Вернулся Данно минут через пятнадцать, по пути включив свет. Он умылся, привел волосы в порядок и переоделся в свой парадный черный костюм-тройку, но без галстука. Рядом с револьвером лежал смартфон. Данно включил фронтальную камеру и примостил трубку на полку ниже так, чтобы кресло напротив попадало в объектив. Поглядев на экран, Данно решил, что стоит подвинуть кресло ближе.

Наконец, когда результат его удовлетворил, он поправил воротник белоснежной рубашки, одернул манжеты, включил запись и сел в кресло. Несколько секунд Данно неловко мялся, не зная, с чего начать, потом тяжело вздохнул и заговорил:

— Это началось намного раньше, чем можно подумать. Я был влюбленным юнцом, но, как водится, моя возлюбленная предпочла другого. Моего друга. Конечно, я ему ужасно завидовал. У Энрике получалось всё, за что бы он ни брался. И когда Альбин представил нам свою младшую сестру, Энрике ничего не стоило завоевать ее внимание. Я ревновал и завидовал, но молчал. Я ведь не мог желать зла близкому другу. Не мог, но всё же…

Все случилось лет десять-двенадцать спустя после того, как Иола вышла за Валенса. У них уже подрастал сын, но чувства мои к тому времени ничуть не изменились. Всё бы так и продолжалось, если бы не один случай. Мы с Валенсом обожали рыскать по пещерам. Альбин эту нашу страсть не разделял, но ему приходилось выслушивать наши восторги в каком-нибудь баре после работы.

Однажды, Энрике позвал меня обследовать пещеры, которые обнаружил на старых картах. Он подыскивал место, чтобы построить летний лагерь для трудных подростков. В тех пещерах мы разминулись, я набрёл на странную галерею: восемь цилиндрических столбов окружали один, что располагался в самом центре. Меня охватила такая радость! Ведь я нашел что-то удивительное! Я! Я, а не Эрике!

Об этой галерее я ему ничего не сказал тогда, и вернулся через пару дней один. Эти столбы… они манили к себе. Тяжело было противиться их зову, и я не противился. Я просто коснулся центрального столба, и мгновение спустя в моей голове зазвучал голос. Он называл себя императором. Обещал показать мне, на что я способен на самом деле. Раскрыть весь мой потенциал. Получить всё, что я хочу. И я сдался. С того момента Ю Данно перестал существовать как личность.

Нет, какое-то время я еще мог принимать решения и сопротивляться. Но в конце концов Император задвинул меня в дальний угол, и всё, что мне оставалось, это наблюдать. Он пытался освободить остальных, но выяснилось, что просто так подселиться к кому-то они не могут. Так они потеряли одного из восьми генералов, как называл их Император. Пришлось найти некромантов-подпольщиков — в те времена это не было проблемой, Старый город кишел разными бандами. Они, эти некроманты, посовещались еще с кем-то из числа экзорцистов и придумали одурманивать будущего носителя, вынимать его душу, после чего заменять на генерала. А чтобы неупокоенная душа случайно не привлекла внимание, ее полагалось носить в специальном контейнере в течение сорока дней, то есть пока связь с телом не оборвется.

Но возникла новая проблема: через сорок дней тела становились непригодными для генералов. Оказалось, что для нормальной жизни им нужно было найти тела с идентичными токами. Проще говоря, нужно было отыскать еще восемь древних. До сегодняшнего утра найти кого-то еще так и не удалось.

Наверное, всё могло бы свестись к поиску мне подобных, но Энрике поделился со мной, вернее, он думал, что говорит со мной, в общем, он рассказал, что уже много лет наблюдает за группой детей, которые с большой вероятностью могут оказаться потомками мифических черных волков.

Он ведь был врачом, а после рождения сына с головой ушел в изучение детских болезней, сложно сказать, сколько детей он обследовал и вылечил за десять лет. Так вот, он решил больше узнать о возможных потомках оборотней, но официально это сделать без привлечения особого внимания было бы сложно. Потому-то он и ухватился за идею создания летнего лагеря для трудных подростков, а те дети были и в самом деле очень трудными.

Когда император это услышал, он был в ярости, а потом придумал всё это. Он решил утопить Гесан в крови руками тех, чьи предки когда-то казнили его.

