— Прошу прощения за поздний визит, открылись новые обстоятельства, и нам нужно задать вам несколько вопросов. Это наш новый сотрудник, — Фине уловил вопросительный взгляд Павича в сторону Киры и поспешил ответить, чтобы не упускать инициативу. — Детектив Боши и обнаружила эти обстоятельства.

— Очень приятно, — Павич едва улыбнулся и слегка наклонил голову в знак приветствия дамам.

Селения искоса поглядывала на Киру и пыталась понять по выражению лица, что она думает о главе Дома, но та явно была все еще под впечатлением от замка. Сирена чертыхнулась про себя и решила действовать на удачу.

— Дело в том, — начала она, когда все снова уселись, — что Горана убили несколько иначе, чем остальных. Другими словами, похоже, что его убийство не входило в планы злоумышленников.

Глаза Павича едва заметно округлились.

— Нам стало известно, что он довольно настойчиво ухаживал за Ташей Ли, убитой в числе других моделью. Возможно, он узнал что-то об убийцах. И, боюсь, что он был знаком с ними.

Повисло тяжелое молчание. Абсолютно растерянный Павич уставился на резную ножку чайного столика. Фине, едва прищурив левый глаз, внимательно изучал эмоции вампира. Кира же, напротив, никакого интереса к нему не проявляла и продолжала безмятежно разглядывать барельефы под потолком и пить чай. Селении даже захотелось отвесить девчонке подзатыльник. Впрочем, так было даже спокойнее, можно действовать по старой проверенной схеме: Селения говорит, Фине наблюдает.

— Горан ведь был фотографом? Может, он сумел запечатлеть что-то, что спровоцировало убийц?

— Если хотите, можете осмотреть комнату Горана, — ответил Павич. — Пойдемте, я вас провожу.

Чтобы попасть туда, пришлось подняться по лестнице, скрытой за дверью, из-за которой появился глава Дома. Комната Горана, по всей видимости, служила ему и спальней, и рабочим пространством: одна стена полностью была увешана фотографиями самых разных моделей, в углу стояли сложенные фотозоны, стойки и фоны, под камеры и объективы всех мастей был отведен целый стеллаж. По стилю комната резко отличалась от гостиной. Здесь преобладали темные цвета, четкие линии, никакой позолоты и парчи. На рабочем столе царил творческий беспорядок: заметки на разноцветных бумажках, ручки и карандаши, фотографии, флешки, кабели — все уже успело покрыться пылью.

Фине присмотрелся к крышке ноутбука. Слой пыли был здесь неравномерный. Он задумался и подошел к стеллажу с камерами — то же самое.

— Кто-нибудь был здесь после смерти Горана? — спросил он, выискивая другие признаки постороннего присутствия.

— Эмир, — сказал Павич сдавленно. — Мы с ним не ладим, но после гибели Горана он приходил. Долго был в комнате брата.

— Подождите, — вмешалась Кира, которая рассматривала фотографии на стене. — Эмир? Ваш старший сын работает барменом в Ночном квартале?

От эмоционального возмущения новенькой у Фине закололо в боку.

— Я посмотрю, вы не против? — спросил он скорее для соблюдения этикета и взял одну из камер.

— Да, пожалуйста, — ответил ему Павич и вернулся к вопросу Киры: — Он ушел из дома еще подростком. Мы никогда не могли найти общий язык, как бы я ни старался. Особенно, после смерти моей супруги.

— И вы не пытались его вернуть? — подхватила Селения.

— Пытался, но было только хуже. Потом я узнал, что Эмира приютил некий Рю Сандзи. Тот был еще студентом и сам еле перебивался, и я заключил с ним договор. Дал денег, чтобы тот мог начать свое дело. Взамен Сандзи обязался заботиться о моем сыне.

— Эмир и Горан не были дружны? — снова спросила Селения.

— Совсем наоборот, и я был этому рад, хотя и ругал Горана за то, что он часто бывает в Ночном квартале.

— Вот как? А я слышала, что в последнее время они были на ножах.

— Пусто, — сказал Фине, чем привлек всеобщее внимание. — На них нет ни одной фотографии. Как такое может быть?

— Я ничего здесь не трогал. Откровенно признаться, я ничего и не понимаю в этой технике.

