А на самом деле?

— Всего лишь парламентер.

— Вот как?

Он едва улыбнулся в ответ.

— Похоже, вы крепкий орешек.

— А с виду и не скажешь, да? — засмеялся Гай, но тут же застонал.

Кира ничего не ответила. Она пропитала ватный тампон дезинфицирующим средством и стала бережно промакивать каждую рану. Гай молча терпел, время от времени шумно втягивая воздух ртом.

— В больницу все равно придется ехать, — наконец сказала она, закрывая аптечку.

— Два-три дня отлежусь, и все пройдет само.

— А если они вернутся?

— Ну-у…

— Я звоню в "скорую", — она встала и поковыляла к выходу.

— Но…

— …и никаких возражений.

"Скорая" примчалась буквально через десять минут, а вместе с ней Рико. Пока медики загружали потерявшего сознание Гая в машину, он завалил Киру вопросами, на которые она не очень-то спешила отвечать.

— Ты завтра днем отдыхаешь? — спросила она, пропуская мимо ушей нотации патрульного о том, что надо было сразу же звонить ему, вместо того чтобы лезть в драку.

— По идее — да, но я сутками торчу на работе, если честно, — ответил он, смущаясь.

Кира этого не заметила. Она смотрела на мигающие красные проблесковые маячки, которые удалялись вместе со звуком сирены, и явно думала о чем-то своем.

— Хорошо. Пойдешь со мной завтра к нему в больницу? Надо за ним присмотреть.

— Присмотреть?

— Он связан с одной историей, которая произошла в Гесане много-много лет назад. Не хочу, чтобы эти бандиты пришли к нему раньше, чем я выясню подробности.

— Есть же программа защиты свидетелей.

— Нет, не подходит. Никто не должен знать, что я копаюсь в этом деле. Ты ведь меня не выдашь? — Кира посмотрела на него безо всякого вопроса во взгляде. — Должна же я хоть кому-то доверять.

Рико только кивнул в ответ. Он прекрасно понимал ее чувства, ведь единственным, кому он доверял целиком и полностью, был Сан. Конечно, Рико никогда не сомневался в надежности товарищей и во время службы в группе захвата, и сейчас, в патруле. Но работа это одно, а душа — совсем другое. И если Кира просит его помочь с делом, которое не может открыть коллегам, можно ведь допустить, что это все-таки нечто большее, чем профессиональное доверие?

Сан вышел через черный ход, привычно огляделся по сторонам, запахнул черное пальто и сел в черный седан. Фине наблюдал за ним с противоположной стороны улицы: его автомобиль был припаркован за углом соседствующего с баром хостела. Детектив записал в блокноте время, когда наблюдаемый покинул заведение — 23:47, дождался, пока Сан выедет на главную улицу, и тронулся следом.

Фине этот тип казался крайне подозрительным. Слишком уж все у него было чисто: никаких проблем с налоговой, своевременная оплата труда, ни одной жалобы со стороны подчиненных или посетителей в течение последних трех лет, никаких инцидентов на территории принадлежащих ему заведений. Даже неоплаченных штрафов за ним не числилось. Этакий образцовый гражданин.

"Но ведь так не бывает! Не может он быть абсолютно чист!"

Те, кто ведет ночной образ жизни, обязательно промышляли чем-нибудь незаконным — от торговли оружием и наркотиками до сутенерства и работорговли. Причем жертвами последних двух явлений становятся не только люди, но и нелюди. Равно как и преступниками могли быть те, и другие. И по мнению старшего детектива, этот тип тоже наверняка имел грязные делишки, просто он был осмотрительнее других и расчетливее. Но и он, Фине, не лыком шит!

"Я тебя все равно поймаю, сукин ты сын," — думал он, преследуя черный седан по одной из главных улиц.

Движение на четырехполосной дороге было довольно активным, хотя и не таким плотным, как днем. Черные, белые, серые, синие автомобили везли своих владельцев, то и дело подмигивая друг другу поворотниками или стоп-сигналами. Но свет их фар терялся в океане уличных фонарей, неоновых реклам, огромных теле-проекторов, сверкающих небоскребов.

Тротуары забиты горожанами, разодетыми, порой, слишком уж вычурно и нелепо — таков он, ночной Гесан. Этот город никогда не спит и никогда не говорит правду. Фине точно знал — на каждом углу, в каждой подворотне, за каждой дверью была спрятана своя ложь. И тот, кого детектив сейчас преследовал, наверняка держит в своих шкафах не один скелет.

Сан двигался в центр, туда, где совсем недавно открылся его ресторан. Это был для него новый опыт. Все его клубы и бары располагались преимущественно на окраинах и имели куда более скромные размеры. Но когда владелец гранд-отеля "Жаде" объявил тендер на открытие ресторана, Сан решил попробовать. В конце концов, это не противоречило его планам на ближайшие несколько лет, напротив, укрепление экономических позиций и продвижение вглубь города были ему крайне необходимы.

Но сегодняшняя встреча не имела ничего общего ни с бизнесом, ни со здравым смыслом. Сумасшествие чистой воды. Ему самому не верилось, что он способен так просто поддаться чувствам, тем более, когда столько всего странного происходит вокруг и кто угодно может оказаться врагом.

"Какая разница? Даже если это меня убьет, я умру счастливым", — думал Сан, паркуясь у отеля.

Фине видел, как Сан отдал ключи от автомобиля швейцару в бордовой униформе и скрылся за стеклянной входной дверью, над которой красовалось название, составленное из объемных черных пропускающих свет букв — ресторан "Оникс". Долгих десять минут Фине решал, как ему действовать дальше, и когда он уже завел мотор, у отеля остановилось такси. Адис так и уехал бы, не успей он увидеть пассажира. Точнее, пассажирку.

Высокая стройная шатенка со стрижкой под каре лучезарно улыбнулась встретившему ее метрдотелю. Под распахнутым длинным черным пальто подобно звездному небу сверкало темно-синее платье в пол. Фине хотел бы ошибиться, но Селению он узнает из тысячи, а то и из миллиона. Хотя, сейчас она была сама на себя не похожа. Такой счастливой Адис никогда ее не видел.

Дождавшись, когда женщина войдет в ресторан, детектив поспешил вылезти из машины, подойти поближе и посмотреть хотя бы через витрину, что будет происходить дальше. Вот Селения входит в зал и направляется к столику, за которым сидит Сан. Рукава ее платья совсем короткие, а спина и вовсе открыта до самой поясницы — раньше такого она себе никогда не позволяла. Сан поднимается ей навстречу, целует руку, отодвигает стул и помогает сесть. На первый взгляд, кавалер одет просто, но костюм сидит отлично, и даже через стекло можно понять, что он обошелся владельцу в кругленькую сумму, как, впрочем, и рубашка, и запонки, и ботинки. Официант приносит меню, Сан что-то говорит, от чего парень, потупив взгляд, давится смешком, а Селения, прикрываясь ладонью, смеется.