Целый год он выжидал, наблюдал за тем, что делает Энрике. А потом душу Энрике тоже заменили и он превратил тот лагерь в самый настоящий ад. Лагерь был закрыт под благовидным поводом — якобы недостаток финансирования. Но позже большинство детей, которые там побывали, были похищены. Благодаря способности Императора подчинять, поиски ни к чему не приводили.

Он облажался, когда похитил Тайё — сына Артура Боши. А потом еще и маленькую Киру. Он хотел проверить: может, чем младше ребёнок, тем легче пробудить в нем зверя? Но трое друзей Тайё каким-то чудом отыскали те пещеры. Когда один из генералов в обличие Валенса привез Киру, они, по всей видимости, освобождали остальных.

Я, то есть Император в моем теле приехал туда вместе с Альбином. Он получил сообщение от одного из мальчишек. Мы обнаружили там труп Энрике, его сына — Рико — в беспамятстве, израненного мальчишку, еще двоих ребят в шоковом состоянии и Киру. Император сумел внушить Альбину, что никого больше здесь нет, но скрыть этих ребят не решился. Потому что Рико был наследником Дома детей Северных склонов, и, если бы за его поиски взялись шаманы, планы императора рухнули бы. И даже то, что один из мальчишек был идеальным вместилищем, не повлияло на его решение.

Альбин, конечно, переиграл его. На второй день мальчишек и след простыл. Труп Валенса тоже исчез. В Гесане остался только овдовевший Артур Боши с дочерью.

Думаю, дальше вы уже всё знаете. Кира здорово потрепала нервы Императору и его своре. Мне искренне жаль, что я не был ей наставником — такие ученики всегда становятся гордостью.

Рико, если ты это смотришь… Я не хотел зла твоему отцу. Я завидовал ему, но всё равно старался быть другом.

Альбин, ты их уделал. Жаль, что так долго шел к этому. Но ты победил. И Фине… Фине твой ученик, этим всё сказано.

Я никому не хотел зла, но все-таки сделал. Так много зла сделал. И мне стыдно просить о прощении. Но, если сможете, пожалуйста…

Боши, обязательно возвращайся в Особый отдел. — После этих слов Данно встал и выключил камеру.

Потом на листочке для заметок, что лежал на одной из полок, написал: «Фине, посмотри видео», положил рядом с телефоном и взял револьвер.

Кен отвез Киру домой, чтобы она могла привести себя в порядок перед тем, как поехать в управление — безопаснее места им теперь было не найти. К счастью, ключ от входной двери обнаружился над откосом, и они благополучно вошли в квартиру. Но стоило переступить порог, и Кира замерла.

— В чем дело? — шепотом спросил Кен и стал всматриваться в обстановку.

— Кровь. Ее нет. Кто-то убрал тут всё…

Кен с облегчением выдохнул и указал рукой на небольшой темно-серый чемодан, что стоял у дивана:

— У тебя квартирант.

Кира с облегчением вздохнула, узнав чемодан Альбина. Через пять минут она уже со стопкой чистой одежды скрылась в ванной комнате, а Кен, прихватив с кухонного стола упаковку крекеров, устроился у окна и стал наблюдать за улицей. Некоторое время все было спокойно: дети возвращались из школы, у дома напротив три женщины — видимо, соседки-домохозяйки — что-то бурно обсуждали, проехал велосипедист, на перекрестке остановился белый фургон с синим логотипом на борту. Обычный будний день в обычном квартале.

В комнату вошла Кира. Одежда на ней была скорее спортивная, чем деловая. Кен про себя усмехнулся предусмотрительности девушки, но вслух ничего не сказал.

— Что там? — Кира подошла и тоже выглянула в окно. — А!

— М?

— Грузовик. Фармацевтическая компания «Горак». Черт, смотри!

Из фургона высыпали люди в темной рабочей униформе с оружием и уверенно двинулись к домам.

— Звони Рико, я свяжусь с Фине.

Уже через минуту они крадучись вышли из квартиры. По улице разносились крики женщин и детей. Выстрелов не было — людей просто запугивали оружием и загоняли в фургоны. Кен было хотел пробраться в свою машину, но Кира остановилась у входной двери квартиры снизу.