— Ты сказала, что не предашь меня! — вновь раздаётся крик.

Я не могу её оставить здесь, пока мы вместе пойдём умирать от лап неизвестной твари. Я искал выход, но его нет. Она будет медленно умирать, одна, без меня, если я ничего не сделаю. Вот я и пришёл, чтобы закончить это.

Резко беру её за плечо, прижимаю к кровати, она сопротивляется и извивается, но я сильнее. Вонзаю кинжал в сердце.

— Ты о-б-е-ща-а-а-ла. — шепчет она свои последние слова, которые теперь останутся со мной навсегда.

«Ты обещала!» — проносится в голове раз за разом, будто эхо.

Алесия смотрит неверяще, своими красивыми глазами на меня. Я предал её, хотя обещал, что этого не будет. Я убил её. Ту, которая меня любила, доверяла, шла за мной и не боялась.

— Я знаю. — всхлипываю, глотаю слёзы. — Я люблю тебя, Ал.

Наклоняюсь, и целую ещё тёплые губы. Девушка уже не отвечает, её глаза медленно стекленеют, из них уходит жизнь. А из меня уходит всё остальное, но зачем-то я продолжаю существовать.

Встаю, осматриваю её последнее прибежище — каменная комнатка, с кроватью, стулом и столиком. Металлическая дверь с небольшим смотровым отверстием, сейчас закрытым наглухо. Тут нет даже шкафа для одежды. Открываю пузырёк зажигалки, и бросаю на кровать. Потом добавляю ещё два, на стул и стол.

— Только бы она была закрыт. — шепчу, когда иду к двери. — Пусть кто-нибудь снаружи её закроет, и я тут сгорю вместе с ней.

Она открывается, и я выхожу. Рядом стоит Элрин, облокотившись на каменную стену. Я закрываю дверь, и задвигаю все засовы. Слышу сзади пламя, оно сейчас поглощает комнату, а вентиляционные отверстия выведут весь дым наружу. Да, какая-то часть проникнет в эти пустые подвалы, но это уже не имеет значения.

— Ты всё сделала правильно, её ждала только мучительная смерть. — тихо говорит парень.

— Пошёл ты, урод. — сплёвываю на каменный пол.

Иду по длинному коридору, смотрю на ряды пустых камер. Тут больше никого нет, все оставшиеся в живых наверху, у стен, будут умирать сегодня ночью. За что, спрашивается?

— Плевать, за что они там сдохнут. — сквозь зубы говорю я.

Все они, не стоили и пальца Ал. Она только начинала жить, училась мечтать, любить, ненавидеть. Она не должна была так закончить свой путь. Не так, не сейчас, не здесь. Но в её жизни появился я, и всё пошло под откос.

— Сука! — кричу, бью стену кулаком, сбивая кожу в кровь. — Сука-сука-сука!

Встаю на колени, и плачу навзрыд. Сзади подходит Элрин, садится рядом, и обнимает меня. Сначала отталкиваю его, а потом прижимаюсь и продолжаю рыдать. Он гладит по спине, что-то говорит, но я не слушаю.

***

Мы поднимаемся на этаж выше, идём по узкому тёмному коридору, опять спускаемся вниз. В подвале нас снова ждут коридоры, сейчас тускло освещённые факелами. Скорее всего эльф распорядился всё тут осветить. Ведь вокруг паутина и пыль, к алтарю богини никто не ходит уже много лет.

Когда мы проходим через первую дверь, замок начинает дрожать. Империя пошла в атаку, и сейчас добивают наш артефакт. Непонятно, зачем им это понадобилось, можно было просто подождать пока защита спадёт сама собой.

— Там есть статуя Арайес? — убираю рукой очередную паутину, чуть не вляпавшись в неё.

— Конечно, храм хоть и заброшен, но там всё в порядке. — он открывает незапертую дверь, мы проходим в следующий коридор. — Именно там находится артефакт защиты, и второй запасной выход.

— Странно, что Империя об этом ничего не знает. — зажигаю на руке огонёк.

Мы проходим по неосвещённому коридору, эльфу может и позволяет зрение ходить в темноте, но мне точно нет. Приходится выкручиваться как умею.

— Знает. — очередной поворт, и перед нами большой холл, а дальше ещё одна дверь, двустворчатая, трёхметровая. — И там нас будут ждать. Сами они пройти через него не могут, защита отрезает им этот проход, да и мы можем завалить там всё к демонам.