— Из-за чего они могли поссориться? — продолжала настаивать на своем Селения.

— Хотя мне и стыдно такое говорить, но не имею ни малейшего понятия.

— Боюсь, что нам придется забрать камеры и ноутбук.

Павич только кивнул в ответ.

— А за последние полгода вам не поступало никаких предложений от Сандзи? — вдруг спросила Кира. Поймав недоумевающие взгляды, она уточнила: — На неделе к вам должен был зайти человек, некий Гай Сецу, с письмом от господина Сандзи о создании коалиции. Но, кажется, вы были настроены резко против. Настолько резко, что Сецу сейчас в больнице. И я точно знаю, что помогли ему в этом вампиры.

— Я не получал никакого письма. И с Гаем тоже не встречался уже достаточно давно, — растеряно ответил Павич.

— И даже если перед тем, как прийти к вам, он вел переговоры с Домом бродячих камней, вы готовы были бы его принять?

— Вполне. Я понимаю, вы намекаете на вражду наших Домов. Но так поступать с доверенным лицом хорошо знакомого мне человека было бы глупо с моей стороны, не находите?

Уже когда хозяин замка вместе с дворецким провожал детективов к машине, Кира снова обратилась к нему:

— Если вдруг Эмир выйдет с вами на связь и попросит о встрече, сообщите, пожалуйста. В любое время суток, — с этими словами на протянула Павичу свою визитку. — Пожалуйста, отнеситесь к моим словам серьезно.

— Хорошо, — удивленный Павич принял визитку под взгляды не менее удивленных Фине и Селении. — Будьте осторожны, говорят, в Старом городе бродит нежить.

Едва только Фине тронулся с места, Селения, сидевшая на переднем сиденье, высматривая Киру в зеркале заднего вида, спросила:

— Что странного, если Эмир может попросить о встрече? В конце концов они ведь отец и сын, даже если плохо ладят.

— Сказала дочь, которая пришла к матери двадцать лет спустя с допросом, — не удержался Фине от шпильки.

Селения повернула голову в его сторону, но ничего не ответила.

— Поехали в "LOFT", — вдруг сказала Кира. — Сами все поймете.

Адис нервничал и всю дорогу искоса поглядывал на новенькую в зеркало заднего вида. Селения, по всей видимости, тоже чувствовала нечто подобное. А вот Кира сохраняла холодное спокойствие.

Но перешагнув порог бара она преобразилась на глазах и превратилась в девчонку-сорванца: глаза загорелись нехорошим огоньком, на лице заиграла нахальная ухмылка, легкая сутулость и наклон головы создавали впечатление, что она смотрит с вызовом на всех и каждого. Кира по-свойски поздоровалась с администратором и взяла курс на барную стойку. Там, не снимая плащ, уселась на высокий стул, лихо облокотившись на столешницу.

— Привет, Эмир! — она широко улыбнулась, но Адису эта улыбка показалась оскалом. — Я тебя запомнила.

Бармен напрягся, эмпат не мог этого не заметить. Он понял, что Кира затеяла какую-то игру, ему же, по всей видимости, нужно было наблюдать и делать выводы.

— Знаете, — обратилась она к детективам, которые стояли рядом с ней, — Эмир готовит замечательный кофе, — нарочито громко продолжала Кира, так, что на нее стали оборачиваться посетители. — Многим моим друзьям очень нравится, да. Эльза могла часами рассказывать о том, какой классный бармен работает здесь, — с этими словами она достала из кармана глиняную куколку и стала ее разглядывать.

Эмир замер на мгновение, увидев у нее в руках фигурку, и Адис почувствовал, как у бармена внутри разрастается паника. Становилось все интереснее и интереснее.

— Что? — Кира обратила внимание, что Эмир смотрит на фигурку. — Нравится? Прости, не могу тебе ее отдать, она мне досталась от Эльзы. Память, все дела. Нет, она, конечно, еще жива, но врачи не могут понять, что с ней. Выкарабкается ли? — она многозначительно замолчала, потом резко подалась вперед и уже вполголоса, заговорщическим тоном, продолжила: — А тебе, случайно, не перешла от покойного братишки такая же, м? Или от кого-нибудь еще, не знаю. Это ведь какая-то игра, да? Что будет со следующим владельцем? Меня теперь тоже убьют?