— Может быть, изложите свои соображения на сей счет, — не без ехидства сказал Стивен, раздосадованный категоричностью врача, видимо, считавшего свое мнение решающим.

— Пожалуйста. Ваш расчет на то, что мисс Ланкастер, американке, простят незнание наших традиций и неумение держать себя, как принято в высшем обществе, отчасти справедлив. Но она сама это обнаружит, поскольку достаточно умна и сообразительна. И это будет для нее еще одним потрясением, чего я не могу допустить. За несколько дней, оставшихся до начала сезона, невозможно изучить все, что требуется для настоящего дебюта в обществе такой умной девушки, как Чариз Ланкастер.

— И не только это, — вступила в разговор Уитни, — за такой короткий срок мы даже не успеем приготовить ей надлежащий гардероб для выхода в свет. Мадам Ласаль, да и другие подходящие портнихи завалены заказами своих постоянных клиентов и вряд ли возьмутся за наш заказ, как бы мы на них ни давили.

Сочтя вопрос, поднятый Уитни, второстепенным, Стивен сосредоточил все внимание на аргументации Уайткомба.

— Мы не можем держать девушку взаперти. Надо, чтобы она встречалась с потенциальными женихами. К тому же пойдут разговоры о том, что мы ее прячем, а сама она начнет подозревать, будто мы стыдимся ее и потому не вывозим в свет.

— Этого я не учел, — согласился Уайткомб, озадаченный таким оборотом дела.

— Предлагаю компромисс, — сказал Стивен, удивляясь, почему все говорят только о трудностях, а не о том, как их преодолеть.

— Сведем ее выход в свет до минимума. Всякий раз кто-нибудь из нас будет ее сопровождать и постарается оградить от лишних вопросов.

— Но от вопросов, кто она такая и почему потеряла память, вам не удастся ее оградить.

— Мы будем говорить правду, только не вдаваясь в подробности. Скажем, что она получила травму, что все мы знаем ее, что она из хорошей семьи и у нее прекрасный характер, но в настоящее время она не может ответить на некоторые вопросы.

— Вспомните, какими жестокими подчас могут быть люди! Ее неведение, чего доброго, примут за слабоумие.

— Слабоумие? — фыркнул Стивен. — Интересно, когда в последний раз вы были на балу дебютанток и пытались вести умный разговор с какой-нибудь девицей, попавшей на свой первый бал? — И, не дожидаясь ответа, сказал:

— Никогда не забуду, как посетил однажды подобный раут, — половина дебютанток способна была беседовать лишь о модах и о погоде, а вторая половина умела только краснеть и жеманиться. Шерри необычайно умна, и это будет ясно любому, у кого есть хоть несколько извилин в мозгу.

— Вряд ли кто-нибудь сочтет ее недалекой, — задумчиво вставила Уитни. — Скорее, таинственной, особенно люди молодые.

— Итак, этот вопрос решен, — заявил Стивен тоном, не терпящим возражений. — Вы с матерью, Уитни, подготовите гардероб для Чариз. Один из нас будет постоянно ее сопровождать. Первым делом повезем Чариз в оперу, где не так просто с ней познакомиться, затем в музыкальный салон, после этого в несколько домов на чашку чая. С ее внешностью она сразу обратит на себя внимание, а поскольку редко будет появляться в свете, заинтригует всех своей таинственностью, что, по словам Уитни, нам на руку.

Очень довольный тем, что основные проблемы решены, Стивен обвел взглядом присутствующих и спросил:

— Кажется, все?

— Нет, не все, — возразила старая герцогиня. — Девушка не может оставаться с тобой в одном доме. Это испортит ей репутацию, и тогда нечего рассчитывать на подходящую партию. Так что все наши усилия пропадут даром. Я удивилась бы, узнав, что слуги уже не болтают бог знает что.

— Слуги ее обожают. И слова дурного о ней не скажут.

— Допустим, но они часто общаются со слугами из других домов и даже без злого умысла, просто для интереса, могут все рассказать. Постепенно по городу поползут слухи о том, что Чариз — твоя любовница. Нет, мы не можем так рисковать!

— Мы с Клейтоном могли бы пригласить ее к нам, — без особого энтузиазма сказала Уитни, заметив устремленный на нее взгляд Стивена. Однако такое решение вопроса ее не устраивало, ей не хотелось разлучать Шерри со Стивеном. Но из-за бесконечных приемов они все равно не будут видеться по несколько дней, а если и встретятся, то на какие-нибудь пять — десять минут.