Мы входим в огромное помещение, сейчас ярко-освещённое магическими фонарями. Эльф ставит большую наплечную сумку, которую тащил всю дорогу, у двери. Обычный такой храмовый комплекс. Несколько рядов скамеек, проход посередине, а в конце старая серая статуя, вся покрытая пылью.

Я внимательно всё осматриваю, особенно рядом со статуей, и понимаю — эльф сделал так, как я и просил. И ничего ни с ним, ни с его работой, не случилось. Всё-таки тварь не богиня, и не может за мной следить. Но может быть и такое, что ей все мои фокусы не помеха.

— Цепочку взял? — спрашиваю, когда мы медленно подходим.

Элрин слева от меня, берёт за руку, и мы встаём напротив изображения той, которая меня сюда затянула. Той, из-за которой пришлось столько всего пережить. И той, которую мне придётся сегодня спасти.

— Вот. — серокожий роется в кармане.

Найдя требуемое, кладёт на наши запястья серебряную цепочку, просто сверху рук, которые мы протягиваем богине, я начинаю говорить:

— Я согласна связать свою судьбу, клянусь, что не предам своего союзника ни в жизни, ни в смерти. Прошу богиню подтвердить наш договор.

— Я согласен связать свою судьбу, клянусь, что не предам свою союзницу, ни в жизни, ни в смерти. Прошу богиню скрепить наш договор. — говорит свою часть серый.

Глаза серой, почти развалившейся статуи, начинают светится ярким белым светом. Холодным, неприятным, чужеродным. Глаза Элрина расширяются от удивления, он поворачивает ко мне голову, вскрикивает:

— Жрица!

— Что? — не понимаю я.

— Ты жрица! — кажется, даже голос дрожит. — Знак на шее, проявился, и статуя, богиня нисходит!

— Отлично. — пожимаю плечами.

Цепочка скрепляет наши руки. Кажется, что она просто лежит сверху запястий. Но я уже чувствую жар от неё, и знаю, что может случится. Этот ритуал раньше использовался не только для заключения брака, так ещё и скрепляли союзы, богиня подтверждала намерения каждого. Если кто-то, что-то скрывал, наказание было одно — отсечение руки, этой самой раскалённой цепочкой.

— Как?! — Элрин взволнован. — Почему?!

Изображение женщины в тоге, с протянутыми руками, начало разрушаться. Из него, со всех этих трещинок, сочится свет. Богиня приходит в мир, чтобы вывести меня и его из этой западни. Только вот эта богиня, совсем не богиня, а чужеродная любому миру тварь.

— Ты всё сделал как нужно? — спрашиваю его, пока могу. — Всё как я написала, и нарисовала?

— Да.

— Ты понял, что нужно будет сделать по команде? — сжимаю его руку, морщусь, боль от цепочки уже невыносимая.

— Да! — кричит он, видимо тоже чувствуя.

— Держись, уже скоро. — киваю.

Цепь рвётся на наших запястьях, вижу только, что остаётся от неё чёрный след, опоясывающий руку. Такие же маленькие звенья, только чёрные, будто татуировка. Только вот я знаю, что мы теперь с этим эльфом связаны. Наши судьбы связаны, что бы это не значило.

Меня медленно поднимает над землёй. Элрина откидывает назад, он своим телом сбивает несколько скамеек, и бесчувственным кулем валится на каменный пол. Стены продолжают сотрясать удары имперских магов, они добивают наш защитный артефакт.

— Молодетс-с-с… — приятный женский голос, но с шипением. — Хорошос-с-с…

Плавно опускаюсь на каменный пол. Хочу рвануться к эльфу, проверить как он, но удерживаю себя. Смотрю на обычную, человеческую женщину, стоящую напротив. Никакой мощи, или чего-то подобного, я не чувствую. Всё тоже самое, что я видел последний раз во сне.

Невзрачная тога, лицо ничего не выражает, руки опущены вниз. Я несколько разочарован. Пол снова содрогается, но я не обращаю на это внимания. Смотрю на ту, кто меня сюда, в этот мир, призвал по ошибке. И кому я никогда этого не прощу.

— Скоро враги будут здесь, и, если ты ничего не сделаешь, мы умрём. — говорю хриплым голосом. — Ты обманула, не защитишь?

— Уже защитила, просто ты не замечаешь этого. — безжизненный голос.

Удары и правда стали более редкими, не такими сильными.

— Что там сейчас происходит? — спрашиваю, тяну время.