— Прекрасно, — не без досады согласился Стивен. — Она переселится к вам.

— Сожалею, но ваш план мне не по душе, — заявил доктор, сняв пенсне и протирая его платком.

— Что вы хотите этим сказать? — Стивену стоило огромного труда не наговорить грубостей упрямому старику.

— Я не могу допустить, чтобы девушка оказалась в доме с малознакомыми ей людьми, — пояснил он и, не дав Стивену рта раскрыть, мрачно добавил:

— Мисс Ланкастер считает Стивена своим женихом, страстно влюбленным в нее. Это он сидел у ее постели, когда она была на грани жизни и смерти, и доверяет она только ему.

— Постараюсь ей объяснить, что, оставаясь здесь, она рискует подвергнуться остракизму со стороны общества, — отчеканивая каждое слово, произнес Стивен. — Надеюсь, она поймет, что это просто-напросто неприлично.

— Насколько мне известно, приличия ее мало волнуют, — спокойно возразил Уайткомб. — Иначе она вряд ли появилась бы в этом самом кабинете облаченная в пеньюар в тот вечер, когда я ее навестил.

— Стивен! — с упреком произнесла старая герцогиня.

— Ей просто нечего было надеть, — пожал плечами Стивен.

— Я не допущу, чтобы она находилась тут без компаньонки, — вмешался в разговор Николае Дю Вилль.

— Не допустите? По какому праву?

— По праву ее будущего супруга. Ведь я должен буду ввести ее в свою семью!

Откинувшись в кресле, Стивен сцепил пальцы рук и с минуту смотрел на Ники с нескрываемой антипатией, после чего ледяным тоном заявил:

— Что-то я не припомню, чтобы вы просили ее руки, Дю Вилль!

— Хотите, чтобы я сделал это прямо сейчас? — вскинув бровь, с вызовом спросил Ники.

— Хочу, чтобы у нее было право выбора, я уже говорил вам об этом, — зловещим тоном напомнил Стивен, все больше и больше поражаясь, как может его брат терпеть этого высокомерного ублюдка рядом со своей женой. — В данный момент вы один из возможных претендентов на ее руку. Не более. И если хотите остаться им еще хоть на минуту, предлагаю…

— Я могу побыть здесь с мисс Ланкастер, — заявила старая герцогиня в расстроенных чувствах.

Стивен и Николае нехотя закончили перепалку и, словно по команде, посмотрели на Уайткомба, ожидая, что он скажет. Однако Хью медлил с ответом, продолжая протирать пенсне и стараясь представить себе, как скажется присутствие старой герцогини на отношениях между Чариз и Стивеном. Своим вмешательством эта величественная женщина, на редкость проницательная, способна лишь разрушить окружающую молодых людей атмосферу интимности, в которой так заинтересован Хью. Сама того не желая, герцогиня будет стеснять Шерри, вселять в нее страх. И доктор тут же придумал весьма убедительный аргумент, чтобы заставить герцогиню отказаться от своего намерения.

— Боюсь, как бы обязанности компаньонки не повредили вашему здоровью, ваша светлость, — сказал Хью. — Помните, что с вами было в прошлом году? Я не хочу повторения.

— Но ведь вы сами говорили, что ничего серьезного, — запротестовала герцогиня.

— Совершенно верно. Но вы должны беречь себя.

— Доктор прав, мама, — сказал Стивен и, чувствуя, что и так обременил семью своими личными проблемами, добавил:

— Нужно найти постоянную компаньонку с хорошим характером и незапятнанной репутацией.

— Лусинда Трокмортон-Джонс, — сказала после минутного размышления герцогиня. — Никто не посмеет усомниться в репутации молодой леди, которую она опекает.

— Боже правый, нет! — воскликнул Хью так громко, что все ошеломленно уставились на него. — Возможно, в самых лучших домах Англии и считают эту ведьму с лошадиной физиономией превосходной дуэньей, но я абсолютно уверен, что по ее милости мисс Ланкастер снова окажется на больничной койке! Эта женщина так и сверлила меня глазами, когда я накладывал мазь на обожженный палец ее подопечной, видимо, заподозрив меня в намерении совратить девушку.